– Ну, наконец-то, – посмотрел на меня Макси-Кот. – Значит, через несколько дней мы наконец избавимся от венка.
– Эти несколько дней еще нужно прожить, – откликнулся я.
И мы рассказали Жанне, какую шутку проделал сегодня ночью венок с моим предком.
– Хорошо еще, все целы остались, – выслушав, покачала она головой. – Но теперь я уверена: он точно что-то от нас хочет.
– Но он больше не давал о себе знать, – сказал я.
– Может, успокоился? – указала на статью Жанна. – Узнал, что его похоронят…
– Ну да, – хмыкнул Макс. – Ночью он прямо узнал. Как предка Фомы повалил со стремянки, так ему это и открылось.
– Вообще-то сомнительно, – признала Жанна. – И…
Она хотела еще что-то добавить, но ее прервал звонок телефона.
– Куда пропали? – стоило поднять трубку, осведомился Леха Бубунов.
– Да прессу тут изучаем про нашего Волобуя, – ответил я. – Можно сказать, наш Толян теперь герой района.
– Это где же его пропечатали? – заинтересовался Леха.
– В наших бесплатных «Серебряных Прудах», – объяснил я.
– Сейчас вытащу из ящика, – отозвался Бубунов. – Мы к Волобую-то сегодня идем?
– Да вообще надо бы, – поглядев на друзей, ответил я.
– И интересно все-таки, – подхватил Леха. – Поехали прямо сейчас.
– По-моему, стоит, – кивнул Макси-Кот.
– Согласны, – произнес я в трубку.
Жанна идти наотрез отказалась. Мы договорились, что она подождет нашего возвращения у себя в квартире.
С Лехой мы встретились возле нашего подъезда. К моменту нашего появления он уже нетерпеливо расхаживал взад-вперед, мотая во все стороны огромной красной сумкой.
– Мать тут Витьку нагрузила, – смущенно потупился он. – Продукты, а заодно и Волобую тоже достанется.
И мы поспешили к остановке троллейбуса. Я очень надеялся, что мы выясним у Толяна хоть какие-то подробности нападения ворон. Обнаружил ли он еще что-нибудь на холме или у котлована? Или стая спикировала на него безо всяких причин? И что, наконец, произошло потом? Нам троим важна была любая подробность.
Стоило нам, однако, переступить порог палаты, как мы убедились, что ехали совершенно зря. Там сидели целых две матери. Одна Витька, а другая – Волобуя. Кажется, они друг друга не очень жаловали, однако, увидев нас, мигом объединили усилия.
– Вам что тут надо? – хором осведомились они.
– Здорово! – совсем по-другому воспринял наше появление Витек. – Заходите!
– Нечего им тут делать! – возразила его мать. – Вот Леша пусть зайдет.
Толян тоже на нас уставился, однако вид у него был какой-то вялый.
– Спи, Толечка, спи, доктор велел, – погладила его по забинтованной голове мать.
Однако Волобуй, наоборот, жутко затрепыхался и, вперив в нас лихорадочно блестящие глаза, замахал руками:
– Буревестник! Буревестник!
– Бредит, бедненький, – насильно уложила его на подушку мать. – Небось вороны эти заразу какую-нибудь занесли. Известное дело, нечистая птица. Падаль всякую ест.
– Буревестник, – на сей раз очень тихо пробормотал Толян и отрубился. Видимо, незадолго до нашего прихода ему вкатили очередную порцию успокоительного.
– Ладно, ребята, не до вас, – повернулись к нам обе мамаши.
И мы, с натужными улыбками пожелав ребятам скорейшего выздоровления, покинули палату. Остаться позволили только Лехе. Видимо, мамы Витька и Волобуя не считали его опасным для здоровья больных.
– Ничего себе сходили, – уже на улице посетовал Макс. – Интересно, когда Волобуй оклемается?
– Скоро, – вдруг дошло до меня. – Полагаю, с воронами он уже рассчитался.
Глава Х
ТЬМА И СВЕТ
Макси-Кот ответил:
– Вернее, мы за него рассчитались, когда зубы эти зарыли.
Я задумался: конечно, можно то же самое сделать с венком, и, наверное, духи из параллельного мира, в который все мы случайно вторглись, навсегда оставят нас в покое. А если нет? Вдруг мы действительно правы и венок хочет от нас чего-то гораздо большего?
Когда мы уже все трое сидели у меня дома, я поделился своими соображениями с ребятами, и Жанна решительно произнесла:
– Нет, все-таки подождем, пока будет могила.
– Тебе хорошо, – поежился Макси-Кот. – А нам с Фомой еще несколько дней жить с ним в одной квартире. Хотя, – покосился он на Жанну, – может, ты теперь к себе его возьмешь?
– У меня мама еще не совсем поправилась, – она с ходу отвергла предложение.
– Ну, все ясно, – невесело ухмыльнулся Кот.
В большой комнате повисла тишина. Первой ее нарушила Жанна:
– А знаете, по-моему, нужно все рассказать ему.
– Кому? – уставились мы на нее.
– Венку, – тихо и очень серьезно продолжала девочка. – Ну и тому, кто… за ним.
– Вот прямо так положишь его перед собой и будешь рассказывать? – явно не вдохновила ее идея Макси-Кота.
– А почему нет? – спросила Жанна. – Он ведь, наверное, ничего не знает про то, что скоро их всех по-человечески похоронят.
– Так если он все время тут, то, наверное, слышал, как мы с вами статью обсуждали, – предположил я.
Странно: мы говорили, словно о человеке, о каком-то неодушевленном предмете. Однако меня не покидало ощущение, что по-другому о нем говорить попросту невозможно.
– Даже если и слышал, – стояла на своем Жанна, – мы должны рассказать ему все. И вообще, что мы теряем?
– Действительно, ничего, – согласился я.
– Может, вы и правы, – пожал плечами Макс.
Я сходил к себе в комнату и принес пакет.
– Прямо так будем с ним разговаривать?
– Нет, лучше достанем, – ответила Жанна.
Стараясь не уколоться, я осторожно вытащил из пакета венок и положил его на журнальный столик. Мы уселись напротив него рядышком на диване, и я с натугою произнес:
– В общем, так…
На чем запас моего красноречия кончился. Оказывается, говорить в пустоту не столь уж простое занятие.
– Видишь ли, то есть видите ли… – попытал свои силы Макс, но тоже умолк.
– Ну и многословны же вы сегодня, мальчики, – скривила в усмешке тонкие губы Жанна.
– Тогда попробуй сама, – проворчал Макс.
Жанна чуть помолчала и вдруг четко и решительно произнесла:
– Дело было так. Мы случайно попали на стройку…
К изумлению своему, я услышал стройный и ясный рассказ обо всем, что с нами произошло, и обо всем, что мы думали, чувствовали и испытали с тех самых пор, как Толян привел нас к холму возле котлована. Кажется, она не упустила ни единой мелочи. Нам с Котом абсолютно нечего было добавить. Наконец, сообщив, что все найденные останки в ближайшую субботу будут захоронены и тогда мы клянемся отнести на могилу венок, она умолкла, задумчиво глядя куда-то вдаль.
