Конечно, малообразованной старушке то, что происходило в бараке, безусловно, казалось происками дьявола. Я хмыкнула.
– И нечего смеяться! – обиделась Архиповна. – Там всякая чертовщина творилась, огни какие-то дьявольские в окнах сверкали, свист да завывание доносились. А потом, когда у него еще уродцы эти появились, так из поселка куча народа разбежалась…
– Какие уродцы?! – подскочила я.
– Ой, страхолюдины – ужас! Говорят, было там какое-то захоронение уродцев, а он их раскопал и оживил, дружил-то с нечистой силой. Старики говорили – упыри, а я не знаю, так или нет. В общем, это были мелкие хитрые твари, которых он посылал жертв для себя добывать или еще для чего. Сам-то он никуда не ходил. Они старались людям на глаза не попадаться, но разве же в поселке скроешь что-нибудь? О них даже говорить боялись, потому что пару раз такое было: кто о них заговаривал, тот вскоре исчезал. Скрытный был этот гад, не любил, чтобы о его делишках знали. Можешь себе представить, в каком страхе весь поселок находился?! Такое там творилось, веришь?
– Верю. Я немного знаю об этом.
– Вот как? Так, может, ты знаешь, как его хотели арестовать, а двое милиционеров пропали, и барак тоже?
– Да. И о проклятии тридцать первого августа. Одного не пойму, что случилось с Фаиной? Она что, до сих пор жива?
– Да как тебе сказать… Думали, она погибла в ту ночь. Но потом ее стали встречать те, кто раньше знал, да и другие тоже. Тогда умные люди сказали: на ней столько грехов и зла, да и умерла она такой нехорошей смертью, что ее злобная душа никак не может успокоиться и людям гадостей не делать. Она ведь что делала, Фаина-то: идет человек, ни о чем не подозревает, вдруг бац – появляется она, словно из-под земли, руку протягивает, как за милостыней, а сама ухмыляется, да так смотрит, что можно со страху упасть. Было раз, шла одна знакомая моей матери на базар, а Фаина тут как тут, протягивает руку: «Подай копеечку, вдовушка!» А тетка была не вдовушка, десять минут назад с мужем виделась. Возвращается домой – у мужа инфаркт, еле выходили. Или другой знакомый тоже шел вечером и встретил Фаину, а он знал ее еще по поселку. Увидел, испугался, а она и говорит: «Ну что, Федя, за тобой или за братом твоим раньше прийти? Ладно, приду за братом». И через несколько дней его брата в шахте завалило. Это лишь два случая, а подобных много было. А случалось, что она напророчит, да ничего не сбудется, но люди ждут и боятся, а ей, наверное, только этого и надо. К Ковалихе как-то подошла, прямо возле ее дома. «Подай милостыню, бабушка! А впрочем, не надо, ничья ты не бабушка!» А у Ковалихи как раз незадолго до этого первый внучок появился. Так она месяца два от него не отходила, не ела, не спала. С внучком ничего не случилось, зато сама заболела, потом все нервы лечила, да так и не вылечила. Кроме того, Фаина еще и раздоры сеять мастерица. Может сказать, например, какому-нибудь ревнивцу, что жена влюблена в его лучшего друга…
– Вот дрянь! – воскликнула я. – А что за мальчика она водит с собой?
– Не знаю, не видела. Хотя стоп, кажется, кто-то говорил и про мальчика… Но я понятия о нем не имею. При жизни она вечно с собой какого-нибудь ребенка таскала.
– Наверное, ее все видят такой, как при жизни, а ребенок, так сказать, входил в комплект? – догадалась я. – На самом деле его нет, а людям кажется, что есть?
– О, точно, хорошо сказала! – одобрила Архиповна. – А может, ей удалось захватить чью-то невинную душеньку… Вроде тебя, Ника! Ты если встретишь ее, так не верь ничему. Будь то предсказания или сплетни – не верь! И это… спасибо тебе за помощь! Ты и «Скорую» вызвала, и кошку мою приютила…
– Хорошая у вас кошка, – ответила я, вспомнив ночные события. – Моя мама ее Клотильдой назвала.
