– Макс, – уже серьезно произнес я, – что нам делать на ночь с венком?
– А? С чем? – не сразу переключился Кот.
– Да с венком, с венком? – заорал я. – Может, ты хочешь с ним еще одну ночь в одной комнате провести, а я нет!
До Макса наконец доперло. Только что веселая его физиономия вмиг помрачнела, и он растерянно промямлил:
– Да я, Фома, знаешь, тоже не очень хочу.
– Вот и давай сообразим, куда его спрятать, – продолжал я. – Если дождемся возвращения предков, будет поздно.
– Куда же мы с тобой его денем? – принялся мыслить вслух Макс. – Слушай, а, может, в эту комнату?
– И куда ты предлагаешь его здесь пристроить? – не понял я.
– Да хоть под диван, – спокойно ответил Кот.
– Ага. И мать мигом его найдет. Ей в любой момент может вздуматься пропылесосить квартиру.
– Ну, не сегодня же вечером после работы, – удивился Макс.
– Это ты так думаешь, а моей родительнице если вдруг покажется пыльно, она ночью способна пропылесосить.
– Да-а, – почесал затылок Макси-Кот. – Тогда давай думать, какие у вас в квартире есть места, куда твои предки реже всего заглядывают.
Я крепко задумался. Выходил прямо заколдованный круг. Туда, куда редко лазила мать, часто лазил предок. Например, во встроенные шкафы, где у него лежали разные инструменты или всякие полировочные пасты для машины. Наконец я допер. Антресоль! Мать туда суется только во время генеральных уборок. Значит, до ближайших выходных не полезет. А дальше посмотрим.
– Порядок, – с гордостью произнес я вслух. – Несем на антресоль.
Тут вернулась Жанна.
– Поели?
– Не только, – откликнулись мы с Котом.
– Что, Волобую дозвонились? – спросила она.
– Это как раз нет, – покачал головой Макси-Кот. – Зато выработали некоторые меры безопасности на сегодняшнюю ночь.
И мы поделились с нею своими планами.
– Так и впрямь будет лучше, – согласилась она.
В общем, мы залезли на антресоли, где обнаружилась огромная кастрюля, покрытая темно-зеленой эмалью в белую крапинку, которая жила с нами еще в коммунальной квартире на Садовой-Каретной и, кажется, принадлежала моей прабабушке. Я даже не знал, что мы перевезли ее сюда с собой. Наверное, для мамы это какая-нибудь память детства.
Сейчас память детства пришлась нам очень кстати. Венок поместился в кастрюлю даже вместе с пакетом. Я чуть подумал и прикрыл его сверху крышкой. Затем, тщательно защелкнув на задвижки обе створки антресолей, спустился вниз и сложил стремянку.
– Ну, кажется, заблокировали.
– Плюнь через левое плечо, Федор, – без тени юмора порекомендовала Жанна.
Я послушался.
– И по дереву на всякий случай постучи, – дала она еще один совет.
Я и это проделал. И Макси-Кот тоже. Когда по ночам начинает являться такое, еще и не то сделаешь.
– Давайте-ка еще раз попытаемся позвонить Волобую, – сказала Жанна.
Мы пошли и позвонили. С прежним, между прочим, результатом. К телефону никто не подошел.
– С другой стороны, – задумчиво начал Макси-Кот, – если бы Волобуй так и не объявился дома, его мать наверняка бы нам уже телефон оборвала.
– Это точно, – согласился я.
В прошлый раз, когда Толян влип в одну историю, его мать по нескольку раз на дню обзванивала всех одноклассников.
– Поэтому предлагаю хоть немного абстрагироваться, – продолжал Макси-Кот. – Каникулы у нас, в конце концов, или нет?
– Странные каникулы, – уточнила Жанна.
– Так сделаем их нормальными! – воскликнул Макс.
– Ничего не имею против, – Жанна даже повеселела.
Однако абстрагироваться нам не дали. Мало того, Макси-Кот даже не успел объяснить нам, какие в его изобретательном мозгу зародились планы. Только он разинул рот, чтобы это сделать, раздался звонок телефона. Я с нехорошим предчувствием сорвал трубку, не сомневаясь, что сейчас услышу голос матери Волобуя. Однако я немного ошибся. На мое «слушаю» откликнулся голос нашего одноклассника и друга Славки Кирьяна:
– Здорово, Фома! Новость слышал? Отпад!
– Смотря какую, – я придерживался мнения, что за последнее время на нас свалилось чересчур много новостей. – Про стройплощадку, что ли?
– Ах, уже знаешь. – В Славкином голосе прозвучало разочарование. – Кто тебе сказал?
– Волобуй, естественно, – ответил я. – Кто еще у нас в такие места лазает?
– Неужели из больницы звонил? – Разочарование в голосе Кирьяна сменилось крайним недоумением.
– Из какой больницы? – перехватило у меня дыхание.
– Фома, я не понял, – глухо произнес в трубку Кирьян. – Ты в курсе или нет?
– Насчет больницы не в курсе.
– Выходит, ты ничего не знаешь! – возликовал на том конце провода Славка. – Волобуй-то в больнице! Его в палату к Витьку положили. Про Витька-то, надеюсь, знаешь?
Глава VIII
ЛЮБОПЫТНАЯ КАСТРЮЛЯ
– Да про Витька-то слышал! – принялся орать я в ответ. – А с Толяном что?
– Так вот, рассказываю, – обстоятельно начал Славка. – Звонит мне Леха Бубунов и ржет, как псих. Оказывается, мать Витька наконец сегодня раскололась насчет больницы, где он лежит. Витек там совершенно со скуки дох. И все требовал, чтобы Толян к нему явился. А мать ни в какую. Она считает, если Толян припрется, опять что-нибудь нехорошее выйдет.
– Это я знаю, – нетерпеливо перебил я. – Толян рассказывал.
– Ну, так вот, – неспешно продолжал Кирьян. – А к Лехе Бубунову она нормально относится, потому что с матерью его дружит. В общем, мать Витька позвонила Лехе и дала адрес. А он говорит, что ему все равно сегодня делать было совершенно нечего, вот и попилил к Витьку в больницу. В общем, лежит Витек на кровати, сломанная нога противовесом растянута, все как у людей. Бубунов там кое-чего приволок. Потом вроде бы уходить собрался, а тут дверь широко открывается, и в палату к Витьку ввозят на каталке Толяна. Представляешь, что с Витьковой мамашей будет! Ситуация – нарочно не придумаешь.
– Славка, а что с Толяном? – Я пытался скорее дойти до сути.
– Да ничего особенного, – небрежно бросил Кирьян. – Его вороны на стройке поклевали.
– Ну, ни фига себе, ничего особенного! – возопил я. – Так сильно поклевали, что в больницу попал?
Кот и Жанна давно уже стояли рядом и слушали наш разговор.
– Вроде не так, чтобы очень сильно, – откликнулся Славка. – В основном ухо. Но ему в больнице все пришили. А вот с башкой у него действительно не очень. Врачи говорят – шок. Леха рассказывал, пока Волобую снотворное не вкололи, он орал: «Отдайте мои зубы!» А зубы у него, в чем вся хохма, как раз совершенно целы, – начал смеяться Славка. – Уж ему и врачи объясняли, и Леха с Витьком подключились, а Волобуй не верит и все орет: «Отдайте мне зубы!» Кончилось тем, что врачи Лехе разрешили, он Волобую в рот слазил и специальной такой палочкой зубы ему пересчитал. А потом говорит ему: «Уж мне-то ты веришь? На месте твои зубы». Так тот чуть Бубунова не укусил. И отрубился только после снотворного.
