Портер потянулся к дверце, начал вылезать.
— Эй! — забеспокоился таксист. — С вас двадцать шесть долларов двадцать два цента!
— У меня нет денег, — ответил Портер. — Но Чикагское полицейское управление благодарит вас за помощь.
— К дьяволу благодарность! — Водитель отстегнул ремень и распахнул дверцу.
Портер поднял руку:
— Успокойтесь, я шучу; сейчас позвоню своему напарнику, и он привезет наличные. Дайте мне минуту.
Водитель приготовился спорить, но передумал и заметил:
— У вас на ноге кровь.
Портер посмотрел на свое бедро; на штанине проступило большое темное пятно диаметром примерно с четвертак.
— Проклятие, кажется, шов разошелся!
— Вас правда пырнули ножом?
Портер осторожно надавил на место раны пальцем. Палец тут же промок.
— Если хотите, отвезу вас назад в больницу.
Портер покачал головой:
— Все будет хорошо!
Таксист нехотя кивнул и прислонился к машине.
Портер повернулся к магазину.
«Отец Время. Антиквариат. Коллекции». Внутри было темно. Он приковылял к двери, дернул ручку: закрыто. Он прижался лицом к стеклу.
— Закрыто, — сказал водитель у него за спиной.
— Откуда вы знаете?
— Там на двери время работы… Сегодня они работают до пяти. Мы минут на пятнадцать опоздали.
Портер сделал шаг назад и увидел красную табличку с часами работы. Да, верно. Он снова подошел к стеклянной двери, вгляделся. Стены были увешаны часами. Самыми разными часами — от небольших цифровых до напольных. Маятники неустанно качались туда-сюда, одни в унисон, другие вразнобой; их качание завораживало. Портер подумал: интересно, как владелец не сходит с ума, когда все его часы начинают бить.
Он постучал в дверь кулаком, потом отошел и задрал голову. Может, владелец живет над магазином?
— Не собираюсь учить вас вашему ремеслу, но, если у вас здесь какое-то срочное дело — а по-моему, так и есть, учитывая, что вы намерены стоять и молотить в дверь, хотя скоро зальете весь тротуар кровью, — может, спросите в соседнем доме? Возможно, они знают, где можно найти управляющего или владельца.
Портер обернулся и проследил за взглядом таксиста. Из соседнего магазинчика вышла женщина; в руках она держала три пакета с логотипом химчистки. Она чуть не упала, обходя паркомат, чтобы подойти к багажнику своей машины.
Портер почувствовал, как сердце забилось чаще. Он подошел к паркомату и прочел таксу:
«Семьдесят пять центов в час».
— Можно позаимствовать ваш мобильник?
— Клозовски, — ответил голос на том конце линии.
— Клоз, это Портер.
— У тебя новый номер?
— Долго рассказывать. Ты рядом с нашим информационным стендом?
— Да, а что?
Портер глубоко вздохнул.
— Сколько мелочи мы нашли в кармане жертвы?
— Имеешь в виду Кеттнера, который уже не Обезьяний убийца? Семьдесят пять центов. А что?
Портер направился к дверям соседней химчистки.
— Какой там номер на квитанции из химчистки?
— Ты чем там занимаешься? Тебе вроде велено было отдыхать!
— Клоз, мне нужен номер квитанции. — Портер толкнул дверь и направился к стойке, игнорируя большую очередь.
Толстый брюнет в сильных очках и с двумя большими пакетами для прачечной мрачно воззрился на него, но ничего не сказал. Зато парень, сидевший за стойкой, решил восстановить порядок.
— В конец очереди, приятель! — Потом он заметил пятно крови на брючине у Портера. — Может, вам лучше к врачу?
Портер потянулся к заднему карману за жетоном, но во второй раз вспомнил, что жетона при нем нет.
— Я из Чикагского полицейского управления. Будьте добры, проверьте одну квитанцию. — Он снова заговорил в телефон: — Клоз, диктуй номер!
— Ах да… Пятьсот сорок восемь семьдесят три.
Он повторил номер приемщику. Тот смерил его подозрительным взглядом, но вбил номер в компьютер.
— Секундочку… — Он скрылся за дверью, ведущей на склад.
Портер услышал, как толстяк уронил оба пакета на пол и тяжело вздохнул.
— Прошу прощения, — сказал он, оборачиваясь.
Толстяк крякнул, но ничего не ответил.
Приемщик вернулся: он нес три вешалки, соединенные вместе. Повесил их на крючок сбоку от стойки.
Портер посмотрел в пластиковые пакеты, за которыми увидел женские велосипедки, белую маечку, носки и нижнее белье. Все почистили и погладили. В другом пакете лежали бело-розовые кроссовки «Найк».
Приемщик ткнул в кроссовки:
— Я говорил типу, который их принес, что обувь мы не чистим, но он потребовал, чтобы мы приняли все вместе.
— Эй, Портер! Поговори со мной! — волновался Клоз. — Что происходит?
— Я нашел одежду Эмори.
79
Дневник
— Бери Лайзу и выводи ее наверх, — распорядился отец, обращаясь к маме.
Она кивнула и побежала на кухню. Заскрипела дверь, ведущая в подвал; потом послышались ее шаги. Она спускалась. Отец повернулся ко мне.
— Приятель, иди на кухню и возьми мамину суповую кастрюлю — знаешь, что я имею в виду? Такую большую посудину со стеклянной крышкой.
Я кивнул.
— Налей туда примерно на два пальца растительного масла, поставь на плиту и включи конфорку на полную мощность. Как думаешь, сумеешь?
Я снова кивнул.
— Хорошо, давай скорее.
Я побежал на кухню и достал из напольного шкафчика суповую кастрюлю. Поставил ее на плиту. Взял под раковиной большую бутыль растительного масла, отвинтил крышку, налил масло в кастрюлю, повернул кран. Конфорка не зажглась, но на кухне запахло газом.
— Ерунда, — сказал я сам себе и взял из ящика за плитой коробок спичек. Автоподжиг у нас вечно ломался; мама, наверное, каждую неделю изводила коробок спичек. Я чиркнул спичкой о джинсы, подождал, пока пламя разгорится, и поднес спичку к конфорке. Газ загорелся, тихо пыхнув; синие язычки пламени лизали металлическое днище кастрюли. Коробок я опустил в карман и вернулся в гостиную, показав отцу два больших пальца.
Он кивнул.
В дверь снова постучали.
— У вас там как-то тихо. Все в порядке? На моих часах осталось четыре минуты.
— Саймон Картер умер! — крикнул отец.
Какое-то время за дверью царила тишина, потом мы услышали:
