Брусков в ужасе раскрыл глаза:
– Как? Володька! Ты бросишь электротехнику? Ты изменишь этой прекрасной даме, твоей первой привязанности? О!.. О!.. Скажи, что ты этого не сделаешь! Я не переживу этого!
Володя фыркнул в тарелку.
– А почему ты так расстраиваешься, Михаил?
– А как же? Им смена, а мне не надо? И, кроме того, с кем же мне строить электростанцию, если не с тобой?
– Мы обязательно будем строить ее вместе!
– Ты хочешь сказать, хитрец, что строить-то будешь, а от геологии не отказываешься? Чем она тебя так привлекает?
– Это очень… очень интересно! – У Володи разгорелись глаза. – Мы будем с Никитой Евсеевичем строить новые снаряды, еще более мощные. Будем строить с тобой, Михаил, новые подземные станции – и в Сибири, и на Дальнем Востоке, и в Арктике. Никита Евсеевич! А можно построить такой снаряд, чтобы насквозь всю землю, весь земной шар пройти?
Володя раскраснелся и, не обращая внимания на дружный смех Брускова и Малевской, устремил глаза на Мареева.
– Теоретически это, пожалуй, возможно, Володя, – улыбнулся Мареев, – но какая в этом надобность?
– Сообщение с Америкой устроить! – воскликнул в восторге Володя. – Добывать разные металлы! Строить самые мощные электростанции! Исследовать самые большие глубины!
– Володька, пощади! – взмолился Брусков. – Придержи свою фантазию. Она заведет тебя туда, откуда и вернуться нельзя!
– Почему – фантазия? Разве это невозможно? У нас в СССР нет ничего невозможного! Если у нас сумели построить такой снаряд, то смогут построить еще больше, еще лучше, еще крепче! Правда, Никита Евсеевич?
Мареев серьезно кивнул ему в ответ:
– Правда, Володя! Если понадобится – построим и больше, и лучше, и крепче. Если нужно будет – спустимся еще глубже. Если не сегодня, так завтра…
– Ну, раз ты такой боевой пассажир, – присоединился Брусков, – давай графин. Я провозглашаю тост за молодое поколение, за нашу смену!
– Стоп, Михаил! – прервала его Малевская. – Прежде чем провозглашать тост, ты должен извиниться.
– Перед кем? – в недоумении спросил Брусков.
– Перед Володькой.
– За что же мне извиняться?
– Ты его оскорбил! Ты его назвал пассажиром, между тем как он полноправный член экспедиции.
Брусков растерянно оглянулся:
– Вот как!.. А я и не подумал…
– Подождите, товарищи, с шутками, – вмешался Мареев. – Твоя обмолвка, Михаил, и твое замечание, Нина, гораздо серьезнее, чем вы думаете. Если Володя формально и числится членом экспедиции, то фактически он еще не введен в ее состав. Вы помните основное условие, которому должен удовлетворять каждый, кто находится в этом снаряде? Оно гласит: "Каждый член экспедиции обязан уметь управлять основными механизмами и обращаться с главнейшими приборами снаряда". Выполнено это условие в отношении Володи? Нет! И это наша – прежде всего моя – грубая ошибка. Мы помнили, что Володя ребенок, и забыли, что он идет с нами не на простую прогулку и должен быть вооружен, насколько это возможно для него… Мало ли что может случиться! Поэтому я вменяю в обязанность каждому члену экспедиции ознакомить Володю, как можно основательней, с техникой обращения и управления основными механизмами и приборами – каждому по своей части. Это должно быть начато со следующей смены и закончено в декадный срок.
– Ура! – закричал Володя. – Вот это здорово! Я быстро всему научусь, Никита Евсеевич! Спасибо! Большое пионерское спасибо!
Таков был результат этого знаменательного обеда на глубине в шесть тысяч триста метров в толщах мрачного, безжизненного гранита.
К обычным занятиям Володи прибавились новые, необыкновенно увлекательные, наполненные неожиданностями, открытиями, сюрпризами. Он был неутомим. Он тормошил расспросами Малевскую, Брускова, Мареева, понимал с полуслова их объяснения, радуя всех взрослых членов экспедиции своей сообразительностью и сноровкой. Его техническая подготовка давала им возможность разговаривать с ним, как с равным.
Мареев проходил с ним на практике курс управления моторами, штанговым аппаратом, аппаратом кривизны, колоннами давления; Малевская обучала его обращению с киноаппаратами, расшифровке снимков, управлению аппаратами климатизации и минерализации, обращению с газовыми масками и скафандрами; Брусков передавал ему все необходимые знания по радиотехнике, по ремонту осветительной сети, наблюдению за барабанами, по управлению торпедой, заставляя его часами работать в ней, разбирать, собирать и приводить в действие отдельные ее механизмы и приборы.
Часто, открыв входной люк торпеды, они с большим трудом втискивались туда вдвоем, и, стоя в ее тесной цилиндрической каюте, Брусков учил Володю пускать в ход буровой мотор и моторы колонн давления, проверять и исправлять аккумуляторы, наблюдать за киноаппаратами. Иногда Брусков оставлял Володю одного в торпеде и, сносясь с ним по радио из шаровой каюты, учил его принимать сигналы радиопеленгации и по ним менять курс торпеды в разных направлениях.
Это была самая счастливая пора в Володиной жизни с того момента, когда он впервые спустился по лестнице в шаровую каюту и дрожащим от волнения голосом произнес: "Здравствуйте! Можно войти?"
Как давно это было!
Володя чувствует себя теперь здесь, как дома, – нет, лучше, чем дома. Он тут необходим, имеет свое рабочее место, обязанности, а главное, – Володя не мог бы это объяснить словами, – он знает, что никто уже не сердится на него за самовольное появление в снаряде, а, пожалуй, все довольны этим.
Первым внешним событием после шести суток однообразного пути в гранитной толще было появление кварца, поступившего в снаряд через кран образцов, на глубине семи тысяч ста метров от поверхности.
– Мы вошли, очевидно, в кварцевую жилу, – сказал Мареев, ознакомившись с образцом и его анализом. – Любопытно, что мы в ней встретим. Бывают очень интересные находки…
– Но ведь здесь сплошной гранит, – заметил Володя. – Что же это за жила?
– В этой массивной породе гранита когда-то, еще при ее застывании, образовались трещины. Снизу, из неостывших глубин, по этим трещинам подымались вверх раскаленные газы и пары воды, которыми чрезвычайно богата расплавленная магма. Эти выделения магмы называются эманациями. Они выносят вместе с собой в газообразной форме различные минералы и соединения тяжелых металлов. Среди минералов имеется свободная кремнекислота, которая, осаждаясь из остывающих газов и паров, кристаллизуется в таких трещинах в виде кварца и тридимита, а среди металлов встречаются чаще всего соединения железа, меди и реже – золото. В этом процессе принимает участие образовавшаяся из паров глубинная вода, пробирающаяся иногда по трещинам на поверхность в виде горячих минеральных источников, очень часто целебных. Глубинная вода насыщена растворенными минералами и металлами, которые также кристаллизуются внутри трещин. Когда такая трещина или ее ответвление заполнятся минералами или рудами, они уже называются жилами. Трещина, которую мы сейчас проходим, заполнена кварцем, и потому я ее назвал кварцевой жилой.
