– Но ты ведь можешь приказать запрячь лошадей как бы для себя и приехать на ней сюда, – заметил Эвелин, озорно поблескивая глазами. – Затем, дорогой братец, ты займешь мое место здесь, я же отправлюсь в Танбридж-Уэллс.
– А я, значит, предоставлю гостей самим себе… Нет уж! Я бы согласился на это лишь в случае крайней необходимости, но пока не вижу никакой нужды.
Эвелин тяжело вздохнул.
– Вполне возможно, так оно и есть, однако тебе придется меня послушать, если ты собираешься отправиться в Брайтон вместо меня.
– Не собираюсь. Я как раз намеревался поговорить с тобой об этом, – сказал Кит. – Давай присядем.
Младший брат перетащил стул поближе к деревянной скамейке и уселся на нее.
– Тебе это не придется по душе, – предупредил Кит, – но ты должен знать. – Он вытащил из кармана скрученные трубочкой ассигнации и передал деньги Эвелину. – Забирай обратно свои денежки. Они не понадобились. Брошь настоящая. Весьма сомневаюсь, что среди маминых драгоценностей есть фальшивки. Уверен, и фамильное колье, которое она якобы продала, никто не подменял.
Эвелин, слегка краснея, нахмурился.
– О чем это ты, черт побери? Мама сама сказала мне, что продала брошь и заказала сделать с нее точную копию.
– Да, она мне тоже об этом рассказывала, вот только матушка вскользь упомянула, что делала это при посредничестве сэра Риппла. Полагаю, она тебе не сообщала об этом?
– Конечно! Впервые от тебя слышу.
– Короче говоря, Эв, ничего сэр Риппл не продавал. Он просто отдал драгоценность обратно, добавил к ней столько денег, сколько мог бы выручить от ее продажи, и сказал, что это искусная фальшивка.
Эвелин весь напрягся. Пальцы его руки сомкнулись на ассигнациях с такой силой, что костяшки побелели. На миг глаза молодого графа сверкнули. Он опустил голову вниз, взглянул на сжатый кулак, а затем разжал пальцы.
– Почему ты не отдал ему деньги?
Улыбнувшись, Кит пожал плечами.
– Хотел бы я посмотреть, как бы тебе удалось провернуть это на моем месте.
– Кестер! Он не имел права!
– Не имел.
– Это недопустимо! – срывающимся голосом воскликнул граф. – Сколько матушка должна ему?
– Понятия не имею. Он мне так и не признался.
– Мне он все расскажет!
– Нет, не расскажет, Эв, никому не расскажет. Думаю, будет лучше, если я перескажу наш разговор.
Эвелин кивнул головой. Губы его плотно сжались.
Когда Кит почти закончил рассказ, который брат слушал, не перебивая, злое выражение исчезло с его лица. Он еще супился, однако свирепый блеск в глазах потух. Эвелин не спешил выражать свою мысль, а некоторое время стоял горько улыбаясь.
– Мой отец, помимо всего прочего, завещал мне унижение. Я не избавлюсь от него до тех пор, пока не расплачусь с Рипплом.
– Ты не сможешь с ним расплатиться, братец.
– Пока что нет, однако расплачусь, когда мне исполнится тридцать либо еще раньше. Мне нужно переговорить с ним.
– Оно-то так, однако сэр Риппл попросил передать тебе вот что: это произошло еще тогда, когда жив был наш отец, а посему нас эти дела не касаются, ибо в то время мы все равно не могли бы выручить маму. И кроме того, – подмигнув, промолвил Кит, – он не желает, чтобы ты, братец, кружил вокруг него подобно шершню.
Эвелин грустно рассмеялся.
– Нет… Ну как такое сравнение пришло ему в голову?
– Похоже, для него не тайна, что ты недолюбливаешь его. Сэр Риппл добавил также, что, несмотря на все старания, за эти годы тебе так и не удалось отвадить его от дома, поэтому не имеет решительно никакого смысла продолжать в том же духе.
