– Ради статуса, наверное. Мой отец…
Жераль пружинисто вскочил и одним прыжком оказался рядом. Бесцеремонно плюхнулся на кровать, сдернул с колен Паолино лист и бросил на пол. Миаль вздрогнул. К резким перемещениям соседа он привыкнуть так и не смог – прошел почти целый юнтан, а они по-прежнему его пугали.
– Не твой отец. – Пальцы, покрытые у ногтей легкими чешуйками, потянули за воротник, потом отдернулись. Ки завалился на спину, глядя снизу вверх. – Ты.
Миаль не отвел взгляда. Он ответил предельно просто:
– Чтобы в случае чего я мог постоять за свою семью.
Жераль удовлетворенно кивнул, не двигаясь с места. Его глаза тоже застыли. Наконец, облизнув губы, сосед изрек:
– Поэтому ты не как все. В алопогонные редко идут, чтобы за кого-то постоять.
Миаль с любопытством поднял брови. О подобных вещах они не говорили. И вряд ли когда-нибудь поговорят, ки предпочитал более примитивные и зачастую более похабные темы.
– Даже за Син-Ан, Великую Мать?
Ки сложил губы и издал неприличный звук:
– За нее – так тем более.
Паолино уперся ладонью и вкрадчиво спросил:
– А зачем здесь ты, Грэгор?
Ки не медлил, не думал. Щелкнув в воздухе пальцами, он плотоядно улыбнулся:
– Мне нравится абсолютно всё, что здесь можно получить, Миаль. Всё. Включая разрешение на применение насилия. Так что же… тебе еще интересно, почему у меня нет друзей?
Пролог
Бухта Мертвых Крыльев
Здесь никогда не слышно звуков.
Даже если они появляются, побережье поглощает их. Плеск волн, крики красноголовых такар, смутный шум приютившегося в скалах городка Аканáра. Песок жадно втягивает все это в себя и проталкивает – глубже в нутро. Подальше от посторонних ушей. Как некогда спрятал от посторонних глаз другое. Он вечно голоден – здешний песок.
Девушка появилась на восходе Зуллура. Вышла прямо из океана, непринужденно встряхиваясь и выжимая светлые волосы. Бок о бок с ней шлепали два рогатых зайца и шуршала по песку огромная фигура деревянного рыцаря с рыбьим хвостом. Все четверо озирались: трое последних с любопытством, девушка… пожалуй, ее взгляд можно было назвать задумчивым. Она как будто что-то припоминала.
Наконец, точно удостоверившись в чем-то, она стала выжимать уже не волосы, а грубое, отороченное свалявшимся мехом короткое платье. Рука задела глубокую рану возле плеча, та закровоточила, но девушка даже не поморщилась. На зверях заживает. И на ней заживет.
Деревянная фигура безмолвно наклонилась к ней, взглянула из-за прорези шлема. Девушка вздохнула:
– Думаю, это ненадолго, Дит. Я поселюсь где-нибудь, найду твоего мастера и дам тебе знать.
Рыцарь кивнул.
– Не ходи в воду. Ты и так много там пробыл. Жди, я за тобой вернусь.
Со стороны океана подул ветер, он нес за собой легкие соленые крошки. По пустому белому небу побежали тонкие полосы темных облаков. Вода заволновалась сильнее.
– Кровь, – скрипуче сказал деревянный рыцарь, выпрямляясь и опираясь на меч. – Глубоко.
Девушка не слишком удивилась перемене темы разговора. Наоборот, одобрительно кивнула.
– И дрэ. Много дрэ. Жуткое место, правда? Нам непременно надо тут пожить.
Она принялась чесать за ушами двух прильнувших к ней рогатых зверенышей. Ее взгляд не отрывался от тяжелой перекатывающейся воды.
В голове у девушки была приятная безмятежная пустота, впрочем, как и почти всегда. Ее мысли немного занимали те, кто остался в большом городе и на маленьком острове. И еще немного – человек-рептилия с ледяной хваткой. Интересный. Девушка облизнула соленые потрескавшиеся губы. Что ж, пусть поищет, а перед этим – подумает. Он может и догадаться. Скорее всего, догадается, наверняка его люди уже шуршат бумагами в архивах, а в его собственной голове скрипят мозги. И мысли копошатся, словно червяки. Все, что нужно сделать, – зализать раны к моменту этой встречи.
С неба предупреждающе упала капелька: стоило поторопиться. К тому же девушка была голодна. В последний раз она съела небольшую рыбу, которую поймала во время вынужденного плавания. Заглотила, пока та еще трепыхалась, не удосужившись почистить и выпотрошить: на зубах до сих пор ощущались мелкие чешуйки. Гадость, но лучше, чем жевать водоросли, как делали лапитáпы.
Напоследок, прежде чем тронуться в путь к Аканару, девушка решила кое-что сделать… просто чтобы проверить. Она редко себя проверяла, но тут случай был особый.
– В воду, – скомандовала она животным и деревянной фигуре. Сама же опустилась на корточки. Приложила ладошку к песку, сосредоточенно зажмурила глаза и наклонила голову.
В отважно открытый рассудок с радостью хлынули тысячи древних смертей.
Это были разные смерти, причудливо смешанные в самых диких пропорциях. Смерти выбросившихся на берег рогатых дельфинов и змеезубых китов. Смерти такар, ушедших на дно, когда истек срок их жизней. Смерти заблудших самоубийц. Но главное… это были смерти живых вещей и их Зодчих.
Много-много сотен юнтанов назад, когда Син-Ан еще не была единой, но уже желала таковой стать, именно здесь, на маленьком побережье близ маленького поселения в скалах, в последний раз случилось то, о чем ныне можно прочитать только в книгах.
Битва.
Да, здесь воевали. Силы Объединенного, тогда еще не называвшегося Большим, Синедриона и всех тех, кто не желал вставать под его щедрую длань. Даже странно… сколько же островов, городов и агломераций упирались, выступая против счастливого общего будущего. Многие не хотели отказываться от собственных правителей и советов, знамен, законов. Глупых обычаев и непонятных слов – «Божество» вместо «Судьба», «душа» вместо «тэ», «перерождение» вместо «прорастание». Слов, которые засоряли и запутывали прекрасный, стройный Общий язык.
Здесь воевали. Несколько дней и ночей, потому что оказалось, что те, кто был против, неплохо подготовились. Среди них нашлось немало Зодчих, а также множество сильнейших и величайших кораблей и самолетов. И никто не хотел уступать ни на воде, ни в воздухе.
Конечно, в конце концов Единство выиграло, как и всегда. Победило и ушло, оставив крохотный кусочек перешейка мертвым и почти обезлюдевшим. Обезрыбевшим, обескровленным и даже обесшумленным.
Все враги Синедриона остались здесь.
Всем врагам Синедриона хватило тут места.
Под водой.
В песке.
Говорили, что сотни кораблей стоят там, в глубинах, рядами, и ловцы жемчуга иногда видят в вязкой соленой мути их так и не сгнившие, совершенно целые, ждущие чего-то силуэты.
Говорили, что сотни самолетов лежат в песке один над другим. Их никто никогда не выкапывал. Просто пару раз они сами ненадолго показывались, чтобы вскоре исчезнуть.
