Книга Духи реки, страница 28. Автор книги Александр Прозоров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Духи реки»

Cтраница 28

— А кто был мой предок? — поинтересовался Лёгкий Ветер.

— Они все наши отцы, — укоризненно покачал головой шаман. — Дочери Когтелома вышли замуж за сыновей Сокола и Глаза, дочери сыновей вышли замуж за сыновей дочерей, потом ещё и ещё. Каждый из переселившихся на Большую Реку ныне стал далёким отцом для любого из жителей племени.

— Почему же мы про это первый раз слышим? — удивился Храбрый Рык, несколько преувеличивая своё недоумение. Но был прав. Если уж он, опытный охотник, прошедший посвящение так давно, что летам и зимам уже потерян счёт, имеющий свой дом, в котором подрастают две дочери, если даже он не знал о далёких предках — что тогда можно сказать о более молодых охотниках?

— Когда я был ещё маленьким ребёнком, не прошедшим посвящения, — ответил шаман, — мы по два, по три раза за лето ездили к Серому Зубу. Меняли шкуры и топоры, вяленое мясо на нити и каменные ковши, узнавали новости из других родов. Отец говорил, два раза наши охотники даже привозили себе жен из племени Серого Зуба! Но уже давно, ещё до моего посвящения, на людей Серого Зуба напали вороньи духи и пожрали всех. Больше мы никогда туда не показывались, дабы голодные духи не смогли нас выследить и сожрать людей нашего стойбища.

— Голодные духи или вороньи? — уточнил завороженный рассказом Тигриный Волк.

— Вороньи духи — они тоже голодные. — Чужой Голос взялся за мясо, покрутил его и положил обратно на рукавицу. — Духи лесов — они все добры к нам, хотя порой гневаются или обижаются. Но в мире духов есть такие, которые, как волки или рыси, охотятся на людей и даже убивают их. Они духи, мы их не видим, но когда кто-то из людей вдруг слабеет, валится с ног, у него всё болит, он становится горячим, то понятно, что на него кто-то напал и пожирает. Тогда я прихожу с бубном и отпугиваю голодного духа шумом и криками, стараюсь сделать человека невкусным, заставляя есть малину с мёдом, чтобы он стал сладким на вкус, или пить настой зверобоя и полыни, чтобы он стал горьким. Вкус этот для голодного духа непривычен, и очень часто он уходит, оставляя жертву недоеденной, живой. Иногда шум и зелья не помогают. Мне жаль, но я не всесилен. Такие голодные духи ходят поодиночке, они опасны одному, двум людям. Иногда кусают сразу всех обитателей дома, но быстро уходят. Но есть духи вороньи. Они летают огромными стаями. Найдя человеческое селение, они набрасываются на всех до единого, не боятся ни шума, ни заклинаний, от них не помогают отвары, изменяющие вкус человека. Они душат и грызут человека, пока тот не почернеет и не погибнет. Если вороньи духи нашли племя, ему уже не уцелеть. Поэтому дети Бобра никогда не навещают селений, уничтоженных голодными духами. Запомните все: делать этого никак нельзя. Если случайно показать вороньим духам путь к нашим домам, они сожрут всех обитателей племени. Вороньи духи — самый страшный зверь наших лесов. Они куда страшнее волчьей стаи, голодного медведя или даже Большого Кота.

Шаман немного помолчал, но потом всё же стал доедать уже совершенно остывший кусок запечённого мяса. Следуя его примеру, к окороку потянулись другие охотники, отрезая ломоть за ломтём, пока снаружи не осталось только розовое с тонкими прожилками, ещё сырое мясо. Пламя заметно осело, и Лёгкий Ветер перевязал яство, опустив его пониже к жару. Тигриный Волк, слегка подкрепившись, подсел ближе к огню, выкатил к себе из очага погасший уголёк, нарисовал им на отломанной костяной пластине четырёхугольник, наметил точки под углами, затем не спеша изобразил нечто, похожее на оскаленную пасть.

