– Финиш?!
Мост прямо над нами, метрах в пятидесяти, соединяющий северную и южную части города, оживленный даже в это ночное время, но чтобы попасть на него, нужно сделать круг с набережной на проспект и въехать на виадук, иначе не подняться. Неудивительно, что Антипов уехал на джипе.
– Да. Думаю, Рыжий, он реально боится потерять деньги. И дураку понятно, что девчонка не шутит, а с высоты как на ладони виден въезд с проспекта в проулок и выезд на набережную. Видно, сам решил все отследить. Чертов урод, не доверяет!
– Надеюсь, этот Вардан играет честно и не выкинет какую-нибудь гадость. Я правильно понял, что прохождение чек-пойнтов фиксируют только его ребята? – Это замечает друг девчонки – высокий худощавый парень, один из двух мотоциклистов, приехавших с ней, подавая голос в ответ на дурное предчувствие, и Рыжий тут же оборачивается к нему. – Может статься, что Таньку договорятся подрезать и это хреново. Шутка ли, полгорода обкатать. Время у них есть.
– Это ты ее сюда привез! – выдыхает Бампер со злым отчаянием, дернувшись вперед, и незнакомец не видит причины, чтобы не согласиться:
– Ну я…
Я не успеваю за Рыжим, он сегодня сам на себя не похож, и парень уже валяется на земле, зажимая рукой разбитый в кровь нос, в изумлении тараща светлые глаза в нависнувшее над ним лицо.
– Что за нахрен… Ты, бл. ть, рехнулся, чувак? Какого черта?!
– Сволочь, еще спрашиваешь! Тебя с твоим другом Медведом убить мало! Подожди, вот только до суки Вардана доберусь, а потом и вам яйца оторву вместе с башкой! Все, с меня хватит!
– Рыжий, стой! Эй, Рыжий!
Но Бампер уже бежит в сторону моста, оставив нас с мотоциклистом смотреть друг на друга и кусать губы. Мы срываемся с ним быстро, всего через пару секунд вслед за Рыжим, и на звонок Люкова мне приходится ответить уже на бегу, запрыгивая вместе с пострадавшим парнем в «БМВ», сходу заводя двигатель:
– Алло! Да, Илюха, слушаю!
– Стас, почему Рыжий не отвечает? Куда он пропал?
– Да здесь он! Просто ему не до звонков сейчас. Мы на стрелке с Варданом и дело швах.
Люкову не откажешь в сообразительности и хладнокровии. Реакция на новости у парня что надо.
– Сколько вас?
– Двое.
– И?
– Хреново все, Люк. Кажется, с его девчонкой беда.
– Где вы, Фролов?
– На набережной, недалеко от тебя. Рыжий с цепи сорвался. В данный момент мчится на мост к Антипову, я попытаюсь его подхватить, но не остановлю точно.
– Понял. Сейчас буду.
* * *
Воробышек сидит в кресле с чашкой чая в руках и книгой на коленях. Она забралась в кресло с ногами полчаса назад, когда я милостиво отпустил ее от себя, и теперь, растворившись в сюжете романа, улыбается своим полуночным мыслям. Я подхожу и целую ее в макушку. Наклонившись, встречаю любимые губы…
– Женька, я выйду ненадолго. Будь умницей у меня.
– Конечно, – поднимает она на меня серый взгляд, порываясь встать, но я мягко останавливаю ее. Сажусь рядом с креслом на корточки, гладя тонкие запястья. – А куда, Илья? – спрашивает обеспокоенно. Да, нам все еще трудно оставить друг друга и на минуту. – Поздно уже, на дворе ночь.
– Забыл купить тебе три волшебных лимона, – улыбаюсь насколько могу искренне, поднимая к губам ее ладонь, – как в известной сказке.
– Ну что ты. Я не хочу вовсе. Скажешь тоже!
– Я хочу. Птичка, ты не успеешь уснуть, как я вернусь.
