– Ладно, пацаны, забейте. Как-нибудь в другой раз.
Никита не был готов к разговору с парнями о Грете. Ему почему-то до сих пор не приходило в голову, что их могут увидеть его знакомые. В компании ее коллег Никита не смущался, к тому же Грета была на короткой ноге со многими известными людьми, и быть рядом с ней было престижно и даже лестно. Но в кругу его сверстников Грету никто не знал. И конечно, в их глазах это выглядело дико – Никита из бывшего 11»Б» и льнущая к нему немолодая холеная дама, по возрасту старше их матерей.
У него все же было ощущение, что он каким-то образом предал Грету. А что я сделал? Сказал про ее возраст? И что такого? Почему я должен был скрывать? И ведь на самом деле мы никакие не любовники. Нет, ничего плохого не произошло – он вовремя прекратил разговор, распрощался с парнями. Она же не хотела бы, чтобы он наплел парням невесть что. Никита вообще не любил рассказывать о себе. А здесь и рассказывать нечего. Но даже если б было…
Если б было – что?!
Никита присел на скамейку, почувствовав, что его обдало испариной. Он понял, что был всего в шаге от того, чтобы переспать с очень…немолодой женщиной. И впервые внятно сказал себе – не хочу! Хотя Грета умеет привлечь, конечно… Но нет! Надо найти девчонку…или лучше женщину лет тридцати… А Грета… нет, пусть она останется мечтой…
34
– Никитка!
– Галка!
– Никитушка! Как я рада! Куда ты делся?
– И я рад! Пошли пить кофе!
* * *
– Сколько мы не виделись?
– Сто лет! Ты почему пропал? Как ни зайду, спрашиваю про тебя, а Грета говорит – нет, не приходил.
– А ты, что, там теперь не живешь?
– Ой, да ты же ничего не знаешь! Представляешь, сколько мы в разлуке!
– Ну, расскажи, что у тебя, где ты, с кем…
– Помнишь, я была во Франции? Я там познакомилась с двумя парнями. Они мне оба нравились, и мы подружились. Я их пригласила в Москву. В общем, приехал Шарль, и тут такое закрутилось!
– Он у вас останавливался?
– Сначала да. Ему предоставили кабинет дедов. Но в первую же ночь, сам понимаешь…Мама нас выследила и хотела устроить скандал, типа, я не позволю, чтобы в моем доме… Но со мной эти номера не проходят. Я сказала – хотя это мой дом тоже, но мне не нравится тут жить. Я предпочитаю жить отдельно. Короче, я уехала с Шарлем знаешь куда? На дачу! А что, у нас зимняя дача, со всеми удобствами. Там, правда, давно никто не жил, дом довольно старый. Но мы с Шарлем его привели в порядок. Он такой оказался умелый – все может починить, и печь даже топил. Там у нас газ, но и печь есть, и камин. Я в этом толком не разбираюсь. Но сама я печь не топлю, конечно. Я пользуюсь газом.
– А он навсегда тут остался?
– Он не остался. Он уехал домой, во Францию. А я вот не вернулась домой и живу на даче.
– Одна? И не боишься?
– Да что ты! Там народу полно. Многие круглый год там живут. Это вполне элитный поселочек, дача-то дедова. Там все такие – врачи, профессора, вернее, их семьи. Меня там знают с детства. Иногда кто-нибудь до Москвы подвозит на машине. А в основном на электричке или на маршрутке – очень удобно, двадцать минут и ты в Москве.
– А в институте ты бываешь?
– Бываю, но редко. У нас французский теперь в другом здании, так что мы с тобой не совпадаем. Слушай, Никит, приезжай ко мне в гости! Все сам увидишь, захочешь остаться, отдохнуть, пожить – пожалуйста, дом большой. Можешь даже не один приехать…
– То есть?
– Ну, мало ли… С девочкой какой-нибудь. Противной.
– Почему противной?
– Ну…все-таки мне будет чуть-чуть досадно, что ты с девочкой. Значит, мне она будет противна.
Никита рассмеялся.
– Галка! Ну, какие девочки сравнятся с тобой!
– Правда, Никит, приезжай!
– Ладно! Приеду как-нибудь. Без девочки.
– А у тебя есть кто-нибудь?
– Знаешь, так, время от времени – но ничего серьезного.
– Понятно. Слушай, Никит, а почему ты перестал с Гретой общаться? Вы поругались?
– Да как тебе сказать…нет, конечно, как мы могли поругаться?
– Ну как? Она тебе устраивала сцены ревности, а ты однажды не выдержал, хлопнул дверью и – все.
Никита пристально посмотрел на Галю.
– Ты… что имеешь в виду?
– Никитушка, друг мой. Я имею в виду то, что ты слышал. Не знаю, что у вас было на самом деле, но выглядело это, как самый настоящий роман.
– Галка!
– Да мой дорогой, колись уже!
– Слушай, давай закажем что-нибудь посерьезней!
– Давай! Но и поесть тоже, а то мы с тобой тут под стол свалимся.
– Галь! А ты когда…
– Если честно, то сначала я думала, что ты влюбился в мою тетушку, как романтичный юноша, и грезишь о ней в ночи. А потом я стала замечать, что тетушка сама ведет себя как влюбленная по уши телочка…
– Галь! Грета – телочка!
– Ты прямо как моя мама! Кстати, она-то как раз и раскусила Грету самая первая. И стала ее регулярно доводить – мол, ты с ума сошла, образумься, сколько тебе лет и так далее.
– Да, я помню, ты мне рассказывала.
– Вот-вот. Грета с ней такие разборки устраивала, что я думала, они друг друга… не знаю… прирежут. А потом вдруг ты исчез. Так что случилось?
* * *
Выслушав рассказ Никиты, Галя задумчиво произнесла:
– Знаешь, по-моему, правильно, что вы расстались. Это никуда бы не привело. И хорошо, что ничего не было. Все правильно.
– Я согласен.
– Между прочим, у Греты есть поклонник, довольно симпатичный дядька. А мать, как ни странно, часто о тебе вспоминает – куда ты пропал, почему перестал бывать. Сама же травлю устроила, и сама же скучает по тебе.
– Надо же! Никогда бы не подумал! Вообще-то я тоже скучаю.
Галя допила вино, потянулась за салфеткой, и вдруг глаза ее загорелись.
– Никитка! У меня идея! Я знаю, что надо сделать!
– Что? Какая идея?
– Идея шикарная. Пойдем, я тебе по дороге расскажу!
* * *
В квартире пахло выпечкой, свежими огурцами, тушеной телятиной с баклажанами и болгарским перцем, и этот восхитительный дух вырывался за пределы входной двери на лестничную клетку и устремлялся вверх, вниз, на улицу и далее, в остальной мир, вызывая у прохожих томительно-мечтательный вздох.
Симона возбужденно носилась из гостиной в кухню и обратно, добавляя на стол мисочки с салатами, паштетами и прочим угощением.
