На поле для гольфа Толбот вручил Портеру свою визитную карточку с номером мобильного телефона. Портер похлопал себя по карману, чтобы убедиться, что карточка на месте.
— Когда мы здесь закончим, я позвоню ее отцу и все выясню.
Они вышли из спальни и продолжили осмотр в холле.
— Сколько здесь спален?
— Три, — ответил Уотсон. — Взгляните вот сюда! — Он показал комнату справа от них.
Портер зашел в комнату. На двуспальной кровати стояла корзина с грязным бельем. В изголовье висел большой католический крест. Комод был уставлен фотографиями в рамках — их было так много, что они стояли в два ряда.
Нэш взял одну.
— Это она? Эмори?
— Да, наверное.
На многочисленных снимках она была представлена в разных возрастах: от малышки до очень красивой юной девушки в темно-синем платье; она стояла рядом с мальчиком лет шестнадцати с длинными волнистыми темными волосами. Надпись маленькими буквами в углу гласила: «шк. им. Уитни Янга, вечер встречи выпускников, 2015».
— Значит, она там учится? — спросил Портер.
— Я выясню. — Уотсон показал на молодого человека рядом с Эмори: — По-вашему, это ее бойфренд?
— Похоже на то.
— Можно взглянуть? — попросил Уотсон.
Портер протянул ему фотографию.
Уотсон перевернул рамку и сдвинул крошечные петельки, потом аккуратно извлек снимок.
— «Эм и Тай». — Он показал им надпись на обороте. Имена были напечатаны мелким шрифтом в правом нижнем углу.
— Элементарно, мой дорогой Уотсон, — сказал Портер.
— Что? Нет, «Уитни Янг» — не элементарная, а старшая школа.
Нэш хихикнул:
— Нравится мне этот парень! Давай заберем его к себе?
— Капитан меня убьет, если я приведу еще одну дворняжку с улицы, — ответил Портер.
— Сэм, я серьезно. Рабочая сила нам очень пригодится. На то, чтобы найти девочку, у нас два, максимум три дня. У него вроде бы есть голова на плечах, — продолжал Нэш. — Если ты не начнешь подбирать людей в опергруппу, это сделает капитан. Уж лучше ты сам, не то нам подсунут кого-нибудь вроде Мюррея. — Он кивнул в сторону детектива, стоящего в коридоре; тот уже давно рассматривал кончик шариковой ручки. — Можно привлечь его как связующее звено с экспертно-криминалистической лабораторией…
Портер ненадолго задумался, а потом развернулся к Уотсону:
— Хочешь участвовать в расследовании?
— Я пока считаюсь в нашей лаборатории стажером… Неужели мне правда можно поработать с вами?!
— Главное, ни в кого не стреляй, — вмешался Нэш.
— У меня нет оружия, — ответил Уотсон. — И никогда не испытывал потребности сдавать экзамен на право ношения. Я скорее книжный червь.
— У Чикагского полицейского управления договор с вашим бюро. Можно официально привлечь тебя в опергруппу в качестве эксперта-консультанта, — объяснил Портер. — Как думаешь, удастся тебе договориться с начальством?
Уотсон поставил фото на комод и достал мобильный телефон.
— Дайте мне минутку, я позвоню. — Он отошел в дальний угол и набрал номер.
— Умный парень, — заметил Нэш.
— Свежая голова нам не помешает, — согласился Портер. — А то от тебя, Бог свидетель, помощи мало.
— Спасибо, и тебя туда же. — Нэш положил фото в пакет для вещдоков. — Отвезу его в штаб.
Портер провел рукой по волосам и оглядел комнату.
— Знаешь, чего еще я здесь не увидел?
— Чего?
— Во всем пентхаусе нет ни единого снимка ее папаши, — ответил Портер. — Здесь нет ни одной вещи, которая подтверждала бы их родство. И даже в компьютере наверняка не найдется ничего, свидетельствующего о его связи с этим местом. Скорее всего, квартира записана на какую-нибудь компанию, которая принадлежит другой компании, которая, в свою очередь, принадлежит какой-нибудь офшорной компании на каком-нибудь Острове сокровищ, где до сих пор гниют пиратские кости…
Нэш пожал плечами:
— Тебя это удивляет? У него есть официальная семья, своя жизнь. Он из тех, кто рвется в политику. Незаконные дети не очень хорошо сочетаются с избирательной кампанией, если они не твоего противника. То же самое относится и к любовницам. Посмотрим правде в глаза: хотя Толбот и говорил, что любил ее мать больше жизни, тем не менее она оставалась всего лишь любовницей, иначе он бросил бы жену и женился на ней, а не прятал ее в этой башне, вдали от посторонних глаз, независимо от того, есть у них общий ребенок или нет.
Уотсон убрал телефон в карман и вернулся к ним.
— Начальник не против при условии, что я буду успевать справляться еще и с текущими делами.
— А что, возможны трудности?
Уотсон покачал головой:
— Да нет, я все успею. Если честно, мне и самому хотелось сменить обстановку. Приятно будет хотя бы ненадолго выбраться из лаборатории.
— Значит, заметано. Добро пожаловать в опергруппу по делу Убийцы четырех обезьян. Все нужные бумаги заполним в управлении.
— Сэм, не будь таким церемонным, — вмешался Нэш. — Тебе необходимо поработать над собой.
Уотсон показал на фото:
— Хотите, я попробую разыскать этого Тая?
— Да, — кивнул Портер. — Вдруг что и получится?
Он положил снимок в пакет для вещдоков.
Нэш выдвинул верхний левый ящик комода. Там лежало женское нижнее белье. Нэш взял верхние трусы, повертел их в руках и присвистнул:
— Большой размерчик!
— По-моему, в этой комнате живет кто-то вроде няни или экономки, — заметил Портер. — Эмори всего пятнадцать. Она никак не может жить здесь одна.
— Ясно, но тогда где няня сейчас? Почему не заявила о том, что девочка пропала? — спросил Нэш. — Прошел целый день, а может, и больше.
— В полицию она не обращалась, но, может быть, обратилась к кому-то еще, — предположил Портер.
— Имеешь в виду Толбота? — Нэш покачал головой: — Вряд ли; мне показалось, что он неподдельно удивился и расстроился, когда ты сообщил ему новость.
— Если няня работает нелегально, она не станет обращаться в полицию, — заметил Уотсон. — Скорее уж ему позвонит.
— Или кому-то, кто на него работает.
— Допустим, все было именно так, как вы говорите, и она позвонила Толботу. Тогда почему он притворился, будто ничего не знает? Разве ему не хочется найти Эмори?
Портер пожал плечами:
— Адвокат настойчиво просил его помалкивать. Может быть, такая у него позиция. Они скрывали девочку ото всех пятнадцать лет. С чего бы все менять сейчас? У него есть средства; возможно, он бросил на ее поиски своих людей, и мы ему не нужны.
