– Если брат вовремя не вернется, следует сообщить лорду Стейвли, что Эвелин внезапно заболел.
– Я уже и сама подумывала об этом, но ничего у нас не получится. Коль Эвелин смог уведомить меня, то почему, господи прости, он не смог бы уведомить свою будущую родню на Маунт-стрит?
– Слишком разболелся и не в состоянии был написать. Послал с известием своего слугу, – быстро сообразил Кит.
– Из всех советов самый недальновидный, – возразила графиня. – Случись такое и вправду, я тотчас же приказала бы закладывать карету, но, честное слово, никуда сломя голову мчаться не собираюсь. К тому же вдруг скажу это, а Эвелин появится на следующий день вполне здоровый… Что мне тогда делать, когда он, не сообщив мне о своих намерениях, будет наносить визиты полдюжине своих знакомых, если не больше?
Молодой человек улыбнулся.
– И такое возможно… Тогда ваша маленькая выдумка лишь послужит причиной фиаско.
– Не шути так, Кит! Я пребываю в сильнейшем расстройстве чувств.
Сын обнял мать.
– Не огорчайтесь, матушка. Если он не приедет, я всегда смогу заменить брата…
Глава 3
Необдуманные слова, произнесенные с единственной целью – стереть горестное выражение с лица маменьки, имели неожиданные и далеко идущие последствия. Прежде безвольно повисшее в объятиях сына тело женщины внезапно напряглось. Леди Денвилл оторвала голову от плеча Кита и уставилась на него широко открытыми глазами.
– Кит! Это то, что нужно! – выдохнула она.
Слова матери встревожили молодого человека.
– Я ведь только пошутил, маменька!
Миледи, пропустив эту фразу мимо ушей, горячо обняла его.
– Мне следовало знать, что ты придешь на помощь! Как я сама не додумалась? Родной мой!
Мистер Фенкот слишком поздно понял, что допустил чудовищную ошибку, и поспешно бросился исправлять положение:
– Ерунда! Я всего лишь пошутил. Как я смогу заменить Эвелина?
– Сможешь, Кит! В прошлом вы только тем и занимались!
– Тогда мы были всего лишь несносными мальчишками, падкими на всяческие проказы. Мама! Вы не можете не видеть, что сейчас дела обстоят немного иначе. Даже если оставить в стороне все другие аргументы, как я могу выдать себя за Эвелина при столь многолюдном собрании?
– Легче легкого, – не согласилась с ним графиня.
– Маменька! Молю вас быть благоразумной! Полагаю, на этом званом обеде будут все члены их семьи. Лорда Стейвли я, пожалуй, узнаю, но как быть с другими? Я уж из скромности умолчу, что в глаза не видел девушки, с которой помолвлен Эвелин.
Матери доводы сына показались неубедительными.
– Ты узнаешь Кресси, поскольку она будет встречать тебя вместе с отцом и его новой супругой. Что же касается остальных, то Эвелин тоже им не представлен.
– А мисс Стейвли? Неужели она не заметит подмены?
– Уверена, что нет, – жизнерадостно ответила сыну графиня. – Девушка не слишком близко знакома с Эвелином. Единственный раз они виделись наедине, когда он делал ей предложение. К тому же Кресси не предполагает встретить тебя в Лондоне. Это очень важно!
– Конечно, не предполагает, но…
– Нет… Ты не понимаешь, дорогой. Никому не придет в голову, что перед ним ты, а не Эвелин, так как никто не знает, что ты вернулся в Англию. Наша затея была бы гораздо более сложной, если бы ты постоянно жил в Лондоне. Тогда люди всякий раз задумывались бы, с кем из братьев они сейчас беседуют. Надеюсь, ты помнишь, как обстояли дела до твоего отъезда на континент. Люди, которые знали вас с колыбели, спрашивали, когда кто-нибудь из вас входил в комнату: «А это который из них?» Тогда всегда был шанс ошибиться. Все постоянно присматривались к вам, стараясь заранее определить, кто же это на самом деле. Но со времени твоего отъезда прошло три года. Теперь никто не задумывается над тем, действительно ли перед ним Эвелин. Ты сейчас должен быть в Вене, поэтому все решат, что перед ними – твой брат. Сам Всевышний, должно быть, сподобил тебя приехать в столь немыслимый час, никого не ставя в известность. Ни одна живая душа не заподозрит, что ты прибыл в Англию.
Мистер Фенкот был склонен полагать, что не Всевышний, а злой дух повинен в этом, но оставил такую мысль при себе, решив вместо этого приложить все старания для того, чтобы изложить своей дорогой родительнице всевозможные причины, делающие подобного рода авантюру неосуществимой. Однако его усилия пошли прахом. Чем дольше леди Денвилл рассуждала на эту тему, тем все больше ей нравилось задуманное. Реплика Кита по поводу того, что подобная затея сродни безумию, была встречена жарким восклицанием:
– Как раз наоборот! Именно это и есть наилучшим во всей истории. Никто не заподозрит нас в столь экстравагантном обмане!
– Не экстравагантном, а наглом!
Графиня настороженно посмотрела на сына.
– Кит! Меня с самого начала мучили сомнения, когда ты поступил на дипломатическую службу. Я терзалась страхами, что ты сможешь стать похожим на сэра Генри. Что ж… Мои опасения оказались не лишены оснований. Дорогой! Мне неприятно говорить тебе такие вещи, но я буду ужасно страдать, если ты станешь чопорным и черствым.
– Маменька! – воскликнул огорченный Кит. – Разве я чопорный? Разве у меня сухой, черствый характер?
– Нет, дорогой, – гладя его по руке, ответила она. – Однако я считаю своим материнским долгом вовремя тебя предупредить, ибо начинаю замечать в твоем характере эти пагубные склонности. Пока ты еще не похож на своего дядюшку, но когда с твоих уст слетело это словечко «наглый», ты до ужаса напомнил мне сэра Генри. Прежде, до тех пор, пока ты еще не выбрал себе карьеру дипломата, подобными глупостями ты не страдал. Всегда охотно брался за всякие наглые розыгрыши. И никаких возражений!
– Я был тогда на три года моложе, маменька.
– Эвелин тоже, но он ничуть не изменился. На твоем месте он бы ни секунды не сомневался, не думал бы о светских приличиях, не побоялся бы пойти на риск. Что с тобой случилось, сынок?
– Тому виной дипломатическая служба и нехватка мужества. Вы родили на свет весьма неуверенного в себе сына, чье сердце не тверже пудинга.
– Не верю! – заявила графиня.
– Благодарю за высокое мнение обо мне. Весьма неловко вас разочаровывать, но, когда я думаю о званом обеде в доме лорда Стейвли, где я должен появиться в личине Эвелина, то начинаю дрожать, как бланманже.
[10]
Матушка рассмеялась.
– Нет, Кит! Это просто невозможно! Ты никогда не был трусом. Пожалуй, ошибочно принял свою осторожность за страх… – Графиня прикоснулась рукой к щеке сына, заставив его повернуть голову так, чтобы у нее была возможность смотреть ему прямо в глаза. – Не обманывай меня, непослушный мальчишка! Говори правду. Ты боишься, что не осилишь задачу?
