– Нет, нет и еще раз нет! – повысив голос, заявила леди Денвилл. – Ничего предосудительного в этом нет! Эвелин обсуждал все со мной самым обстоятельным образом, говорил, что коль уж он решился на брак, то будет лучше заключить брачный контракт, так, чтобы не оскорбить ничьих чувств. Что ни говори, а на сей раз Эвелин оказался совершенно прав, ибо девицы, в которых он имеет склонность влюбляться, никогда ему не подходят. Более того, Эвелин так часто увлекается, бедняжка, что в качестве жены ему нужна благоразумная, хорошо воспитанная девушка из порядочной семьи. Она не разобьет ему сердце и не станет устраивать скандалы всякий раз, когда обнаружит, что у него появилась очередная chère amiе.
[9]
– Это важно, но отнюдь не для Эвелина! – воскликнул Кит. – Безразлична к пассиям и хорошо воспитана! А если лицо девушки покрыто оспинами либо она косит…
– Ничего подобного, сынок! Во внешности невесты ничто не должно внушать ему неприязнь. Будет весьма приятно, ежели со временем они смогут преисполниться нежными чувствами друг к другу.
– Боже мой! – подскочив на месте, воскликнул Кит. Теперь его глаза уже не светились от веселья. – Ваш брак с отцом был как раз таким! И подобного будущего вы желаете для Эвелина?
Маменька ответила не сразу. Когда она заговорила, голос ее прозвучал немного сдавленно:
– Мой брак отнюдь не был таким, Кит. Твой отец полюбил меня по-настоящему. Фенкоты говорили, что его околдовали, но никто не мог поколебать его в намерении взять меня в жены. Тогда мне исполнилось всего семнадцать, а твой отец был красив, полностью отвечал мечтаниям любой школьницы такого возраста. Однако члены его семьи были правы: мы плохо подходили друг другу.
– Я не знал, – уже другим тоном произнес Кит. – Извините, маменька! Не стоило мне говорить в таком тоне, однако вы не рассказываете всей правды. Что за ерунда! С какой стати Эвелин решил остепениться и обзавестись семьей так, словно ему тридцать четыре года, а не двадцать четыре? Вздор!
– Я говорю правду! – возмутилась графиня, но, прочтя недоверие на лице сына, добавила: – Может, не всю…
Молодой человек, не сдержавшись, улыбнулся.
– А теперь скажите всю. Чуть раньше вы, маменька, заявили, что вина лежит на дядюшке Генри… и вас. Каким образом ваши действия могли принудить Эвелина заключить брак по расчету? Дядя не имеет власти над средствами, выделяемыми брату. Эвелин не обязан отчитываться перед ним в том, какой образ жизни ведет. Единственная власть, которой дядя Генри обладает над Эвелином, заключается в праве отказать своему племяннику распоряжаться его основным капиталом.
– Однако мой мальчик именно это и хочет сделать, – заявила маменька. – Ну, возможно, я ошибаюсь, но в любом случае Эвелин жаждет поскорее избавиться от всех хлопот и неприятностей, связанных с моими долгами.
– Что ж, если вы о долгах, то… А разве за мисс Стейвли дают богатое приданое? Не думаю, будто Эвелин настолько наивен, чтобы считать, что ему позволят распоряжаться ее имуществом по своему усмотрению. Весьма сомневаюсь.
– Эвелин ни за что на такое не пойдет, даже если ему предоставят все необходимые права. Мой мальчик хочет оплатить мои долги из личного состояния. Он говорит… Ты тоже мне говорил… Ну, он полагает, папа должен был давно погасить все счета. Теперь это его долг перед отцом. Эвелин против того, чтобы ставить вашего дядю в известность… Вот он и поехал повидаться с сэром Генри, хотел убедить его закончить срок попечительства раньше времени. Он говорил, что уже совершеннолетний, а такое обращение, словно со школьником, ему претит. И это правда, Кит!
– Знаю, мама. И что дядя ответил на это?