Эвелин скривился.
– В конце концов, он совсем не дурак. Признаю́, время от времени я пускал в разговоре с ним холодок, однако скорее не из-за неприязни к нему… Если бы этот субъект не волочился за маменькой, не называл ее своей красавицей и все такое прочее, я бы, пожалуй, относился к нему вполне сносно. Вот он все время твердит, что обожает нашу маму, а даже ей известно, сколько у него любовниц. Честно говоря, я не особо доверял его словам, полагал, что все это в нем напускное, что он притворяется, будто влюблен в нее. Просто Рипплу льстило играть в свете роль ее чичисбея.
– Я тоже придерживался этой точки зрения, – согласился с братом Кит, – однако, похоже, сэр Риппл по-своему предан ей. Нельзя не отдать должного его добродушию и щедрости души, хотя, как он выразился, несколько тысяч больше или меньше для него не имеют особого значения.
– Все-таки я обязан повидаться с ним! – раздраженно произнес Эвелин. – Он поставил меня в такое положение, что я перед ним в долгу. Конечно, мне это не по душе. Я должен обсудить все с ним и донести до сведения Риппла: теперь я занял место отца, следовательно, несу ответственность за долги моей матушки.
– Делай так, как считаешь нужным, – спокойным тоном промолвил Кит. – Нам, кстати, – тебе, мне и маме – надо еще подумать, куда бы ты отправился на то время, пока я буду в Англии. Нельзя все время сидеть в четырех стенах! Пока леди Стейвли гостит в Рейвенхерсте, ты не можешь поехать ни в Лондон, ни в Брайтон.
– Жаль, что вместо плеча я не сломал себе шею. Это решило бы все наши проблемы, – съязвил Эвелин, а затем, повернув голову в сторону Кита, произнес: – Нет, я просто пошутил, Кестер.
– Не слишком веселая шутка, – заметил Кит. – Однако я понимаю, что ты не в меня целил.
– Знаю… знаю… Не добивай меня, пожалуйста, – извиняющимся тоном сказал Эвелин. – Дело в том, что я в полнейшем тупике.
– Понимаю, – согласно закивал головой Кит. – Мы оба попали в весьма затруднительное положение, однако найдем выход. Хоть раз бывало, чтобы мы не выпутывались?
Эвелин улыбнулся.
– И то верно… Ладно, не будем говорить о моих делах. Я укроюсь в Лестершире. Лучше поговорим о тебе. Полагаю, объявлять о вашей с Кресси помолвке в ближайшее время не следует, однако ты должен повидаться с лордом Стейвли и получить его согласие на брак до того, как вернешься в Вену. Я думал об этом. Мне кажется, нам надо вдвоем пойти на Маунт-стрит и со всем разобраться.
– Сомневаюсь, что к нему следует ехать вдвоем, однако с лордом Стейвли необходимо увидеться как можно скорее… Ладно. Все это пустое, Эв. Мои проблемы ничто по сравнению с твоими. Обсуждать их нет смысла.
– Мои тоже. Разговорами делу не поможешь, – сказал Эвелин. – У меня была уйма времени все обдумать. Кажется, мои дела почти безнадежны. Помнишь, вчера вечером ты мне так и сказал?
– Я этого не говорил и так не думаю.
– Ну, ты сказал, что дядюшка будет против моей женитьбы на Пейшенс Аскхем, а это, в сущности, одно и то же. Мне казалось, он может отнестись к такому известию благосклонно, но потом я понял, что ошибаюсь. Как я могу просить Пейшенс ждать долгие шесть лет? Если бы и был уверен в любви девушки… Я не старался привлечь ее внимание, учитывая, в каком положении нахожусь… Даже если отец Пейшенс разрешит мне объясниться ей в любви, я не имею морального права так повести себя с ней…
