Я замолчала, мое лицо горело от смущения. Почему-то стыдно и неловко было рассказывать об этом. Наверное, потому, что вспомнилось, как когда-то давно я уже пыталась поделиться этим сном с друзьями, но надо мной долго смеялись. Старая обида полыхнула с новой силой…
– Ну, дальше, – попросила Ника, терпеливо выждав долгую паузу.
– Ты все еще считаешь, что это не глупости? – взмолилась я, отгоняя противные воспоминания.
– Продолжай.
– Однажды ее голос прозвучал особо торжествующе. Она сказала, что не зря ее боялись и не зря выход камнем закрыли. Пускай сама она выйти из могилы пока не может, хотя не за горами тот час, когда сможет, но вот свою руку, ту, которая отрублена, намерена выпустить!
– Как? – удивилась Ника. – Это серьезно?
– Ну вот, я же говорила, ты не поверишь…
– В смысле, не для того ли ей руку отрубили, чтоб она не могла ничего сделать?
– Просто это очень сильная ведьма. Да, и она сказала, что сделает это при моей помощи, воспользуется моей силой. Вот после этого и начался ад кромешный. Я заболела чем-то непонятным, температура поднялась, голова кружилась, все вокруг плыло в тумане, я уже не различала, где сон, где явь…
Это длилось сутки. Приходил врач, не понял, что за болезнь, выписывал какие-то лекарства. Бабушка не отходила от меня ни на шаг, перебралась в мою комнату, а у меня не хватило ума попросить, что лучше бы она меня к себе забрала.
И вот ночью… Я не уверена, что это был сон, я вообще ни в чем не уверена. Слишком уж реальным все выглядело. Мне снилось, что я лежу в своей кровати, а бабушка спит рядом, на диванчике, но от ее присутствия спокойнее не становится. Потому что оттуда, снизу, на меня смотрит ведьма. И внутренним зрением я вижу, как раскалывается, берется трещиной толстый древний камень где-то внизу, и по этой трещине снизу вверх поднимается мертвая рука. Ведьма торжествует, я снова слышу ее голос, молодой, звонкий.
Наверное, это все же был сон. С одной стороны, я видела свою привычную комнату, спящую рядом бабушку, а с другой – как снизу, в глубине земли, по трещине в камне поднимается эта мерзость. Мертвая рука, отрубленная по локоть, страшная… Вот она приблизилась к поверхности и… соединилась с рукой бабушки, которую та во сне свесила до пола.
И все, больше ничего не было. Я проснулась в своей комнате, а рядом на диванчике спала бабушка, действительно свесив до пола руку. Я потом целый день украдкой поглядывала на эту руку – обычная живая рука, ничего сверхъестественного. Да и болезнь моя прошла наутро. Но после такого мне было очень жутко. Страшно было спать в той комнате, страшно было даже заходить в нее и вообще в дом.
– А бабушке ты не рассказала?
– Частично. Про руку не говорила, просто сказала, что мне постоянно снится ведьма. Она тогда снова потащила меня к знахарке, и та, велев бабушке выйти, заставила меня рассказать все подробно. Помню, как она изменилась в лице, и как говорила потом бабушке, что меня надо срочно увозить куда подальше. И запомнилось почему-то больше всего, как знахарка строго твердит, почти кричит бабушке: «Не расспрашивай ее об этом! Никогда и ни при каких условиях – не расспрашивай!»
А тут и мама приехала и увезла меня. И со временем я все забыла, сейчас только и вспомнила.
– Больше ничего не было? – задумчиво спросила Ника. – Последствий каких-нибудь?
– Нет, ничего. И я все-таки надеюсь, что это были всего лишь навеянные самовнушением сны, и ничего серьезного… – пролепетала я, сама не слишком веря своим словам.
– Конечно, ничего серьезного, – иезуитским тоном ответила Ника. – Кстати, что у твоей бабушки с рукой?
– Болит от локтя и ниже. Кожа сохнет, трескается, врачи ничего определить не могут…
– И как давно это продолжается?
– Что? Ты думаешь?.. – до меня только теперь доходило, что эти два события могут быть связаны.
– А что тут думать, тут все понятно. Если только рука твоей бабушки не начала болеть раньше, еще до того.
– Нет, не раньше… – мне живо вспомнилось, как все было. Вот я лежу на своей кровати, а рядом бабушка на диване, на правом боку, свесив до пола правую руку, ладонью вверх. Но с тех пор как эта рука начала болеть, бабушка на правом боку вообще спать не может. Значит…
– Значит, под нашим домом действительно это проклятое захоронение! – вскричала я. – И ведьма…
– О господи! – раздалось от двери. Мы обе повернули головы туда – голос принадлежал знахарке, стоящей в дверях. Рядом с ней бледнее мела держалась за дверную ручку моя бабушка, а из-за их голов выглядывали соседи. Похоже, все они стояли там уже давно и слушали мой рассказ, затаив дыхание.
В наступившей тишине зловеще прозвучал голос бабушки Федосьи:
– Проклята могила найшлася! Ой лишенько, що ж тепер буде…
[6]
Глава 22
История проклятой могилы
Никому из соседей не потребовалось разъяснений, что это значит. Возможно, не все верили в давнее предание, но в этом селе его знал каждый. Все разом зашумели, загалдели, обсуждая обрушившуюся на них новость. Я вскочила с дивана и помогла усадить на него свою бабушку, потому что ей стало плохо.
– Так она здесь, оказывается, могила эта! Не под Остапчуковым домом, а здесь, – испуганно проговорила Петрова бабушка. – А они все хвалились, что четвертый крестик на карте на их дом приходится. Тьфу, пустозвоны!
– Дурак он был, тот Остапчук, и вся семья его не умнее, – вторил сосед.
Я обмахивала бабушку газетой и отстраненно думала – видимо, эта история с четырьмя крестиками на карте всерьез будоражила здешние умы. Очевидно, пустозвону Остапчуку удалось пробудить к ней интерес, раз соседи сейчас так волнуются.
– Дураки не дураки, а хватило ума уехать отсюда, – огрызнулась жена соседа. – Я тебе сколько говорила, что и нам бы пора в город перебираться. А что с нами теперь будет?
– Ой, да ничего не будет, – отмахнулся тот. – Ну, нашлась могила, и что теперь? Лежали кости тыщу лет в земле, ничего не случилось, и теперь не случится.
– Говорила я, чтоб увезли Таню отсюда подальше, – горестно вздыхала Федосья. – Она знала, где оно находится, а теперь все знают! Сбылось проклятие!
– Да это разве все? – спросила я смущенно. – Всего несколько человек…
– И этого достаточно, – отрезала Федосья. – Знала ты, знала я, а если узнают трое – это уже не тайна!
А соседи спешно прощались и уходили. Видимо, им страшновато было находиться в доме, под которым обнаружилась проклятая могила. Да и поделиться страшной новостью с остальными тоже не терпелось. Интересно, они всерьез в это верили?
– Ну что, девчата, отвезти вас на станцию? – деланно бодрым голосом осведомился Петро, когда остальные ушли.