Она останавливает меня на пороге, оказавшись в шаге за спиной. Приблизившись как всегда неслышно, опускает на плечи ладони, прижимаясь щекой.
– Илья, пожалуйста… Пожалуйста, пообещай мне быть осторожным.
И я обещаю. Как обещаю себе сделать все возможное, чтобы ее подруга не пострадала, а моя птичка была счастлива. В мире, в котором я живу, невозможно хранить секреты, когда тебе кто-то дорог.
* * *
Второй чек-пойнт пройден. Я пролетаю его на такой скорости, что только профессиональный взгляд позволяет мне заметить на обочине маршалов* Вардана фиксирующих проезд. Я вижу немца, рвущего асфальт, в метре позади и улыбаюсь: это только начало, Зая, а ты уже почти сдался.
Улица, по которой на бешеной скорости несутся две наши машины, неширокая и плохо освещена, и мне приходится разрывать мрак ночи мощными фарами, чтобы держать дорогу под контролем и обходить редкие машины, попадающиеся на пути. Я так напряжена, проскакивая на желтые сигналы светофоров, вереницей мигающие вдоль дорожного покрытия, что не чувствую ни рук, скованных намертво с рулем, ни спины, с силой вдавленной в водительское кресло, ни собственного дыхания, оборвавшегося на старте.
Есть! Третий чек-пойнт за мной! Ускоряясь, Зая прижимает меня влево и рытвина попадается неожиданно, но амортизационные стойки у Глаши что надо, и я легко выравниваю ход, удержав первенство. Пошел ты, красавчик! В глубокую волосатую задницу! Желательно бы своего брата!
Впереди проспект, один из двух, которые нам предстоит пройти, и немец норовит пристроиться сзади, чтобы помешать мне сбросить скорость, входя в поворот. При таком разгоне, с таким упрямым усердием с его стороны, меня просто выкинет на обочину и развернет, если я не скину обороты, стоит только повернуть руль…
А черт с ним! Надеюсь, сегодняшний соперник оценит наше с Глашей мастерство, раз уж кроме него нас никто не видит! Пожалуй, самое время показать ненавистнику баб на дорогах технику вождение экстра-класса. Я справлюсь, Фьючер, не в первый раз!
Дрифтинг всегда интересовал меня. Я получала кайф изучая в теории, оттачивая на треке все известные способы скольжения с такими же сумасшедшими водителями, как я сама, и теперь не задумываясь решаю использовать самый сложный способ заноса – динамический дрифт, чтобы не дать Зае себя обойти. Ни за что не дать обогнать себя и не подвести Рыжего! Вытянуть за уши дурака Медведа и забыть об этих чертовых братьях с их условиями раз и навсегда!
Я въезжаю в длинный поворот, уходя из-под носа немца в сторону, резко сбрасывая газ, выбирая третью передачу, корректируя рулем и короткими нажатиями на тормоз угол заноса. Задняя ось автомобиля послушно скользит, колеса визжат, стирая шины об асфальт… Я контролирую рулем каждое движение автомобиля, слившись с Глашей в единое целое, перекачивая из двигателя в кровь адреналин, и на выходе из поворота снова давлю на газ, улетая вперед. Выравниваю машину куда раньше соперника, снова ускоряясь, отрываясь на добрых три корпуса от Заи, в попытке поспеть за мной вынужденного дернуть за ручник и резко вывернуть руль в сторону, чтобы развернуть немца на девяносто градусов практически на месте, потеряв в скорости, гребя колесами в дым.
Четыре корпуса! Этот поворот я снова веду!
Проспект. Широкий. Новый. Длинный. Освещенный дорожными фонарями, как днем. Разогнаться на четырехполосном шоссе одно удовольствие, вот только проезду мешают машины. Здесь даже в это ночное время кипит жизнь, и нам с красавчиком приходится с этим считаться, если мы не хотим разбиться.
