– Да? – буркнул Роланд. – Могла бы?
– Ну, к чаю мы, во всяком случае, успели… Входи и знакомься с мамашей. Забытые Забавы Былого: Номер Третий – Знакомство С Мамашей.
И Роланд познакомился с мамашей. Однако слова эти слишком пресны, слишком невыразительны и не дают никакого представления о том, что и как произошло. Он не просто познакомился с мамашей, он был схвачен и поглощен мамашей, леди Уикхем, эта популярная романистка («Вносит поразительно свежую ноту» – Р. Морсби Эттуотер в «Нью экзаминере»), была очень рада своему гостю. Усадив Роланда рядом с собой, она принялась вносить столько свежих нот, что ему пришлось внимать им до тех пор, пока не настало время переодеться к обеду. Она все еще с неистощимой словоохотливостью развивала тему своих книг, о которых Роланд столь любезно отозвался с такой похвалой, когда прозвучал удар гонга.
– Неужели прошло уже столько времени? – изумилась она, отпуская Роланда, который чувствовал, что времени прошло гораздо больше. – Что же, отложим нашу милую беседу на после обеда. Вы знаете, где ваша комната? Нет? Ну так Клод вас проводит. Клод, вы не покажете мистеру Эттуотеру его комнату? Она в конце вашего коридора. Кстати, вы же не знакомы. Сэр Клод Линн – мистер Эттуотер.
Они обменялись поклонами. Однако в поклоне Роланда не было той радости, которой мы ждем от наших друзей, когда знакомим их с другими нашими гостями. Мучительная агония, которую испытывал Роланд последние два часа, в значительной мере вызывалась не красноречием леди Уикхем, хотя и оно причиняло ему невыразимые муки, но созерцанием того, как этот Линн, кем бы он там ни был, удерживает Бобби в углу напротив. Он усматривал какое-то нестерпимое собственничество в затылке сэра Клода, когда тот наклонялся к Бобби Уикхем. Этот затылок дышал такой близостью и преданностью, какие не могут понравиться ревнивому сопернику.
Сэр Клод крупным планом отнюдь не рассеял опасений Роланда. Этот субъект был красив – до отвращения красив, причем как раз той смуглой надменной медальной красотой, которая так сильно действует на впечатлительных девушек. Именно эта надменность подействовала на Роланда особенно угнетающе. Что-то в спокойном пренебрежительном взгляде сэра Клода Линна внушало собеседнику, что он принадлежит совсем не к тем лондонским кругам и что брюки сидят на нем мешковато.
– Обаятельнейший человек, – прошептала леди Уикхем, когда сэр Клод отошел, чтобы открыть дверь перед Бобби. – Между нами говоря, прототип капитана Молверера, кавалера ордена «За выдающиеся заслуги», в моем романе «Кровь – всегда кровь». Очень древний род, весьма богат. Великолепно играет в поло. И в теннис. И в гольф. Неподражаемый стрелок. Член парламента от Ист-Биттлшема, и я со всех сторон слышу, что он в любой день может стать членом кабинета.
– Неужели? – холодно обронил Роланд.
Когда леди Уикхем после обеда расположилась с Роландом у себя в кабинете (авторитетно заявив, что он безусловно предпочтет задушевную беседу в этом святилище литературы любым пустопорожним развлечениям, затеянным где-нибудь еще), ей вскоре показалось, будто Роланд несколько рассеян. Никто не мог бы занимать его более самоотверженно, чем она. Ему были прочитаны семь первых глав ее нового романа, находящегося еще в работе, и во всех увлекательных подробностях изложены дальнейшие перипетии сюжета, но почему-то что-то было как-то не так. Она заметила, что молодой человек все чаще вцепляется себе в волосы, а один раз он издал пронзительный захлебывающийся вопль, который ее напугал. Леди Уикхем все больше разочаровывалась в Роланде и нисколько не пожалела, когда он подыскал предлог, чтобы уйти.
– Простите, – сказал он изнуренно, – вы не будете против, если я пойду поговорить с мисс Уикхем? Я… мне надо ее спросить кое о чем.
– Разумеется, – ответила леди Уикхем без особой теплоты. – Скорее всего вы ее найдете в бильярдной. Она упомянула про партию с Клодом. Сэр Клод изумительно играет на бильярде. Почти как профессионал.
Бобби в бильярдной не оказалось, там оказался сэр Клод, который практиковался в исполненных достоинства дуплетах, практически всякий раз кладя шары в лузы. При появлении Роланда он повернул голову, почти как потревоженная статуя.
– Мисс Уикхем? – сказал он. – Она ушла полчаса назад. Мне кажется, с намерением лечь спать.
Несколько секунд он с неодобрением созерцал раскрасневшегося, растрепанного Роланда, затем вернулся к своим дуплетам. Роланд, хотя его и угнетало кое-что, касательно чего он нуждался в совете и сочувствии мисс Уикхем, пришел к выводу, что разговор с ней придется перенести на завтра. А пока, опасаясь, что его гостеприимная хозяйка вот-вот выпрыгнет из кабинета и снова в него вцепится, он почел за благо тоже удалиться ко сну.
И только добрался до коридора, в конце которого находилось его убежище, как вдруг чуть приоткрытая дверь распахнулась и возникла Бобби, задрапированная в такое неглиже цвета зеленой морской волны, что сердце Роланда судорожно подскочило, и он уцепился за стену, чтобы не упасть.
– Явился наконец, – сказала она досадливо. – Ну и засиделся же ты!
– Твоя мать была…
– Да, от нее другого и не жди, – сказала мисс Уикхем сострадательно. – Я просто хотела поговорить с тобой о Сидни.
– Сидни? Ты про Клода?
– Нет, про Сидни. Про змею. Я заглянула в твою комнату после обеда проверить, есть ли у тебя все, что требуется, и увидела на туалетном столике коробку.
– Я весь вечер рвался спросить тебя, что мне с ней делать, – лихорадочно вопросил Роланд. – Меня совсем подкосило, когда я увидел эту чертову картонку. Как Брайс дошел до такого идиотизма, что положил ее в машину…
– Должно быть, он меня не понял, – сказала Бобби, а ее карие глаза светились чистым детским светом. – Полагаю, ему послышалось, будто я сказала: «Положите ее сзади», а не «Отошлите ее назад». Но я хотела предупредить тебя, что все в порядке.
– Все в порядке?
– Да. Вот почему я не ложилась, а ждала тебя. Я подумала, что ты можешь несколько встревожиться, если войдешь и увидишь, что коробка открыта.
– Коробка открыта?
– Ну да. Но все в порядке. Это я ее открыла.
– А!.. Но послушай, тебе… тебе не следовало этого делать. Может, змея сейчас шляется по всему дому.
– Да нет, все в порядке, я знаю, где она.
– Фу-у-у!
– Ну да, все в порядке. Я засунула ее Клоду в постель.
Роланд Эттуотер вцепился в свои волосы с таким исступлением, будто слушал шестую главу нового романа леди Уикхем.
– Ты… ты… ты… что ты?
– Засунула ее в постель Клода.
Роланд испустил стонущее ржание, будто в очень большом отдалении испустил дух очень старый одер.
– Положила ее в постель Клода!
– Положила ее в постель Клода.
– Но… но… но почему?
– А почему бы и нет? – рассудительно осведомилась мисс Уикхем.