– Да? А я Муськой кликала. Сидел котенок у дороги, пищал. Я никогда не держала ни собак, ни кошек, а эту пожалела и взяла. И такой она мне стала родненькой, как ребеночка на руках держишь! А она льнет ласково, мурлычет. Эх, одна я живу, разве что внучок иногда в гости приходит, да и то возится в комнате со своими вещами, а до бабки ему и дела нет.
Я собралась с мыслями и спросила:
– Значит, людей похищают эти, как вы говорите, уродцы? И на вас тоже они напали?
– Они, окаянные. Иду впотьмах, а впереди четверо… Я сразу поняла, кто это такие, в детстве видела. Вот ведь, сколько лет молчала, и все хорошо было, а как брякнула тебе про барак… Так по мою душу и явились. Ну, я бежать кинулась, да плохо мне стало, а они, наверное, подумали, что я померла на месте, вот и убрались. И вообще, они всегда только молодых утаскивали, зачем им старуха? Померла – и ладно.
Мы еще немного поболтали, и я, собираясь прощаться, невзначай сказала:
– Вы стали лучше выглядеть, даже как-то моложе. Вас, наверное, хорошо лечат.
– Лечат-то как всех, – ответила Архиповна. – Таблетки, уколы. Но здесь вольготнее, чем дома, даже дышится легче. Глядишь, и правда помолодею. А домой и возвращаться неохота.
Я говорила вполне искренне. Не сказать, чтоб старушка помолодела, но выглядела куда веселее и бодрее, чем в нашу первую встречу. А жить в ее квартире лично я под дулом пистолета не согласилась бы.
Глава IX
Старуха с мальчиком
Когда я вернулась домой, часы показывали всего-то полдесятого, и мне снова было нечего делать. Ладно, отдохну пока. После обеда встретимся с ребятами на стройке, потом пойдем к ученому. Интересно, зачем Вилору понадобилось, чтобы я туда пошла? Поживем – увидим.
Внезапная боль заставила меня вздрогнуть – я пролила на себя горячий чай. Фу ты! После того как ночью мой кулон раскалился, на коже остался небольшой ожог, неприятно саднивший. А теперь еще и чай! Но жаловаться глупо: хоть сторожевой знак и обжег меня, зато помог побороть страх и заставил действовать. Кто знает, что бы со мной было без него! Спасибо тебе, Вилор…
Вечером я его увижу. Мы пойдем к чужому дому, в который он сам по каким-то загадочным причинам не может войти. Это нужно для дела, тут все понятно. А хотелось бы пройтись с ним просто так, поболтать о чем душа пожелает, не думая об опасности за спиной. Зайти в кафе, поесть мороженого, потом сходить на дискотеку… Нет, не то! Этот человек словно из другого мира, его совершенно невозможно представить в какой-нибудь забегаловке или на прокуренной дискотеке. Мне представился большой старинный зал с колоннами, паркетом и тихой музыкой, и я дала волю мечтам… Хотелось бы знать, нравлюсь ли я ему? Похоже на то, но как узнать точно?
Я подошла к зеркалу, посмотрела на себя. Потертые джинсы, простенький свитер, коса – таких девчонок пруд пруди. Я с прискорбием признала, что до сих пор относилась к своей внешности наплевательски. А что, если он действительно пригласит меня куда-нибудь? У меня есть, конечно, приличные вещи, но все они… не совсем то, что надо. Красивые, да, но хочется надеть что-нибудь такое сногсшибательное!
Собственно, что мне мешает? Дело в том, что есть у нас с мамой один родственник. Если судить по месту жительства, то близкий, если по родству, то не очень, а если по тому, как мы с ним общаемся – совсем уж дальний. Просто он очень состоятельный и с тех пор, как разбогател, общаться с родней почти перестал. Возможно, ему просто некогда, не знаю. Но однажды, года два назад, он неожиданно нагрянул ко мне на день рождения. Пришел не совсем трезвый и долго жаловался на жизнь, а потом взял и подарил мне большую сумму денег, после чего поспешно удалился, не став слушать возражения. Я хотела подарок маме отдать, но она лишь буркнула: тебе подарили, ты и распоряжайся. Родственник больше не показывался, а деньги так и лежат у меня. Я не стала их тратить на мелочи, решив, что когда-нибудь они понадобятся на что-то серьезное. И вот, кажется, этот момент настал. Я вынула заветную коробочку…
