— А сбежались они на запах крови — возможно, после того, как он пробил себе голову.
— Угу.
Нэш шагнул ближе и показал на левую руку жертвы.
— А это что?
Портер проследил за его взглядом. Рука была сжата в кулак; из него что-то торчало. Он нагнулся и попытался разжать пальцы.
— Трупное окоченение?
— Уже прошло. Крысы обгрызли ему кончики пальцев, остатки склеились запекшейся кровью. Подержи-ка. — Он снова передал Нэшу фонарь.
Освободив руки, он с трудом разжал пальцы трупа. Покойник сжимал в кулаке трубочку из глянцевой бумаги. В длину трубочка была сантиметров десять и скручена вроде самокрутки. Портер выдернул ее и осторожно развернул.
— Это проспект.
— Какой еще проспект?
— Рекламный. — Портер поднес бумагу к свету.
Нэш подошел поближе и прочел вслух:
— «„Озерный причал“. Жилой комплекс „Толбот истейт девелопмент“. Яхт-клуб и загородный клуб — два в одном».
— Компания недвижимости Толбота?
— Или строительная компания, возможно, и то и другое. — Нэш потянулся к брошюре. — Я уже видел их рекламу. Они снесли много складов и промышленных зданий на берегу озера, строений вроде того, где мы сейчас находимся, и на их месте строят шикарные особняки. Дома огромные, от трехсот до восьмисот квадратных метров, но участков под ними нет. Это безумие. Если у тебя столько денег, что ты можешь себе позволить такое жилье у озера, зачем жить буквально на голове у соседа? Один мой приятель работает в порту, и он сказал, что участки на первой линии продаются вместе с причалами, но при этом компания-застройщик не заморачивается углублением дна. Поэтому пришвартоваться у таких причалов можно только на маленьких суденышках. Если же у будущих владельцев яхта крупнее, их заставляют дополнительно платить большие деньги, чтобы углубить дно. Правда, толку от такого углубления мало, если то же самое не сделать на соседних причалах: пройдет совсем немного времени, и вырытые ямы заполнятся илом. Через пару лет операцию придется повторить.
Портер с трудом заставил себя выпрямиться; колени у него хрустнули от напряжения.
— Надо выйти и позвонить Хозману. Обезьяний убийца не без причины метил в Толбота; должно быть, дело как-то связано с этим строительством.
— Может, там мухлеж с бухгалтерией?
— В таком большом проекте возможно все. Когда проталкиваешь большой участок под застройку, наступаешь на множество мозолей.
— Портер!
Оба обернулись. У входа стоял Эспиноза.
— Мои ребята нашли туннель, о котором ты говорил. В какой-то момент его заколотили, но кто-то недавно проломил доски и замаскировал дыру несколькими ящиками. Туннель идет из подвала на север. Если я тебе не нужен здесь, мы сходим и посмотрим, куда он ведет.
Портеру хотелось поскорее выбраться наружу. Тесное помещение, труп, крысы — все, что его окружало, вызывало у него клаустрофобию.
— Нэш, подожди здесь судмедэксперта. Возьми Уотсона, осмотрите место происшествия. Я иду с отрядом Эспинозы. Позвоню, когда мы поймем, куда ведет туннель, — сказал Портер и повернулся к Эспинозе: — Показывай дорогу!
39
Дневник
— Эй, приятель, не поможешь?
Отец стоял возле заднего крыльца. Рядом с ним я заметил свою детскую красную коляску; ее короб был завален небольшими свертками, примерно тридцать на тридцать сантиметров, завернутыми в черные пластиковые мешки для мусора и запечатанными клейкой лентой.
Конечно, в коляске меня не возили уже давно. Последний раз, когда я ее видел, коляска стояла в сарае и была завалена всякими садовыми инструментами и старым грилем, который отец купил на распродаже «Сирса» два года назад. Отцу гриль понравился потому, что работал на газу; маме он не нравился, потому что не работал на угле. Я же считал, что бургер на гриле — он и есть бургер на гриле, и мне было все равно, как его приготовили, лишь бы в конце концов бургер очутился у меня на тарелке — с ложкой кетчупа, каплей горчицы и каплей майонеза.
Мне не понравилось, что отец взял мою коляску, не спросив меня.
Я понимал, что веду себя глупо; в конце концов, коляску купил он, и все-таки она была моей. Невежливо брать чью-то коляску, не спросив разрешения. Я бы никогда так не поступил, и даже в таком юном возрасте пришел в замешательство.
— Приятель, я прошу тебя о большой услуге. Мне нужно, чтобы ты отвез эти пакеты к озеру, привязал к ним тяжелые камни и бросил как можно дальше в воду. Как думаешь, справишься? Ты очень меня выручишь… Так я могу на тебя рассчитывать? — Он протянул мне половину рулона клейкой ленты. — Я сам собирался это сделать, но меня срочно вызвали на работу. А если отложить дело до вечера, боюсь, что провоняет весь дом, а ведь мы этого не хотим, тем более у нас сейчас гостья.
Я взял коляску за ручки и дернул.
— Тяжелая!
Отец улыбнулся:
— В ней килограммов восемьдесят тухлятины! То-то обрадуются наши маленькие друзья-рыбки, верно?
Питаются ли рыбы тухлым мясом? Некоторые экзотические рыбы, например пираньи, способны обглодать человека до костей. Но я был совершенно уверен в том, что в нашем озере пираньи не водятся; вода в нем слишком холодная. В нашем озере водилось много форели и окуня; правда, я понятия не имел, чем они питаются. Даже насчет червей не был уверен.
— Твой нож при тебе? Советую перед тем, как бросать очередной пакет в воду, прорезать в нем небольшое отверстие. Так рыбы скорее почуют приманку и поспешат пировать. Будет замечательно!
— Да, отец.
— Ах ты, совсем забыл! — Он посмотрел на дом Картеров. — Еще нам придется уложить их вещи и немного прибраться у них в доме.
— Сделаю, — с серьезным видом пообещал я.
— Правда? — Отец посмотрел на меня и склонил голову набок.
Я кивнул:
— Конечно, отец. Можешь на меня рассчитывать!
Он прищурился задумчиво. Потом кивнул:
— Ладно, приятель. Ты у меня парень способный, так что поручаю тебе настоящую мужскую работу. Погрузи кое-что в их машину, а вечером я от нее избавлюсь.
— Куда ты хочешь ее перегнать?
Отец пожал плечами:
— Пока сам не знаю. До аэропорта далеко. Я подумывал об автобусной станции в Марлоу. Что-нибудь придумаю.
Он зашагал к парадному крыльцу, но на полпути остановился.
— И еще одно. Пожалуйста, присмотри за мамой. Ты ведь знаешь, какая она… какой становится после…
Я кивнул. Да, я в самом деле знал, какой она становится.
Отец широко улыбнулся:
— Мой мальчик стал почти мужчиной. Ну кто бы мог подумать? Уж точно не я! — Он повернул за угол. — Уж точно не я, ни в коем случае! — услышал я его слова, когда он скрылся из виду.
