– Здесь пройдём внутрь, – указал на пролом Хорёк.
Мы ловко пробрались на территорию, обнаружив сразу за забором несколько почерневших от времени, в струпьях облупившейся краски, домиков-беседок.
Следопыт первым двинулся через двор, и это спасло нас обоих, когда с крыши ближайшей беседки на него обрушилось нечто чёрное, бесформенное. Сталкер успел отскочить в сторону, а я – вскинуть автомат. Правда, нажать на спусковой крючок не успел. Слишком быстро напавшее на Хорька существо метнулось в мою сторону, ухватилось за ствол автомата и вывернуло оружие из моих рук.
По старой привычке рука тут же нащупала на поясе ножны с новеньким «Смершем», и я порадовался, что Инквизитор попросил у генерала Стеценко полную экипировку. Когда существо с рычанием набросилось на меня и повалило на снег, я дважды ударил его «Смершем» и скинул с себя. Разбираться, что за чудище это было, времени не оставалось. В наступающей полутьме я увидел, как Хорёк сцепился со вторым таким же, чёрным, скомканным, и поспешил на выручку товарищу.
Кем бы или чем бы ни было это существо, оно оказалось облачено в чёрный бесформенный балахон. Когда Хорёк ударил нападавшего лбом в переносицу, с того слетел капюшон, и я увидел наголо обритую голову. Всё же человек…
Подскочил сзади, примерился и ткнул «Смершем» в середину широкой спины. Нож царапнул обо что-то твёрдое, металлическое, судя по звуку, и соскользнул. Я попытался ударить вновь, но лысый развернулся и кинул Хорька, будто пуховую подушку, в мою сторону. Мы оба повалились в снег, и я в последний момент успел убрать нож, чтобы напарник не напоролся на него.
Только теперь мы оба смогли разглядеть нападавшего. Это был человек, мужчина лет пятидесяти, высокий, крепкий, с блестящей лысиной и лицом, густо заросшим мелким тёмным волосом.
– Матерь-Зона сказала: убей! – рявкнул он и кинулся на нас.
Я откатился в сторону, а Хорёк встретил лысого ударом ноги в живот. Секундой позже туда же вонзился мой нож, вспарывая ткань и плоть.
Когда Инк, Грызун и Фрегат прибежали на звуки борьбы, всё было кончено. Два покойника в чёрных балахонах лежали на снегу возле беседки.
– Сектанты, – тут же определил Инквизитор. – Кто их резал?
Я поднял дрожащую руку с ножом, с которого ещё стекала кровь.
– Молодец, парень, сориентировался, – похвалил лидер «леших». – А ты, Хорёк, теряешь форму. Раньше бы обоих уработал ещё на расстоянии.
– Расслабился, – пожал плечами следопыт, – я просто увидел на снегу следы, женские, и завис на пару секунд, размышляя, глюки у меня или нет, а потом один из этих, – он указал на мертвецов, – сверху спрыгнул.
– Глючит, – хохотнул Фрегат, – откуда тут бабе взяться? У тебя это самое, спермотоксикоз, наверное, – и захохотал вновь.
Хорёк не отвечал, глядя на залитый кровью, истоптанный снег:
– Вот же следы. Тридцать восьмой размер, не больше…
Потом включил фонарь и направил его голубоватый луч в утробу беседки. Мы ахнули от неожиданности.
Девушка в лёгком камуфляже, с растрёпанными, прилипшими к щекам и лбу белокурыми волосами, сидела, забившись в дальний угол беседки.
– Ты кто такая? – первым шагнул в её сторону Фрегат.
Девушка мелко тряслась, всхлипывала, а когда увидела, что сталкер приближается к ней, и вовсе сжалась в комок и заскулила.
– Эй, девочка, мы тебе не причиним никакого вреда, – примирительно выставив перед собой открытые ладони, проговорил Инк. – Мужики, отойдите, видите же, она в шоке. Уберите оружие…
Он аккуратно подошел к беседке, положил руки ладонями вверх на перила и внимательно посмотрел на девушку:
– Я – Инквизитор. Слышала про меня?
– Ну да, бля, а он её не напугает, – Фрегат шмыгнул носом. – Я, говорит, Инквизитор…
– Слы… Слышала.
– Вот и хорошо… Эти ребята со мной. Сектанты мертвы, мы тебя вытащим отсюда. Хорошо?
Девушка вновь кивнула.
– Иди к нам, – Инк поманил незнакомку к себе. – Как тебя зовут?
– Вика, – она всхлипнула. – Но в Зоне меня называли Белкой.
Заметив, что на его призыв выйти из беседки новая знакомая не реагирует, сталкер сам шагнул к ней.
– В корпусе чисто, – послышался в наушнике голос Монгола, – что у вас?
– У нас тут двое дохлых секунов, – отозвался за всех Фрегат в своей злой, ироничной манере, – и девка какая-то.
Инк тем временем подошел к девушке почти вплотную, протянул ей руку:
– Всё закончилось, мы тебе поможем… Идём с нами.
И она, немного помешкав, вложила свою узкую, холодную ладонь в его изрытую мозолями ручищу.
Часом позже, сидя в здании садика с кружкой горячего чая, Вика рассказала, как её и двух молодых сталкеров поймали сектанты, как посадили всех троих в какой-то подвал. Там они просидели без еды и воды больше суток. А потом один из сектантов сказал, что девчонка не нужна и её стоит убить, но не в лагере, чтобы не осквернять землю, а дальше, в лесу. Двое в балахонах подхватили испуганную пленницу и повели.
– Куда они тебя вели? – спросил Инк.
– Уби… – девушка всхлипнула вновь, – уби-вать…
Начали расспрашивать о том, какие здания находятся на территории складов, и благодарная, отходящая от испуга девушка рассказывала. Об одноэтажной казарме, об огромном, похожем на ангар здании, где сектанты жгли огромные ритуальные костры, о небольшом одноэтажном пристрое к ангару, где и находился подвал с её собратьями по несчастью, пленниками.
– Сколько там сектантов?
– Человек двадцать, – пожала плечами Вика.
Мы переглянулись. Двадцать – это много. Двадцать – это слишком много для того, чтобы надеяться изничтожить их столь малой группой.
– Двадцать – это много, – озвучил общую мысль Монгол, – давайте немного отдохнём, а потом будем решать, что делать дальше.
– Идти вперёд, – оскалился Фрегат, – нам что двое сектантов, что двадцать, всё одно.
– Тебе, дурачку, может быть, – парировал Монгол. – Нужно хорошенько подумать, прежде чем принимать решение. Всё, отдыхаем! Караульным будет Спам, его сменит Хорёк, потом я.
Глава 4
Зона вновь собрала нас вместе, совсем как минувшей осенью, на Болотах. Тогда мы сидели на кухне в доме Болотника – злые, напружиненные, готовые вцепиться друг другу в горло. Но за два месяца изменилось многое. Прежние соперники и враги объединились ради общей цели.
Я стоял на крыше кирпичной двухэтажки – основного корпуса заброшенного детского садика. Когда-то сюда привозили своих детишек жители посёлка с позитивным названием Радостный. Теперь вокруг на два десятка километров – Зона, а подросшие детишки ходят в школу другого посёлка Радостного, возведённого за пределами Зоны после катастрофы. Если называть отпрысков именами умерших родственников считается плохой приметой, то называть новообретённый дом именем почившего посёлка – в порядке вещей.
