— От Ярослава Гонсалеса? — поинтересовался Иван.
— Нет, — покачала головой Ольга Борисовна. — От другого спонсора. Вообще-то он торгует молочными продуктами, но нам приобрел мебель. Надо срочно освободить старые шкафы. Потому что их увезут на той же машине, на которой привезут новые.
Делать было нечего. Восьмой «А» принялся за работу. Когда из шкафов извлекли кучу разного хлама, оказалось, что их ещё надо спустить в вестибюль. Словом, ребята едва управились до конца следующего урока. А на последней перемене их задержала математичка.
Наконец пятеро друзей вышли на улицу.
— Ну? — обратился Герасим к Павлу. — Пошли к тебе, что ли? Там поговорим как следует.
— Сегодня ко мне нельзя, — возразил тот. — Мать сегодня дома и по этому поводу моет окна. Ну и… сами понимаете, — развел руками он.
— Тогда давайте ко мне, — пригласила Маргарита. — Бабушка поехала навещать сестру. Поэтому дома никого, кроме Птички Божьей, нету.
— Надеюсь, он в клетке? — хмуро осведомился Герасим.
— Можешь, конечно, надеяться, — ответила Марго. — Но я совсем не уверена.
— Что ещё за Птичка Божья? — поинтересовался Иван.
— Увидишь. — Тон Герасима не предвещал ничего хорошего. — И, гарантирую, не только увидишь. Это не Птичка Божья, а исчадие ада.
— Не слушай его, — вмешалась Варвара. — Птичка Божья — это просто-напросто обыкновенный большой попугай.
— Совсем не обыкновенный! — с жаром возразила Марго. — Он очень редкой породы. В Москве таких всего два.
— Про второго ничего не знаю. А вот Птичка Божья кусается. И вообще он — сволочь, — явно не испытывал ни малейшей любви к попугаю Герасим.
— Никакая он у нас не сволочь, — хозяйка ринулась на защиту Птички Божьей. — Просто у него сложный характер. А ты, Муму, вечно его провоцируешь.
— Да, да, — Герасим закатил глаза. — Сейчас ещё выяснится, что это я его кусаю. Да если хочешь знать, глаза бы мои его никогда не видели и уши мои никогда не слышали. Я на него ноль внимания. А эта зараза все равно ко мне лезет.
— Просто он умный, — ответила Марго. — Поэтому чувствует, что ты к нему плохо относишься. Но если тебе, Муму, так уж не хочется с ним встречаться, можешь не ходить.
— Я-то пойду, — с жертвенным видом изрек Герасим. — Мне не привыкать. Я за Ивана волнуюсь. Он — человек новый. Может сильно пострадать. Кто знает, что этой твоей Птичке Божьей почудится.
— Не беспокойся, — Марго тронула Ивана за руку. — Главное, относись к Птичке Божьей с добром. Он это сразу почувствует.
Герасим исторг язвительнейший смешок.
— Конечно, конечно. Все тут, выходит, добрые и хорошие. Можно сказать, друзья Красной книги и Гринписа. А я единственный среди вас злодей. Истребитель попугаев. Хотя на самом деле все как раз наоборот: этот отвязанный попугай истребляет меня.
— А почему вы его так странно назвали? — посмотрел Иван на Марго.
— Бабушкина работа, — откликнулась девочка. — А ему понравилось. Вообще Птичка Божья — существо трудной судьбы. Папе подарили его в Бразилии. Сам он вывезти подарок не смог. Для этого требовалась такая куча документов, что отец за голову схватился. В общем, он оставил попугая на время в семье подарившего и пообещал как-нибудь после за ним вернуться. Прошло полгода. Отец и думать о попугае забыл. А эти его знакомые из Бразилии все-таки собрали документы и даже оплатили перелет попугая в Москву. В общем, в одно прекрасное утро нам позвонили из Шереметьева. Мол, ваш попугай в карантине. Чтобы его забрать, нужна ещё одна справка. Предок мой чуть с ума не сошел. У него дел было тогда по горло. А ему пришлось целую неделю подряд ездить каждое утро в Шереметьево кормить Птичку Божью. Правда, в то время он ещё так не назывался. У него была какая-то труднопроизносимая длинная португальская кличка. Впрочем, возможно, и не португальская, но непроизносимая. Наконец нужную справку в бразильском посольстве дали. Папа привез попугая домой.
— И эта милая птичка, — ехидно подхватил Герасим, — в знак большой благодарности тут же уделала предку Марго его новый костюм.
— Верно, — улыбнулась Марго. — Бабушке показалось, что птичка устала сидеть в своей клетке. В общем, она выпустила попугая погулять. И он погулял на папин костюм. Папа, конечно, как следует наорал на попугая. Тот жутко обиделся и объявил голодовку. И бабушка тоже обиделась на отца. И целых три дня твердила: «Нельзя обижать птичку Божью». А попугай слушал и вдруг сказал: «Птичка Божья! Птичка Божья! Хор-рошая птичка! «Так он и выбрал себе имя. После этого он, конечно, начал есть. Но только из бабушкиных рук. Он вообще очень любит её. Правда, теперь он уже давно ест сам. Кто бы из нас ни наполнил его кормушку.
За разговорами ребята пересекли улицу Правды и, дойдя по проспекту до дома восемнадцать, поднялись на девятый этаж, где находилась квартира Марго. Девочка стала отпирать дверь.
— Осторожно, — предупредила Ивана она. — Смотри под ноги. Иначе раздавишь Птичку Божью. Бабушка часто оставляет его на свободе.
— Это ещё большой вопрос, кто кого раздавит, — буркнул Герасим.
— О чем я и говорю, — сердито взглянула на него Марго. — Ты ещё порога не переступил, а уже негативно настроен.
— Па-азытывно я настроен, па-азытывно, — с грузинским акцентом произнес Муму. — А я птычку лублу, па-апу-гая лублу!
Тут Марго наконец отомкнула замок, и Варя пинком втолкнула Муму в квартиру. Из глубины коридора послышался громкий, хриплый, леденящий душу вопль. С книжного шкафа прямо на голову Каменного Муму радостно спикировал огромный зелено-желто-красный попугай с огромным хвостом и хищным клювом. Герасим застыл по стойке «смирно».
— Марго, — прошептал он, — сними с меня это чудовище.
— Гер-расим, — хриплым, словно прокуренным голосом изрек попугай и поскреб когтистой лапой коротко стриженную голову Муму.
— Убери его от меня, он царапается, — по-прежнему старался не шевелиться тот.
— Гер-расим тр-рус, — вынес вердикт Птичка Божья.
— Сам ты трус, — злобно прошипел Герасим. Остальные не выдержали и засмеялись.
— Хор-рошая птичка, — мигом почувствовал одобрение публики попугай. — Птичка Божья — хор-рошая птичка, — уточнил он.
Затем, спрыгнув с головы на плечо Герасима, покосился на него совсем не добрым взглядом. Муму ответил ему тем же. И сказал:
— Пошел вон, злыдень.
Марго, успев к тому времени избавиться от ключей и сумки с учебниками, ласково взяла попугая на руки.
— Пошли, птичка. Он тебя не любит.
Сидя на руках у хозяйки, Птичка Божья победоносно взирал на Герасима.
— Видеть его не могу. И слышать — тоже, — проворчал Муму.
— Кошма-ар, — немедленно прохрипел попугай. — Кошма-ар. Угр-роза сувер-ренитету!
