– Я напомнила тебе их? Да?…
Он обернулся – резко, словно ящерица, и Тэсс с трудом удержалась, чтобы не отпрянуть. Их взгляды наконец встретились. Лицо Варджина все еще было хмурым и сосредоточенным, но он тихо и даже мягко спросил:
– Кого?…
Ветер трепал темную густую шерсть. На макушке она выбилась из хвоста. Джин машинально пригладил ее и опустил руку.
– Кого, Тэсси?
Она отважилась. Очередная глупость уже не могла навредить.
– Двоих, о ком ты мне рассказывал… ну… гонщик, которому ты отдал Ванка, и его…
Тэсс замолчала и изобразила рукой неопределенный волнистый жест.
– Самка?
– Какое же противное слово! А у тебя так вообще…
Джин неожиданно широко улыбнулся, но затем кивнул и резко помрачнел. Тэсс переступила с ноги на ногу и, глубоко вздохнув, собралась заговорить, но Джин остановил ее, покачав головой.
– Я знаю, что ты не такая. Знаю. Просто вспоминаю слишком часто… Иногда это сильнее меня, и к вещам я отношусь…
– Совсем как к людям. Вижу.
– Иногда даже лучше, потому что некоторые люди довольно мерзкие, – печальным шепотом сообщил Джин и подмигнул. – Но, конечно, не в твоем случае.
Он рассмеялся. Тэсс все еще стояла на месте, Джин подошел к ней и взял за плечи. Его ладони холодили даже сквозь плотную ткань. Она заставила себя поднять голову и посмотреть на него.
– Честно, красотка.
– Это слово еще противнее, чем самка. Я это уже говорила?
Небо было бледным, и глаза Джина казались из-за этого очень светлыми. Он смотрел как будто сквозь Тэсс: на море, где отражались облака.
– Прости меня. Надо было дать Джеру по лбу, он перегнул.
– Не стоило. Тебе пора летать, – произнесла Тэсс и торопливо отступила: руки были холодными, мысли – обжигающими, в груди все сжалось.
Варджин снова шагнул к ней. Тэсс повторила:
– Пора летать. Тебе это нужно. Вам обоим. – И она пошла прочь.
На следующее утро, заметив, что мачты Странника все еще видны из гавани, Тэсс покинула Вайлент о'Анатри. Она знала: с Позвоночного вокзала каждый день ходят голубые скоростные электрички – аджавелльские «змейки». Пассажиров, садящихся в них, в отличие от пассажиров Белого Оленя, обыскивали, у них проверяли документы… Но с этим проблем больше не было. Син-карт у Тэсс был. И она уже знала, как ее записал Джер. Конечно, он не хотел иметь с ней ничего общего и счел совершенно нормальным пресечь их родство с Ласкезом. Ублюдок. Вот только сама она отказываться от этого родства не собиралась.
Тэсс запомнила номер ярда, где работал Серый детектив. Она почти не сомневалась, что сможет его отыскать. Еще меньше она сомневалась в том, что найдет Ласкеза и что, едва увидев его, почувствует себя снова спокойно. Возможно, тогда ей в голову придет какая-нибудь хорошая мысль. В конце концов… тэ близнецов едина. Не стоило разлучаться так надолго. Вообще не стоило разлучаться: они были вместе всю жизнь, и пока они были вместе, все было хорошо, или почти хорошо, или…
В нос ударил запах сливочной вафли. Оказалось, ее с упоением жевал Доугенс.
– Вы не против? Не позавтракал, спешил.
– Да, конечно…
Тэсс уставилась в окно. Ее замутило. Сознание заполнилось голосом, чужим и знакомым раскатистым басом, который уже всплывал в ее памяти не так давно. Когда?…
«Жаль, у них нет зубов. Не попробуют…»
Тэсс зажмурилась. Перед глазами появилось лицо с усами и широким носом. Губы коснулись ее лба.
«Умненькая. Сразу видно. В тебя».
– Ла? – обратился к ней Доугенс. Его голос был намного выше и чище. Тэсс посмотрела на водителя: он заворачивал вафлю в бумагу:
– Извините. Вас не вырвет? Хлоя этого не любит.
– Меня вовсе не…
Он кивнул, но есть больше не стал. Помолчал какое-то время, затем снова подал голос:
– Я не спросил… а как там ваша сопровождающая? Не нашли ее?
– Нашла.
Тэсс поглубже затолкала свежую газету в сумку. Лучше спрятать ее подальше, ведь снимки были на первой полосе.
– На вокзале много солдат… – тихо сказала она, чтобы перевести разговор. – Куда они едут?
– На Съезд Восьми в Аканар, – лениво ответил водитель. – Тобины соберутся, чтобы обсудить дела, а эти будут охранять их. И всех, кто туда подтянется… а народу там обычно много, это мероприятие всегда проводится с помпой. Под крыло большого Съезда также стягиваются кучи мелких сборищ. Писатели… историки… компании самок, которым хочется подцепить породистого самца из военных или чиновников.
Он дурашливо повел бровями, включил поворотник и прибавил:
– Скука. Всегда все одинаково. Одни и те же красивые речи, песнопения и бесплатная еда. Говорят, раньше на Съездах решались важные вопросы и вершилось правосудие, но сейчас-то… мы живем настолько спокойно, что в этом нет нужды. Нечего решать, некого судить, это скорее масштабная вечеринка с какими-нибудь увеселительными зрелищами…
У Тэсс дрожали руки.
– Где этот город? – спросила она.
Доугенс пожал плечами и, вынув из бардачка карту, вручил ей:
– Можно добраться и по морю, и по суше. По воде все же быстрее. Но у красных еще есть время.
Это была простая дорожная карта Перешейка. Аканар оказался крохотной точкой на берегу залива. Тэсс поблагодарила и вернула карту.
Она вышла там же, где и садилась, – у спуска с набережной, далеко от Нор. Ей вовсе не хотелось, чтобы Доугенс знал, где она живет: теперь это могло стать опасным. В том числе для него самого.
* * *
Ей стоило сразу отправиться в гавань и найти Джера. Новость касалась, прежде всего, его. И Тэсс очень разозлилась на себя за радость, которую почувствовала, заметив на пути знакомый черный самолет. Ванк стоял у края воды и, кажется, спал, Джин, лежа под корпусом, подкрашивал «стрижу» белую грудку. Едва Тэсс сделала несколько шагов, как лавиби предупреждающе махнул обутой в тяжелый вольд ногой.
– Стоять, беглянка.
Проскользнуть мимо и спрятать сумку уже не получалось. Тэсс покорно опустила ее на песок и стала молча ждать, пока Джин вылезет и выпрямится. Он окунул кисточку в ведро с краской, отодвинул его подальше, но так и остался сидеть – просто подтянул колени к груди. Лавиби внимательно смотрел на нее снизу вверх. Его хвост дергался из стороны в сторону.
– Джер… – тихо начала Тэсс.
– Здесь. Я сказал ему пару ласковых.
– Очень ласковых?
Варджин слабо усмехнулся:
– Братских. – Он прищурился. – Да не волнуйся. Просто попросил подождать, пока поправится отец. Так себе отсрочка, но сойдет.
