— Нам надо начать самим производство аватаров!
— Что? — не понял я. Мне показалось, что я ослышался.
— Мы будем сами делать Аватаров! — воскликнул Круглов.
— Да Вы с ума сошли! Именно изза аватаров убили моего брата!
— Да послушайте! Они причинили нам очень много зла, и они не остановятся! Они будут пытаться снова и снова, пока не убьют всех нас. Единственный способ их победить — это их разорить! Если мы будем производить аватаров, то создадим им конкуренцию. Они будут терять деньги, пока не потеряют ВСЁ! Нам необходимо их разорить!
— А ведь он прав! Уже сейчас, они испытывают серьёзные проблемы! Они теряют рынки! Мы должны продолжать давить! Если мы не остановимся, то разорим их! Если мы это сделаем, то они просто исчезнут! Тогда не будет больше никакой угрозы! Убийства прекратятся, и мы будем спокойно ЖИТЬ! — сказал Неклюдов.
— Разве нет другого способа? — упорствовал я.
— Какого другого? Ты же слышал майора. Это другая, страна, другое государство, которое защищает «Лунную энергию». Мы никак не сможем повлиять на эту компанию! Единственный выход — это их разорить. Производство аватаров — это отличный способ добить их раз и навсегда.
— Хорошо. Я согласен.
Как заключается сделка с дьяволом? Да именно так! Руководствуясь самыми добрыми намерениями, мы идём на сделку со своей совестью. Мы считаем, что этот путь самый верный, и мы не совершаем ошибки. Мы не пытаемся всё просчитать, чтобы представить последствия своих поступков, а потом когда понимаем, что совершили ошибку, уже ничего не можем поделать.
— Прекрасно! За это надо выпить! — воскликнул Круглов. Он снова налил бокалы и подал нам.
— Теперь мы их попросту уничтожим! — сказал он, и опрокинул коньяк в рот. Мы последовали его примеру.
— Вы так радуетесь, будто уже всё решено. Ещё необходимо решение совета директоров — сказал Неклюдов.
— А разве мы не совет директоров? У Сергеева 25 процентов акций. Пока он не вступил в наследство, поэтому его голосами распоряжаюсь я. У меня 15 процентов голосов. У Вас 13 процентов голосов. Вместе это 53 процента голосов. У нас большинство.
— Этакий малый совет директоров? А Вы хитрец Круглов. Ято, думаю, зачем Вы собрали нас всех вместе? Явно не для того, чтобы устроить публичную порку следователю. А это был хитрый план, чтобы начать производство аватаров. И Сергеева Вы не зря уговаривали, чтобы он, вступив в права наследования, не изменил своего решения. Именно поэтому Вы устроили этот обед и поите нас дорогим коньяком.
— Вы меня раскусили! Я действительно к этому готовился. Но согласитесь — это хороший способ победить нашего врага.
— Согласен. Я зря воевал за кресло генерального директора — это было на руку нашим врагам. Теперь, когда мы вместе — горы можем свернуть!
— Точно! За это надо выпить! — Сказал Круглов, наполняя бокалы.
Алкоголь ударил нам в головы, речь стала боле громкой.
— Я не понимаю, почему они хотят нас убить! Вернее понимаю, что мы конкуренты и всё такое, но почему такая жестокость? Это не укладывается в голове — сказал я заплетающимся языком.
— «Любой капиталист пойдёт на любое чудовищное преступление за 300 процентов прибыли» — не помню, кто сказал, помоему, Ленин — сказал Неклюдов.
— А разве мы не капиталисты? Разве мы не считаем прибыль? Но мы не идём на такие преступления!
— Потому что мы другие!
— Какие другие? — не понял Круглов.
— Лучше чем они! — воскликнул Неклюдов.
— Чем лучше?
— Мы не такие жестокие.
— Правда, что ли? Мы живём в России. Мы постоянно вели жестокие войны. И после этого мы не будем жестокими?
— Мы никогда не нападали первыми!
— И это неправда! Да большую часть нашей истории мы вели оборонительные войны, но это не значит, что мы ни разу ни на кого не нападали.
— Вот именно! Мы всегда вели оборонительные войны!
— Не всегда. Но мы действительно часто оборонялись, но это и неудивительно. Сначала мы захватили огромную территорию, потом нам надо было эту территорию удержать. Но это не значит что мы чемто хуже или лучше других — все так делали.
— Нет! Мы не захватывали территории, мы их присоединяли!
— А есть какаято разница?
— Конечно! Мы не вырезали коренные народы, как это делали американцы с индейцами. Они все остались!
— Остались? А много ли осталось малых коренных народов? Сколько их вымерло?
— Так это малые народы! А сколько крупных? Помимо русских, украинцев и белорусов, которых многие считают ветвью одного народа, есть очень большая татарская община. У них сохранилась своя культура, язык. У нас есть сотни других народов. Мы никого специально не убивали!
— А потвоему мы могли это сделать?
— Не понимаю о чём ты?
— Ну, вот смотри, мы могли бы убить всех татар?
— Не знаю.
— А я тебе сразу говорю, что нет.
— Почему?
— Потому что татары сами пришли на Русь! В тринадцатом веке Чингисхан привёл своё войско. Они захватили Русь. Они могли всех нас вырезать, но не сделали этого. Они решили оставить нам жизнь, чтобы собирать с нас дань. И князей они тоже не убили, хотя могли. Они их оставили, чтобы они собирали дань. И религию нашу они тоже нам оставили, хотя могли привить нам свою. А почему они так сделали? Да потому что они хотели собирать дань. У монголотатар были огромные территории, но вот после войны с Русью большая часть населения была попросту убита. Нужен был ктото, кто будет осваивать эту территорию, будет создавать продукты, ту дань, которую они будут собирать. Если никого не будет, то кто это будет делать? Это был чисто экономический интерес. Триста лет было татаромонгольское иго. Триста лет они собирали дань. Думаешь, за это время русские не мечтали вырезать всех татар? А татары не мечтали за это время вырезать всех русских? Конечно, мечтали! Но они не могли это сделать, по тем причинам, что я указал выше.
— Но ведь спустя триста лет, когда русские сбросили иго, разве они не могли всех убить? Они этого не сделали, потому что мы другие, мы не такие кровожадные, как американцы или европейцы.
— Чушь! Разве ты не понимаешь, почему это происходило? Иго было триста лет! За триста лет можно привыкнуть к чему угодно! У татар другая культура, религия, язык, чем у русских, но за триста лет мы к этому привыкли! Мы привыкли, что они являются нашими соседями. Привыкли к их обычаям, их культуре и языку, также как и они привыкли к нам! Мы терпели друг друга триста лет! Триста лет толерантности — такого опыта нет ни у одного народа мира.
— То есть экономика сделала нас такими?
— Экономика и география, или если угодно экономическая география, вот что сделало нас такими. Но если бы мы оказались в тех же условиях, что европейцы, когда приходилось сражаться за скудные ресурсы, и смерть одного — гарантировала выживание другого, мы стали бы такими же, как они.
