Снежана подскочила и повисла у него на шее.
— Где ты был так долго? Я уж вся обыскалась! Ты меня понесёшь? Понесёшь, Пыхтун, понесёшь?
— Снег не лепится совсем, — обнял он девочку. — Потому и долго.
— А ты попробуй вёдрами! Разве вёдрами нельзя?
Она запрыгала, оглядываясь:
— Папа, папа, а вёдрами носить можно?
Храбрый Рык как раз закатывал на холм большой снежный ком. Услышав крики дочки, он выпрямился, подумал, пожал плечами.
— Сейчас принесу! — метнулась в сторону Снежана.
Тигриный Волк задержался ещё немного, отогреваясь, но, увидев медленно подходящего Хромого Зубра, освободил место и потрусил на край посёлка. Прежде чем он успел выбрать место для скатывания нового кома, подбежала Снежана сразу с двумя берестяными коробами, от углов которых вверх тянулись сыромятные ремешки: — Вот, быстрее получится!
— Беги, замёрзнешь, — предложил ей Тигриный Волк, принимая вёдра.
— Нет, я с тобой, — отказалась девочка и принялась торопливо грести руками снег и кидать в ведро. Насыпая и утрамбовывая, они управились довольно быстро, бегом помчались обратно к селению, замерли между кострами, с наслаждением отогреваясь. Тонкие берестяные стенки вёдер тоже мгновенно согрелись, снег отлип от стенок и легко упал в котёл.
— Духи здесь, здесь, здесь, духи здесь, здесь, здесь!
Подпрыгивая то ли от холода, то ли от старания, Чужой Голос приблизился к кострам. Он бил колотушкой в то место на бубне, на котором было нарисовано клыкастое и когтистое крылатое существо, подманивая тем самым голодных духов к себе.
— Духи здесь, здесь, здесь… Ко мне, ко мне, ко мне…
Шаман подкрался к самому краю одного из костров и вдруг решительно прыгнул через высокое пламя. Радостно захохотал:
— Обманул! Сгорели голодные духи, сгорели!
— Я здесь, духи, здесь! — тут же подхватили хитрость мальчишки. — Я здесь, идите ко мне!
Они крутились, махали руками, подманивая невидимых вредных существ, некоторые даже отходили подальше, чтобы не спугнуть голодных духов огнём раньше времени — и вдруг подхватывались, кидались к кострам и прыгали через пламя.
Для детей веселье — но и для взрослых обряд выжигания подкравшихся голодных духов считался в племени Мудрого Бобра обязательным. Матери, прячущие детей от холода возле котла, на время положили малышей и сделали полный круг, по очереди перепрыгнув все три костра. Охотники, подкатив снежные шары, тоже встали в круг и два-три раза обогнули котёл, перемахивая пламя. Хромой Зубр, кряхтя, поднялся и пронёс своё могучее тело, пусть и через самый край, слегка подпрыгнув на здоровой ноге. А уж малышня скакала постоянно, то отбегая за новыми духами, то кидаясь с ними через огонь.
Хромой Зубр, вернувшись на место, взял ухват из двух связанных вместе палок, стал неспешно выбирать раскалившиеся в кострах камни, подхватывать и кидать в большой котёл племени. Снег отзывался шипением, плевался клубами пара — но быстро оседал, и вскоре вместо него в длинном высоком корыте уже плескалась вода примерно на треть его глубины. Охотники стали подтаскивать и перебрасывать внутрь не влезшие сразу снежные шары — тонущие с обидной стремительностью, — после чего снова отправились за границы посёлка. Пыхтун воспользовался вёдрами и потому вернулся первым. Возле костров шаман уже выяснял, где прячется сова: детям по очереди завязывали глаза широкой замшевой лентой, и они должны были поймать «мышь». «Мышами» были все остальные, что, попискивая, бегали вокруг. Тигриного Волка опять кольнула зависть: для него больше недоступны были и «сова», и «олень», и «лягушка». Он даже не стал отогреваться — наскоро вытряхнул вёдра и опять побежал за снегом.
Когда он пришёл в следующий раз, котёл был уже почти полон. Хромой Зубр вынул камни и снова разложил в костры. Женщины собрались по ту сторону от него и не спеша, с заунывным пением, вычёсывали волосы мелкими ясеневыми гребнями. Дети выясняли, кто главный журавль: скача на одной ноге, напрыгивали друг на друга. От удара плечом они один за другим теряли равновесие, падая или оступаясь второй ногой — и выбывали. Снежана ещё держалась, прыгая среди четырёх мальчишек. С голой головой она выглядела странно, Пыхтун даже узнал её не сразу, поначалу приняв за Красного Вихря — младшего брата Клеста, своего бывшего друга, всё ещё остающегося ребёнком. Заигравшись, девочка совершенно забыла, что намеревалась весь праздник помогать своему будущему мужу.
Впрочем, теперь это было уже неважно. Охотники, наполнив котёл, рассаживались ближе к огню, поглаживали непривычно мёрзнущие бритые головы, отдыхали, отогреваясь у языков пламени.
Снежана, сбитая с ног, поднялась, обозвала всех глупой малышней и перебежала-таки к Тигриному Волку, уселась рядом, похвасталась:
— А я Клеста свалила!
— Как тебе удалось? — не поверил паренёк.
— Он отвернулся, и я его в грудь толкнула. Ты меня понесёшь?
Пыхтун снова отмолчался. Всё же гадание на детей — это игра для семейных охотников. А он, хоть и обещал взять Снежану в жены, таким ещё не был.
Хромой Зубр, толкнув ухватом валун в ближнем кострище, удовлетворённо кивнул, стал привычно подхватывать камни и перебрасывать обратно в воду. Падали они с шипением и бульканьем, и уже после второго кострища котёл забурлил.
— Пора! — оглянулся мастер. — Белый Камень, ты где? Пора!
— Несём, несём! — отозвался вождь.
Тигриный Волк поднялся вместе с остальными охотниками, отправился к зимнему схрону: большим корзинам, развешанным на одиноком дубе, что вырос у самой реки. Плотные плетёные стенки не давали добраться до припасов птицам, росомахи и рыси при всей своей ловкости по верёвкам лазить не умели, а мороз спасал мясо от порчи. Опустив корзины и вынув из них вчерашнюю добычу, охотники торжественно прошествовали через посёлок и опустили её в котёл.
Хромой Зубр тут же добавил ещё несколько раскалённых камней, чтобы кипение не затухло. Вскоре над селением поплыл соблазнительный аромат варёного мяса. Чужой Голос тут же приободрился, закружился уже вокруг кострищ, стуча в бубен и громко выкрикивая:
— Приходи к нам, Великая Праматерь! Радуйся жизни с нами, Великая Праматерь! У нас много мяса! У нас много домов! Мы сыты и веселы! Мы можем вырастить много детей! Помоги нам, Великая Праматерь! Приходи к нам! Радуйся с нами! Одари нас своей милостью! Подари нам много детей! — Зная, что сейчас будет происходить, охотники, оглядываясь, зашевелились. — Скажи нам, Праматерь, кого ты наградишь милостью? У кого в доме появится юный охотник? Помоги тем, у кого родится сын!
— Клык, Клык! — тут же закричали охотники. — Была девочка, должен быть мальчик!
Ломаный Клык, улыбаясь, поднялся, жестом подозвал жену. Чистая Капля передала малышку Звонкой Иволге, прошла к мужу между кострами: стройная и сильная, с длинными расчёсанными волосами, лежащими на плечах, словно текучие струи дождя.