— Ты не вешаешь клыки на ожерелье? — спросил Лёгкий Ветер, уже почти полностью просверливший отверстие в первом из своих.

— Нет, — покачал головой юный охотник. — Я хочу сделать из них подарок.

Охотники примолкли, снова глядя на Храброго Рыка. Тот пригладил голову, повернулся к Белому Камню:

— Куда утром пойдём?

Тот почесал в затылке и сказал:

— Завтра бы нужно искать волчицу. Слишком опасная соседка.

— Завтра нужно возвращаться в стойбище, — покачал головой шаман. — Небо ясное, грядут морозные дни. Пора радовать Праматерь.

Белый Камень поморщился от такого известия, но спорить не стал, кивнул:

— Коли так, возвращаемся.

Чем хорош чум, так это тем, что мгновенно согревается, едва только в нём загорается огонь. Чем он плох — так же мгновенно выстывает, стоит очагу погаснуть. Если ночью и спасает — то только от ветра. Однако, собравшись все вместе, охотники могли себе позволить меняться всю ночь по очереди, следя за огнём и время от времени выходя наружу, на хрусткий снег, чтобы отпугнуть от своей добычи незваных гостей. Впрочем, холод на улице стоял такой, что всё зверьё лесное предпочитало сидеть голодным в норках, но не отмораживать себе уши и лапы под мёртвенным звёздным светом.

На рассвете дети Бобра споро свернули стоянку, благо дело привычное и несложное: в одну широкую лыковую волокушу поверх матов покидали окаменевшее на холоде мясо, прикрыв затвердевшими шкурами, в другую, скрутив, кинули лосиный полог, стянув его с чума. Развязывать остов из жердей никто не стал: зачем, что с ним в лесу случится? Уходя из стойбища на охоту, дети Мудрого Бобра всегда останавливались в одних и тех же привычных местах. Таких дальних стоянок было всего шесть, и на каждой имелся каркас из связанных слег над обложенным камнями очагом. С места на место мужчины возили только шкуру.

Осталось закинуть за плечи мешки, разобрать копья и гарпуны — и не успело солнце толком подняться над деревьями, а путники уже шли к родному селению, по двое, по очереди, тяня за собой по снегу широкие и вместительные «снежные лодки».


Закон предков

Долгие зимние ночи и короткие дни, трескучие морозы, снежные завалы способны вогнать в тоску кого угодно. Племя детей Мудрого Бобра давно знало, что в самые холодные дни даже сама Великая Праматерь, дарующая жизнь всем обитателям земли, впадает в грусть и начинает сомневаться: а нужно ли обрекать несчастных зверей и людей, деревья и травы испытанию холодом и голодом? И чтобы она не отвернулась, не передумала и, как прежде, была милостива к людям, они должны каждый год, в самый страшный холод показывать, как они веселы и счастливы. И чем сильнее холод — тем веселее должны быть дети Бобра, тем обильнее угощение и больше шума.

По издавна заведённому обычаю, ещё накануне праздника Хромой Зубр на рассвете садился под священной ивой и, выбрав самый лучший камень, лущил его на тончайшие пластинки, острые до того, что к ним невозможно прикоснуться. Из разных домов приходили к нему мужчины, принося кто связку вяленого мяса, кто миску густого наваристого супа, кто новенькую циновку или иной подарок.

Тигриный Волк, испросив отца, пошёл к мастеру вместо старшего в доме — и широким жестом бросил перед Хромым Зубром добытую накануне роскошную волчью шкуру.

— Ты необычайно добр, храбрый охотник, — удивился тот. — Ради праздника мне хватило бы и новой миски. Старая потрескалась, а вырезать новую все никак не сяду. Хлопоты, хлопоты. Трудно поспевать на одной ноге за всеми нуждами. За дровами сходить — и то весь день пропадёт.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация