И, подхватив под руку, Сэм увлек меня прочь. Когда мы заворачивали за поворот, я бросил взгляд на родителей Золотца. Они стояли на том же месте, где мы их оставили, точно от красноречия Сэма приросли к месту.
– Ну-ну, сынок, – Сэм окинул меня ласковым взглядом, – приятно встретить тебя снова, на этот раз – при более счастливых обстоятельствах. Тебе, знаешь ли, здорово везет, тебя могли здорово поколотить в тот вечер. Я уж испугался, чем все закончится. Бак – парень простой, грубый, и его шайка такая же. Взбеленились они не на шутку! Прямо-таки зверски! Захвати они тебя, и неизвестно, что могло случиться. Однако все хорошо, что хорошо кончается. А у этой маленькой игры конец счастливый. Я получу эту работу, сынок. Старик Форд не дурак, ему не потребуется много времени смекнуть, что я прав. Он возьмет меня на службу.
– А как же ваш партнер? – поинтересовался я. – Как Бак участвует в сделке?
Сэм отечески похлопал меня по плечу.
– А никак, сынок, никак. Худо, конечно, словно конфету у малыша отбираешь, но… бизнес есть бизнес. Что ж, приходится, хоть я и не хотел надуть старину Бака. На следующий же день я выкрал у него Золотце. Получилось легче легкого. Бак хорош в драке. Когда доходит до мозгов, обдурить его проще пареной репы. Так он и будет брести по жизни, бедолага. Даже думать неприятно.
Он вздохнул. Видимо, несчастья Бака глубоко печалили его доброе сердце.
– Не удивлюсь, если он бросит профессию. Нахлебался, хоть у кого руки опустятся. Я рассказывал, что случилось с ним той ночью? Нет? А я думал, рассказывал. Нырнул, значит, Бак через крышу. Мы подняли его, глядим – он опять ногу сломал! Любого обескуражит. Думаю, теперь он уйдет от дел.
Мы приближались к машинам, и, оглянувшись, я увидел, как мистер и миссис Форд прохаживаются по дороге. Сэм проследил за моим взглядом и хихикнул:
– Все в порядке! Они все уладили. Что-то в их походке подсказывает мне: помирились они!
Миссис Дрэссилис по-прежнему сидела в красном автомобиле с видом уязвленным, но безропотным.
– Мне придется оставить вас, миссис Дрэссилис, – обратилась к ней миссис Форд. – Скажите Джарвису, пусть отвезет вас куда вам надо. А я уезжаю с мужем к моему дорогому Огги.
Она протянула руку миллионеру. Тот принял ее, и они стояли, глупо улыбаясь друг другу, а Сэм, чуть ли не мурлыча, навис над ними, словно пухленькая фея. Оба шофера деревянно смотрели в пространство. Мистер Форд, отпустив руку жены, повернулся к Сэму:
– Фишер?
– Сэр?
– Я обдумал ваше предложение. Тут какой-то подвох.
– О нет, сэр, уверяю вас!
– Непременно есть. Какие я получаю гарантии, что вы меня не обдурите?
– Вы забываете, – с облегчением улыбнулся Сэм. – Я ведь говорил вам, что женюсь, сэр. А моя жена ни за что мне не позволит.
Мистер Форд махнул рукой на автомобиль.
– Прыгайте! – коротко бросил он. – И скажите шоферу, куда ехать. Вы наняты!
Глава XVIII
– Ну никаких манер, – сокрушалась миссис Дрэссилис. – Абсолютно. Я всегда это говорила.
Тон у нее был горький. Оскорбленным взглядом она провожала уезжавшую машину.
На повороте Сэм, обернувшись, помахал на прощанье. Мистер и миссис Форд, сидевшие рядышком, оглянуться и не подумали. Миссис Дрэссилис негодующе фыркнула:
– Миссис Форд – подруга Синтии. Это Синтия попросила меня поехать сюда с ней и встретиться с вами. Но поехала я все-таки ради миссис Форд. И вот без слова извинения она бросает меня посреди дороги! Никаких манер!
Я не кинулся защищать отсутствующую. Вердикт миссис Дрэссилис совпадал и с моим.
– А Синтия вернулась в Англию? – сменил я тему.
– Яхта приплыла вчера. Питер, я должна поговорить с вами о крайне важном деле. – Она бросила взгляд на Джарвиса, откинувшегося на сиденье с видом, свойственным всем шоферам, сидящим без дела. – Давайте пройдемся.
Я помог ей выбраться из машины, и мы молча пошли по дороге. Спутница моя едва скрывала волнение, интригуя меня. Присутствовала и уклончивость, пробудившая с новой силой всю мою неприязнь. Я не мог себе представить, ради чего она прикатила издалека и что намеревается сказать мне.
– Как вы тут очутились? – спросила она. – Когда Синтия сказала мне, что вы здесь, я едва ей поверила. Почему вы вдруг превратились в учителя? Ничего не понимаю!
– Зачем вы хотели повидать меня?
Она замялась. Ей всегда было трудно изъясняться прямо, а сейчас, явно приходилось прилагать совсем уж неимоверные усилия. В следующую минуту она двинулась очень и очень кружным путем, петляя глухими закоулками.
– Я знаю вас уже столько лет. Никем я так не восхищалась. Вы такой великодушный, настоящий Дон Кихот. Таких мужчин мало на свете. Всегда о других печетесь! Вы без колебаний откажетесь от чего угодно, если увидите, что это нужно другому. Я восхищаюсь вами. Так мало молодых людей, которые считаются не только с собой!
Она приостановилась набрать воздуха, а может, свежих мыслей, и я, воспользовавшись затишьем в ливне комплиментов, снова спросил:
– Зачем все-таки вам потребовалось встретиться со мной?
– Из-за Синтии. Она меня попросила.
– О-о!
– Вы получили от нее весточку?
– Да.
– Вчера вечером, когда она вернулась, она рассказала мне про свое письмо и показала ваш ответ. Вы, Питер, написали ей дивное письмо. Я просто расплакалась, когда читала. И Синтия, я думаю, плакала. Конечно, для девушки с ее характером письмо решило все. Она такая преданная, моя дорогая девочка.
– Не понимаю.
Как сказал бы Сэм, она вроде как и говорила, слова вылетали у нее изо рта, но смысл их от меня ускользал.
– Уж раз она дала обещание, ничто не побудит ее его нарушить, каковы бы ни были ее чувства. Она такая верная. Такая стойкая.
– Вы не могли бы выражаться яснее? – резко перебил я. – Что-то никак не пойму. При чем тут верность? Не понимаю…
Но выманить ее из закоулков оказалось непросто. Выбрав маршрут, она твердо намеревалась пройти его до конца, пренебрегая прямым коротким путем.
– Для Синтии, как я и сказала, ваше письмо стало решающим. Она поняла, что вопрос решен бесповоротно. Это так красиво с ее стороны. Но я ее мать, и мой долг не сдаваться. Не принимать ситуацию как неизбежную, если я могу хоть чем-то помочь ее счастью. Я знаю, Питер, ваш рыцарский характер. Я сумею поговорить с вами, как не сумела бы Синтия. Я взываю к вашему великодушию, что, конечно, невозможно для нее. Итак, излагаю факты.
Я ухватился за эти слова.
– Вот, вот! Этого бы мне и хотелось. Каковы же факты?
Но она снова пустилась плутать по переулкам:
