— Тут у нас нашествие вредителей, — проворчал другой спецназовец, посылая на другой конец подвала еще одну ракету.
— Если будешь бросать туда, крысы побегут к нам. Надо их вытеснить.
— Куда вытеснить?
— Вы что же, их отстреливаете? — поинтересовался Портер.
— Это Броган стрелял, вот дебил.
— Эй, полегче!
— Проклятые твари повсюду. Их здесь тысяча, не меньше, — сказал Эспиноза, отшвыривая одну мощным пинком. Крыса перевернулась в воздухе и ударилась о дальнюю стену, потом отряхнулась и побежала в дальний угол.
Нэш стоял неподвижно; его лицо было бледным как мел, а крысы спешили прочь, скаля желтые клыки.
Клэр рассказала им о туннелях, предположив: возможно, именно так они попадали в этот подвал и выходили отсюда.
Эспиноза кивнул и заговорил в наплечную рацию:
— Проверьте стены по периметру. Мы ищем что-то вроде входа в туннель!
— Не нужно искать, — сказал Портер, глядя на убегающих крыс. — Надо идти за ними.
Броган убил еще одну прикладом винтовки.
Взгляд Портера устремился в дальний угол. Крысы бежали не наобум; они стремились в одно конкретное место. Утекали, как вода… как река, полная грязи и болезней.
— Можно мне ракету? — попросил он.
Эспиноза снял одну с пояса и протянул Портеру.
Портер сорвал колпачок и бросил ракету к противоположной стене. Она пролетела дугой и с глухим ударом упала футах в шестидесяти от них.
— Ничего себе! Ну у вас и бросок, детектив! — воскликнул Броган.
Портер побежал на свет.
Хотя крысы разбегались от вспышки, стараясь держаться от ракеты подальше, они все же двигались к определенному месту, к закрытой двери с небольшой дыркой в нижнем правом углу, достаточной, чтобы в нее пролезла крыса. Именно это они и делали. Выстроившись в аккуратную цепочку, они влезали в дыру одна за другой.
Портер потянулся к двери, но Эспиноза схватил его за руку:
— Отойдите, детектив! Нужно проверить помещение! — Он говорил глухо, еле слышно.
Портер кивнул и отошел в сторону.
Взмахнув свободной рукой, Эспиноза велел Брогану и еще одному бойцу встать по бокам двери. Сам он отошел на десять шагов, прицелился в проем и на пальцах отсчитал: три, два, один.
Броган выбил дверь ногой и, пригнувшись, нырнул внутрь. Второй спецназовец целил стволом у Брогана над головой; убедившись, что за дверью нет засады, он последовал за напарником. За ним в помещение ворвались еще двое.
— Чисто! — послышались издали приглушенные голоса.
Потом еще один:
— Чисто!
Держа оружие наготове, Эспиноза быстро зашел внутрь и скрылся из виду. Через секунду внутри загорелся яркий свет.
— Портер — сюда! — крикнул Эспиноза.
Мельком оглянувшись на Нэша и Клэр, Портер переступил порог и побежал, стараясь не наступать на крыс. В том месте встречались два серых потока: одни вбегали в комнату, другие выбегали оттуда.
Здесь было холоднее, чем в остальных подвальных помещениях, и сыро от плесени. Он сразу же узнал запах — тошнотворный сладковатый запах разлагающейся плоти. Стараясь спастись от всепроникающей вони, Портер прикрыл ладонью нос и рот, хотя это ничему не помогло.
Впереди стояли пять человек; все они смотрели в одну точку.
— Все вон! — скомандовал Портер, стараясь не дышать.
Эспиноза круто развернулся к нему. Сначала он, видимо, собирался поспорить, но потом благоразумно передумал. Он вышел через сломанную дверь и жестом позвал других спецназовцев за собой.
Портер пошел дальше.
На полу вдоль стен стояло несколько сотен свечей; большинство из них догорело, и от них остались только горки воска. Немногие оставшиеся распространяли слабый свет; они были едва заметны на фоне яркой вспышки сигнальной ракеты.
Ему хотелось все погасить: и ракету, и свечи.
Ему хотелось все прекратить и снова погрузить это место во мрак.
Он не хотел ничего видеть.
Ничего из того, что увидел.
Посреди комнаты валялась перевернутая набок больничная каталка; металлические бортики были изъедены пятнами ржавчины.
Под каталкой лежало обнаженное тело, прикованное наручниками к крестовине. Точнее, телом то, что он увидел, назвать было трудно, потому что останки стали добычей для нескольких тысяч грызунов, носившихся по комнате.
Перед ним лежала груда костей и ошметков мяса.
37
Дневник
Наверное, миссис Картер поняла правила, потому что на этот раз не стала кричать, когда я вынул кляп. И ругаться тоже не стала. Если грязные мысли и появились у нее в голове, она держала их при себе. Зато посмотрела на меня усталыми глазами.
— Пить, — сказала она.
Я поднес стакан с соком к ее растрескавшимся губам и наклонил, чтобы жидкость (правда, теплая) попала к ней в рот. Потом убрал стакан, позволяя ее проглотить.
— Еще, пожалуйста.
Я дал ей еще, а потом еще немного. После того как она выпила весь сок, я поставил стакан на пол рядом с раскладушкой.
— Банан или хлопья?
Она глубоко вздохнула.
— Вам придется меня отпустить!
— Знаю, сухие хлопья выглядят не очень аппетитно, но гарантирую, они вкусные. Эти сахарные колечки — чудесная еда, обожаю их на завтрак. — Мне и самому хотелось съесть немного, но ей нужно было восстанавливать силы. Я утешался тем, что вознагражу себя полной миской хлопьев, когда вернусь наверх.
Миссис Картер наклонилась ближе. Я почувствовал на своей щеке ее теплое дыхание.
— Твои мать и отец собираются меня убить. Ты ведь понимаешь, да? Ты этого хочешь? К тебе я всегда относилась очень хорошо. Даже позволила тебе смотреть на меня… ну, ты помнишь, там, у озера. Тогда там были только я и ты, помнишь? И я старалась только для тебя. Если ты меня отпустишь, обещаю, что увидишь еще много, много интересного. И не только увидишь. Я дам тебе все, что ты хочешь. Буду делать такие вещи, о которых девочки твоего возраста, скорее всего, даже не знают. От тебя требуется только одно: отпустить меня.
— Банан или хлопья? — повторил я.
— Прошу тебя!
— Ладно, значит, банан. — Я очистил банан и поднес к ее губам.
Глаза ее блеснули, потом она наклонилась вперед и откусила кусок.
— Я говорил вам, это вкусно.
— Ты хороший, — сказала она. — Ты хороший мальчик, и я знаю, ты не допустишь, чтобы со мной что-то случилось, да?
Я снова сунул ей банан:
