Шимп задрожал.
– Меня видели?!
– А то! Мыльный не сообщил?
– Я плохо разобрал, что он порет. Что же мы будем делать, а?
– Не трясись. Теперь пойдет легче. Останки – у нас…
– Я бы попросил!
– Ну, этот тип – у нас, опасности нет. Кстати, что вы с ним сделали?
– Фланнери отнес его наверх.
– Куда именно?
– В такую комнату. Видимо, бывшая детская. На окнах – решетки.
– А как дверь?
– Прочная, дубовая. Неплохо строили эти старинные дома. Знали свое дело. Такую дверь слон не выбьет.
– Это хорошо. Теперь слушай, Шимп. Мы… – Она встрепенулась. – Что там?
– Где? – спросил Шимп, подскочив на стуле.
– В коридоре. Пойди посмотри.
Доктор Твист с превеликой осторожностью подкрался к двери и распахнул ее. За ней никого не было. Тем временем пальчики Долли появились на миг над оставленным бокалом.
– Прости, – сказала она. – Послышалось.
Шимп вернулся к столу, все еще волнуясь.
– Ах, зря я в это ввязался! – посетовал он.
– Я добром прошу, – сказала Долли, – не канючь! Что мне, погладить тебя по головке? Ввязался, потому что хотел. Получишь шестьдесят пять процентов, совсем обчистил нас с Мыльным. Так чего рыпаешься? Вроде ты в порядке пока что.
Твист собирался спросить, почему она это добавила, но у него были более насущные вопросы.
– Что теперь будете делать?
– Вернемся в Радж.
– И заберете… это?
– Да. А потом смоемся.
Программа ему понравилась. На радостях он схватил бокал и выпил до дна.
– Я думаю, – предположил он, – старичка Мыльный усыпил?
– Уж не иначе.
– А если случая не было? – снова занервничал Шимп.
– Случай всегда представится. Тебе ли не знать!
Шимпу это польстило. Он засмеялся и кивнул.
И тут же то ли потолок, то ли железная балка, то ли что-то еще ударило его по черепу. Он стоял у стола, но вдруг упал на колени и медленно сполз на пол. Долли сразу поняла его слова насчет страховки. Об Александре Твисте, в самом лучшем случае, можно было сказать, что лежал он тихо. Все-таки охнув, Долли взяла подушку и подложила ему под голову.
Лишь после этого она подошла к телефону и нежным голосом попросила соединить ее с Радж-Холлом.
– Мыльный?
Он отозвался сразу. Видимо, сидел, прильнув к аппарату.
– Слушай, лапочка!
– Да, золотко?
– Все в порядке.
– С этим типом?
– Угу. И с Шимпом.
– То есть как?
– А так. На что он нам? Шестьдесят пять процентов, это надо же! Капнула то-се, лежит себе, аки агнец. Подожди минутку! Так. Ну, все.
– В чем дело, куколка? Ты что-то услышала?
– Нет. Я увидела букет лилий и сунула одну ему в руку. Как-то естественней. Теперь слушай. Я еду в Лондон, в «Бельведер». Бери сумку и езжай туда же. Ясно?
– Но, лапочка…
– Что такое?
– Как я ее увезу?
– Ну, знаешь! Когда я уезжала, большая машина стояла в этом дворе. Наверное, и сейчас стоит. Забери сумку и скажи шоферу, что старикан его зовет. Потом садись за руль и бери курс на Бирмингем. Там машину оставь и пересядь в поезд. Вроде бы просто?
Мыльный долго молчал. Видимо, восхищение лишило его дара речи.
– Лапочка, – выговорил он, – что б я без тебя делал? Скажу тебе…
– Ладно, позже, – прервала его Долли, – мне некогда.
Глава Х
Хлопоты Мыльного Моллоя
1
Мыльный положил трубку и вышел из кабины, готовый к подвигу. Как все хорошие мужья, он считал свою жену и образцом и, скажем так, музой. Отирая красивый лоб – в кабине было жарко, – он немного постоял, обдумывая план кампании.
Собираясь бежать, как ошпаренный кот, благоразумный человек сперва заготовит линию отступления. И мистер Моллой пошел проверить, на месте ли машина.
Она была на месте. Садись – и езжай.
Ну хорошо. Но самое сложное не это. Капли притаились в кармане, однако проку от них нет, пока они не переместились в мистера Кармоди. А как это сделать?
Подсунуть эти капли – дело тонкое, да и сложное. Очень многое зависит от партнера. Прежде всего он должен что-то пить. В лечебнице препятствий не было. Все шло как по маслу. А вот здесь, в Радж-Холле, будет потруднее.
Нельзя же, в конце концов, насильно поить хозяина в половине двенадцатого! Может, он не пьет до ленча, а тогда дворецкий рядом крутится. И вообще, этот ленч еще часа через два, если не больше, а тут вся суть – в скорости.
Мистер Моллой, беззвучно стеная, вышел в сад, чтобы обдумать проблему, и как раз осознал, что это ему не под силу, когда увидел исключительно приятное зрелище. Мир засиял снова, птицы запели.
Увидел он ров, на нем – ялик, а в ялике – мистера Кармоди с удочкой в руке.
С эстетической точки зрения розоватая рубаха и мятая шляпа, которую давно пора отдать достойным беднякам, не так уж привлекательны, но Мыльному они представлялись несказанно прекрасными. Он рыбу не удил, но знал рыболовов. Они – маньяки. Ни землетрясения, ни мор, ни крах династии не оторвут их от любимого дела. Лестер Кармоди с удочкой практически равен Лестеру Кармоди, наполненному до краев самыми лучшими каплями. Можно сказать, что он – в ином мире.
– Клюет? – радостно спросил Мыльный.
– Ы… ы… ы… – донеслось с ялика.
– Так держать! – воскликнул благожелательный гость.
И, бодро помахав рукой, поспешил к дому. Все стало просто, и ребенок бы справился, если у этого ребенка есть чем вскрыть шкаф.
– Я птицам скажу, – пел Мыльный, входя в холл, – и пчелам скажу, и цвета-ам…
– Да, сэр? – почтительно спросил Стергис, возникая невесть откуда.
– Деревьям скажу, что я их лю-ю-блю… – продолжил было гость, но вдруг осекся. Всегда смутишься, если застанут за пением, но, кроме того, как сказал бы Стергис, он замер. Судите сами, вот – никого не было, и вот, на тебе, дворецкий! Хранитель Радж-Холла навряд ли пользовался люками, но иначе его появления не объяснишь.
Однако рядом с буфетом Мыльный заметил дверь, прикрытую зеленой бязью. Видимо, из-за нее Стергис и выскочил.
– Ничего-ничего, – сказал мистер Моллой.
– Я думал, вы звали, сэр.
– Нет, не звал.