– Ну, разговорчивостью он не отличается. Сэр Генри сказал только, что ему и самому хотелось бы отделаться от столь двусмысленной обязанности. Как только Эвелин остепенится и заживет размеренной жизнью, дядя с радостью оформит свой отказ надлежащим образом. После этого сэр Генри нанес мне визит. Надо отдать ему должное: он вел себя куда менее чопорно и строго, чем обычно, вполне доброжелательно отзывался об Эвелине, говорил, что у него много достойных качеств; несмотря на излишнюю беззаботность и беспорядочность в отношениях с женщинами, твой брат не позволял себе по-настоящему дурных поступков и не связывался с компаниями сомнительной репутации, что становится сущим наказанием, когда имеешь дело с современной молодежью. Потом дядя сообщил: он был бы рад увидеть его женатым на девушке с добродетельным характером, так как уверен, что женитьба помогла бы ему остепениться и стать более ответственным… хотя, вероятно, и не таким образцовым, как ты, мой мальчик.
– Премного благодарен, маменька. Что побудило его сказать подобную чушь? Вы, случайно, не рассердились на него за это?
Графиня рассмеялась.
– Нет. Мне даже захотелось обнять сэра Генри за то, что он столь высоко отозвался о тебе. К тому же его слова соответствуют истине… Я не считаю тебя образцом добродетели, но это не повод выглядеть таким…
– Занудой? – подсказал матери неблагодарный сын.
– Несносный мальчишка! Все, что я и твой дядя хотим сказать: ты более надежен, чем Эвелин. На тебя всегда можно было рассчитывать. И перестань все время шутить! Дело серьезное! – Она смотрела на сына, доброжелательно улыбаясь. – Я знаю, что легкомысленна, но отнюдь не в тех случаях, когда что-то касается моих сыновей. Заверяю тебя в этом. Я готова на любую жертву… Вот думаю… Не стоит ли вновь поменять обои в комнате? Можно сделать ее голубой либо розовой… или бледно-желтой… Не важно. Говорят, зеленый цвет приносит несчастья. В последние месяцы мне удивительно не везет, и это самым плачевным образом отражается на бедном Эвелине. Я полагала, что, если бы смогла выиграть целое состояние, всем его неприятностям пришел бы конец. Вот только фортуна ни разу не приняла мою сторону. Сей факт заставил меня призадуматься. Часто можно слышать о людях, проигравших целое состояние, но я ни разу не слышала, чтобы кто-то выиграл его в карты. Это весьма удивительно. Куда деваются проигранные состояния?
– Уж точно не переходят к вам, маменька. Об этом я осведомлен как нельзя лучше. Пожалуйста, не стоит менять здесь обои! Ремонт обойдется в кругленькую сумму.
– Я не пожалею ни единого потраченного пенни, – честно призналась графиня, а затем уже более жестко добавила: – Никак не пойму, с какой стати поднимать из-за этого столько шума.
– Ничего, матушка, – с трудом сохраняя спокойствие, произнес Кит. – Только ничем больше не жертвуйте ради Эвелина. Я уверен, ваши жертвы не помогут ему.
– Меня тревожит другое. Все это не так просто. Когда я говорю тебе, что дело серьезное, то не думаю о деньгах и моих долгах. По правде сказать, не вполне понимаю, как мы опустились до столь низменных материй. Кит! Я ничего не стала открывать твоему дяде Генри, но от тебя у меня секретов нет. Ты полагаешь, что мной движет корыстолюбие, когда я ратую за этот брак? Ни в коем случае! Я лишь желаю моему сыну душевного спокойствия. Сэр Генри заявил, что его попечительству настанет конец после благополучного заключения такого союза. Это как раз то, в чем Эвелин сейчас крайне нуждается. Лично я не нахожу в том никакого корыстолюбия. Сэр Генри заверил меня, что с самого начала сомневался в правоте брата по поводу этой самой опеки, но счел волю моего покойного мужа священной, поэтому принял на себя обязательства. Не подлежит сомнению, что Эвелин считает весьма важным для себя иметь право в полной мере распоряжаться собственным наследством, но это не имело бы слишком большого значения для меня, если бы я не понимала всей правоты слов твоего дяди. Честно говоря, я даже не задумывалась об этом прежде. – Графиня на пару секунд умолкла, а меж ее бровей пролегла складка. – Никто так хорошо не понимает Эвелина, как ты, Кит, вот только ты столь долго отсутствовал в Англии, ездил по заграницам, что, пожалуй, не вполне в курсе дел… О, дорогой, так трудно все объяснить!
