Обо всем этом Катька думала, бредя в школу. Все сходилось одно к одному. Только в такой школе могли происходить такие дела.
Катька постояла около закрытых ворот кладбища. Просверлила взглядом решетку. Вот тебе и Королева желаний. Вот тебе и сбудется все, что захочется…
А чего ей сейчас хотелось?
Пусть у отца на работе все будет хорошо. Пусть мама найдет новый проект. Пусть за ней не охотится Рыцарь в Черном. И хватит уже птицам каркать под окном!
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» – взмолилась мысленно.
«Кар!»
Чтобы у этих ворон все перья повылезали! Чтобы они все разом поперхнулись! Чтобы повымерзали в зиму!
Летали они у Катьки над головой. Каркали. Беду опять кликали.
Сторож мел аллею. Методично. Как заведенный. Шварк, шварк. Шаг. Шварк, шварк. Шаг. Показалось, что метелкой он смахнул ее желания. Что они не долетели до склепа.
Впрочем… А почему бы нет?
Катька крутанулась на каблуках.
У нее всегда есть кабинет физики. Сесть на свое место, сосредоточиться и пожелать. С контрольной-то получилось!
Она помчалась в школу.
Никто, кроме нее, не являл такой пример сознательности – все шли нога за ногу, вздыхали, зевали. Она бодро пробежала через двор, взлетела по ступенькам, проскочила раздевалку.
Четвертый этаж.
То ли она уже устала бегать, то ли не выспалась – к кабинету физики она подходила с тяжело бухающим сердцем и подрагивающими коленями.
В классе сидела одна учительница и с сомнением смотрела в учебник.
– А! Аполлонова! – грустно вздохнула она. – Ты, конечно, контрольную написала, но она у меня вызывает сомнение. И что у тебя там за каракули в начале работы?
– Я на минуту, – буркнула Катька, пробираясь к своему месту.
– Мне вообще ваш класс не очень нравится, – вещала учительница. – Дам-ка я вам еще одну самостоятельную. Кажется мне, что вы все равно ничего не поняли.
Не поняли… Что-то Катька в этой истории не понимала.
Из окна была видна левая часть кладбища. Никого там сейчас не было.
Катька вдохнула побольше воздуха, закрыла глаза.
Так. Во-первых, родители. Чтобы все было хорошо. Во-вторых, вороны. Всех на помойку. В-третьих, пацаны. Особенно Шуз… И этот, долговязый.
– Не советую.
От неожиданности Катька вздрогнула.
Шуз. Собственной персоной. Как будто позвала.
– А! Денис! – снова оторвалась от учебника учительница. – Хорошо, что пришел. Стулья опустишь?
Только сейчас Катька заметила, что все стулья в классе стоят на партах перевернутыми.
– И надо фрамуги открыть. А то душно. Палка с крюком в лаборантской.
Шуз послушно потянул ближайший стул на себя, перевернул, поставил на пол. Отозвался звонко:
– Конечно, Людмила Ивановна.
Грохнул очередной стул на пол.
– Ты чего, сюда каждый день приходишь? – догадалась Катька.
– Да, мне Денис помогает, – обрадовалась вопросу физичка. Сам Шуз отвечать, как всегда, не торопился. – А то ко мне сейчас малыши придут.
Малышами был седьмой класс. Катька восьмой. Ну-ну… Считайте, что она не обиделась.
Шуз закончил с одним рядом, перешел на соседний.
– Какой-то учебник странный, – физичка поднялась из-за стола. – Пойду я в библиотеку схожу.
Не успела за учительницей закрыться дверь, как Шуз со стулом в руке оказался около Катьки.
– Шла бы ты отсюда, – прошипел он.
– Я тогда свое желание на склепе напишу, – разозлилась Катька.
– Тебя Рыцарь не пустит!
– С чего это он меня не будет пускать? Вас пускает, а меня нет?
– Потому что ты ничего не понимаешь!
С этим утверждением Катька спорить не стала. Да, было у нее такое свойство, тормозила местами. Особенно позавчера, в тренерской.
– Вы же все – все, – это слово она выделила, – знали, что делали, и подставили меня.
Шуз сломал губы в злой усмешке.
– Сама виновата! Никто тебя под руку не толкал.
– Я же за вас, неудачников, старалась!
Шуз посмотрел в окно. Склепа отсюда видно не было.
– Ага, и заодно литераторшу убрала.
Катька открыла рот, чтобы возразить. Да так и застыла.
– Ты откуда знаешь?
Шуз с грохотом поставил стул. Поморщился.
– Сонька из вашего класса хвасталась. Ведьмой тебя называла. Трындела, что они теперь все в классе зажируют, будут жить как захотят. Потому что ты любое желание выполнишь! И учителя вас будут бояться.
Катька уперлась взглядом в окно. Так. Она хочет, чтобы у родителей все было хорошо. Чтобы птицы…
Шуз рванул ее за плечо.
– Слушай, ты! Ведьма! Катись отсюда, пока я тоже что-нибудь не попросил!
Лицо Шуза неожиданно оказалось в нескольких сантиметрах от Катькиных глаз. Глаза его были широко распахнуты, хорошо просматривалась пористая кожа с прыщиком у носа.
– Ты не можешь, – пискнула Катька. – У тебя мать в больнице. Она умрет, если ты что-то пожелаешь!
– Я все могу! Мне ваш Рыцарь не указ. И на мать мне плевать!
Шуз уставился в окно.
Так вот зачем Шуз каждое утро ходит к физичке! Он что-то постоянно просит у кладбища!
Невольно глянула на его ноги. Новенькие белоснежные кроссовки. Они не могли быть такими, если он пришел с улицы, где грязюка, где после дождя месиво из земли и воды.
Понимание нахлынуло разом, заставив замотать головой.
– Иди отсюда, – сказал Шуз буднично. Как само собой разумеющееся. – Ты все равно не жилец.
Провел рукавом по подоконнику, щелкнул по стеклу пальцем.
– А ведь я знал, где ты сидишь. Даже не сомневался, что по своей глупости с загадом сунешься. Настоящие желания надо писать на склепе. Тогда они сбываются.
– У меня сбылось! С контрольной, – шипела Катька. Как же она его сейчас ненавидела. Люто. Насмерть.
Шуз молчал. Тянул губы в злой усмешке, смотрел так, словно знал все тайны мира.
– У меня получилось! – с нажимом произнесла Катька, поднимая кулак. Как же хотелось ударить.
Молчал. Гад, обманщик, самый последний человек Вселенной!
Катька посмотрела в окно. Так, кладбище, найти глазами… найти глазами…
– Не старайся, – прошептали над ухом. – Если ты еще не поняла, то на подоконнике ответы – это так, разминка. Он этим не занимается. Это я так захотел. У тебя получилось только потому, что мне очень понадобился будущий волшебник, о чем я и написал на склепе. С тобой ничего не случилось бы, не пойди ты с нами на кладбище. Хочешь быть ведьмой, так думай о последствиях!
