– И не дождешься. Зато могу добавить кое-что к ответу на третий. Тебе не нравится их план. Не нравятся они сами. Иначе ты нашла бы Зверя, а не торчала бы здесь. Конечно, есть еще небольшая вероятность, что ты трусишь и прячешься, от кого-то или от себя, но…
Холодная ладонь коснулась рта и замерла. Глаза-океаны по-прежнему отстраненно смотрели вверх. Меч рыцаря давил на шею поверх ворота.
– Дит, – глухо произнесли тонкие бледные губы. – Это довольно невежливо. Не отвечать на вопросы и нести чушь. Правда?
Даже не оборачиваясь, Жераль знал: рыцарь кивнул. Пальцы девчонки скользнули с губ по щеке, легли на скулу. Скорее всего, ногти оставили борозды на коже. Несмотря на сердитый тон, Ву улыбнулась – так же приветливо и радостно, как вначале. Правила были нарушены. Или просто она решила поменять игру.
– Дит, перебей ему позвоночник. И можешь тоже уходить.
* * *
Теряя сознание, он не мог не оценить: это был отлично рассчитанный удар в точку между шеей и спиной. Несильный, один-единственный удар, но не каждый солдат, даже отлично обученный, даже из Сотни, смог бы нанести его именно так. Этот удар лишал возможности не то что двигаться, – просто сжимать кулак, делая мучительным даже дыхание. Вспышка боли была быстрая, острая и обжигающая. Она накрыла тело разом, расколола его и намертво с ним срослась. Больше не удавалось различить, где заканчивается рассудок и начинается эта дикая боль.
– Умница, Дит. Уходи.
Девчонка больше не удостоила рыцаря взглядом. Она смотрела Жералю в лицо все время, пока деревянная махина тяжело ползла к двери. Смотрела с интересом, и это был знакомый интерес. Примерно так ребенок наблюдает за насекомым, которому только что оторвал лапки или крылья. А еще примерно так отличившиеся курсанты наблюдают за допросами, когда Вышестоящие допускают их в подвалы Алых Башен. Туда, где в Такатане вершится правосудие, например, над пойманными вблизи континента ассинтарами. Жераль и сам так делал.
Да, он запомнил это внимательное въедливое изучение: реакция на резкий свет, на удары тем или иным оружием, на интонации и их перемены. Что происходит с моторикой, речью, а главное – со взглядом. Да, взгляд очень важен.
«Внимательно читайте глаза. Когда человек сломается, глаза выдадут его первыми». Так им говорили.
Жераль был уверен: в его застывший взгляд не пробилась даже боль.
Сломлен?
О нет. Подобных выходок недостаточно, хотя, вне всякого сомнения, девчонка изобретательна. С усилием рассмеявшись – смех врезался клиньями между ребер – он спросил:
– Что дальше?
Не отвечая, Ву подобралась к нему совсем вплотную. Тронула руку, задела жемчужину на мизинце. Теперь ей не составило бы труда стянуть кольцо, ведь пальцы отказывались сжиматься, точно были переломаны. Но украшение потеряло какую-либо ценность, девчонка думала о чем-то другом.
– Ты похож на большое животное, попавшееся в капкан. Люблю животных.
Она говорила глухо, теребя алый отворот его рукава и разглядывая серебряные пуговицы. Выражение ее лица казалось пустым и отстраненным.
– Все, кто мне нравится, чем-то похожи на зверей.
Новую усмешку даже не пришлось давить, она получилась легко.
– Так я тебе еще и нравлюсь?
Девчонка наклонилась, схватила его за плечо и потянула к себе. Он ощутил прикосновения сильных жилистых рук и запах рассыпавшихся волос – моря и каких-то трав, пыли и сырого мха. Она держала крепко. Ее голос был таким же пустым, как и взгляд.
– Да.
От перемены положения тела в глазах потемнело, боль вспыхнула с новой силой, заставив зажмуриться и стиснуть зубы. От позвоночника трещины боли разбежались по всем костям, добрались даже до пальцев ног. Мысленный приказ не терять сознания едва пробился сквозь крепнущий монотонный шум в ушах, но на этот раз был выполнен.
– Один… два…
Жераль открыл глаза. Устроив его голову у себя на коленях, девчонка пересчитывала мелкие черные косы, аккуратно пропускала их между пальцами. Голос постепенно стихал: когда она добралась до дюжины, осталось заметно лишь шевеление губ. Взгляд снова устремился в пустоту, уткнулся в темный, дальний угол комнаты. В глубине глаз мелькнуло… нет, этого не могло быть.
– Кто ты? – тихо спросил Жераль.
– Тьма, – так же тихо ответила она. – Я расскажу сказку, за которой ты пришел. Только эта сказка древнее, чем ты думаешь.
За окном начинало светать.
Мечтатель
«„Мы живем в странном мире“, – так он говорил. Но, кажется, это неверное начало. Стоило начать с Зодчих. Зодчих и их вещей.
Удивительные существа в телах обычных людей обладают волшебными руками. Через эти руки – и глаза, и сердца, – проходит сила. Сила, некогда слепившая мир из нескольких гнилых Яблок, валявшихся в Небесном саду, и пригоршни блесток, украденных с платьев сестер Зуллура. Сила пропитала мир пряным яблочным соком океанов. Бросила в получившуюся сверкающую грязь первые семена. Имя этой силе – тэ. Тэ пронизывает всех живых созданий и через них вливается в неживые. Находит приют в кораблях и самолетах, игрушках и оружии. Сила тэ невидима и всемогуща. Но у тэ нет воли. Она подобна ветру.
Зодчество – поразительный дар нашего мира. Зодчие вдыхают тэ в вещи, в которых его нет. Зодчих мало, и им не скрыться от людей в черно-красных мундирах, потому что сила – создавать живое из неживого – рвется прочь, ее не утаить. Зодчие известны с древнейших времен. Но все забыли: у Зодчих есть тень. Что-то вроде… близнеца, но близнеца не по крови. А тэ близнецов – едина.
Этим близнецам подвластно то, в чем тэ уже есть или некогда была. Звери. Птицы. Чужие живые вещи. Сильнейшие способны вдыхать жизнь в мертвецов. Ведь и в них долго угасает отголосок тэ. Имя им – заклинатели. Тот человек назвал их по-другому. Тьма.
Упоминания о них восходят к древности. Очень далеко, за Син-Ан, к давним битвам, к Войнам за Мир. Эти упоминания не мертвы, нет, а лишь приняли со временем иные обличья – обличья традиций, законов. Мы привыкли к ним и живем с ними, не зная, что их суть – память о том, как сильны были заклинатели и как опасна была их власть. К примеру… как хоронят у нас мертвецов. Им не ищут ящиков и каменных пещер, как делали когда-то отдельные племена. Ныне тела надежно укрывают – травой и злаками с самыми прочными корнями. Не только потому, что гниющая плоть питает землю. Это делают для того, чтобы никто не поднял мертвых и не бросил их против живых.
Впрочем… есть иные, более светлые следы. Следы, принявшие обличья историй, песен, преданий. Основополагающее предание, важнейшее для всего, что ты так старательно защищаешь. Подумай. Вспомни прекрасного рыцаря Аканно, приручившего рогатого дельфина О'мме. Подумай, часто ли эти существа ищут близости человека? Неустанно следуют за ним в течение целых юнтанов? Умирают за него? Вспомни и обезлюдевшие бродячие замки, скитавшиеся без хозяев… как вдруг они останавливались и опускались перед случайными встречными, чтобы дать им приют. Или… вспомни Стену. Древнюю стену, внимавшую стихам лишь одной женщины.
