– Как же отсюда уедешь? – тихо говорил дядя Лёка, глядя в окно. – Здесь все осталось. Вся моя молодость, моя жизнь. Смотрю по сторонам и вижу, как оно все здесь было раньше. А ведь у меня тут есть защитница. Да. Лет десять ее назад впервые увидел. Я тогда с руководством края ругался. Она появилась, сказала, что волноваться мне не надо, что все будет так, как я хочу. Я, конечно, не поверил. Но через неделю пришло письмо. Руководство края решило так, как я хотел.
Светик немного лукавила, когда уверяла себя, что спать не хочет. Хочет. Не так, чтобы сильно, но в сторону кроватей поглядывала, к скрипам, что устраивал Костик, прислушивалась. Но после этих слов все мысли об отдыхе улетучились.
Светик не ожидала, что так легко удастся начать этот разговор. Она готовилась к длительному вступлению, к обходным маневрам. А тут все так просто!
– Вы про девочку? – осторожно спросила она.
– Ну, не девочка уже… Девушка. Ей тринадцать было. Иногда поправляет меня, что-то подсказывает.
– Девочка? – Светика заклинило.
– Я ж тут один. А с ней хоть поговорить можно. Общение – это так важно. В наше время все торопятся, никто не готов вот так просто посидеть, поговорить.
– Это вы ее на нас натравили?
– Нет, нет, что ты!
Дядя Лёка обернулся, как будто предмет разговора мог сейчас стоять за спиной.
– Костика на Святую горку отправила, меня на кладбище, Анку неизвестно куда!
– Это она шалит все, шалит… – махнул рукой дядя Лёка. – Не обращайте внимания.
– Да она нам здесь жизни не дает! Страх такой!
– Да? – Дядя Лёка замялся. – Ну, вы ее не бойтесь…
Светик задохнулась от возмущения. Ничего себе – не бойтесь! Да как же не бояться, когда страшно?
Голос опять пропал, пришлось шептать:
– Зачем она это делает?
– Она безобидная, ничего плохого у нее на уме нет. Наверное, хочет, чтобы вам здесь понравилось. Веселит, как может…
Светик кивнула. Очень им тут понравилось. Прямо так понравилось, что бежать хочется!
– Да она нас всех угробит!
Сразу захотелось на улицу, на воздух. Светик встала и пошла. Куда-то туда, где была дверь.
– Что ты, что ты! – волновался дядя Лёка. – Пошутит немного… Она хорошая. Так мне помогает…
Кухня была длинная. Пока Светик дошла до двери в предбанник, дядя Лёка успел так нахвалить свою помощницу, что она превратилась в его рассказе в ангела.
– Знаете что! – выпалила Светик, уже держась за ручку двери. – Скажите своей тринадцатилетней, чтобы отстала от нас. Мне совершенно не нравятся ее экскурсии. И мы уже все домой хотим! Завтра. Домой!
– Дочка это моя, Вера, – поник дядя Лёка. – Умерла. В озере утонула. Ну, как на такую ругаться? Давно это было. В семидесятые еще. Как она умерла, на острове словно что-то надломилось. Люди стали уезжать. Целыми семьями. Забирать дома и переселяться в новые места. Наверное, в новых местах лучше.
Светик от ярости скрежетнула зубами, толкнула дверь.
Сейчас по ступенькам вниз, дверь на улицу – и бежать отсюда. Карельское утро разгоралось, все было хорошо видно. До переправы, а там… как получится! Есть лодка. Она на ней. Справится и одна.
На нижней ступеньке стояла девочка. Пронзала взглядом. Что-то она такое делала с волосами. То ли закалывала, то ли распускала. Руку протянула к полке над входом.
«А ты веселая! Это хорошо!» – взорвалось в голове Светика.
Нога сама собой подогнулась, и Светик рухнула. Пересчитала спиной и ребрами все ступеньки. От боли зажмурилась.
«Вы мне все очень понравились!»
Девочка. Улыбается. От этой улыбки мороз пробежал по коже.
Светик закрыла глаза.
И наступила темнота.
– Ты чего здесь спишь?
В первую секунду Светик ничего не поняла. Да, она спит. Только почему-то ей очень неудобно. Что-то врезалось в спину, под странным углом вывернута нога, в голове засела тупая боль.
– Чего смотришь? Вставай!
Над ней стоял Глеб. В распахнутую дверь тянуло утренней сыростью.
Светик пыталась соединить свое четкое убеждение, что лежит она в кровати, что ей приснился плохой сон про Белую Женщину, про девочку, и то, что происходило на самом деле – она полусидела на нижней ступеньке лестницы на улицу, подвернутая нога затекла. На затылке пульсировал шишак.
– Ой, Глеб, – от испуга Светик захлебывалась словами. – Я тут упала немного. И еще девочка… Ее Вера зовут.
Вспомнила! Все очень хорошо вспомнила.
Нет, она не спит ни в какой кровати! Она до кровати не дошла. Осталась на ступеньках. Поговорила с дядей Лёкой, пошла на улицу… Увидела девочку. Упала. И видимо, ненадолго потеряла сознание. Или даже уснула.
– Ой, – бормотала Светик, подтягивая под себя ноги.
– Ну что у вас тут? – Наверху показался дядя Лёка. – Ага, Глеб, заходи!
– Сейчас!
Глеб мгновенно переместился, закрывая лежащую Светика.
– Давайте, давайте вдвоем заходите, – потребовал дядя Лёка.
– Что? – Глеб присел на корточки над сестрой.
– Ой! – Светик коснулась головы. Слова рассыпались, мысли путались. – Посмотри вон там, – показала она на полочку над входом. – Тут была девочка. Дядя Лёка говорит, что она хорошая, что это его дочь Вера, что она утонула. А она меня с лестницы столкнула. И еще сказала, что мы ей понравились.
Высокому Глебу даже не пришлось тянуться. Он поднял руку, провел пальцами по полочке.
Светик замерла.
Глеб задержал руку. Пальцы что-то взяли.
Это была заколка. Очень старая. Светик такие и не видела никогда. Потертый пластмассовый корпус, железный каркас со слабой пружиной. Механизм немного скрипел.
Глеб несколько раз перекинул туда-сюда защелку, родив в Светике нехорошие мурашки.
– Положи обратно.
Брат усмехнулся:
– Положу, но не сюда, – он сунул заколку в карман. – Вы что здесь делаете?
– Нас дождем смыло, а потом эти призраки как полезли… а мелкий все нудел, то есть хочет, то промок…
К рассказу сестры Глеб оказался равнодушен.
– Аня вернулась?
– Нет! Я думала, ты за ней пошел. Потом решила, что ты сбежал. Где ты был?
Глеб опять пощелкал заколкой, теперь уже держа ее в кармане.
– Гулял. – Глеб зевнул. – Спать охота. Может, пойдем?
– А заколка? – Светика удивляло спокойствие брата. – Анка еще не нашлась!
– Чего ты дергаешься? – Глеб опять зевнул. Его лицо разом стало сонным. – Куда она отсюда денется? Это же остров! Мы на подводной лодке в момент погружения.
