— Пустяки, не обращай внимания, — проворчал сын.
— Господи, — посетовала Инга Сергеевна. — Ну, вылитый отец. Ему тоже быстрее купи в первом попавшемся месте, и домой.
— Я пока что, по-моему, молчу, — справедливости ради отметил Иван.
— Но с таким видом, что лучше бы уж говорил, — нахмурилась мать. — Ладно. Пошли.
Иван потащился следом за нею в глубь рынка. По мере их продвижения толпа уплотнялась и будто даже зверела. По ногам Ивана несколько раз проехались сумками на колесиках. Правда, и сам он успел изрядно пройтись по многочисленным ногам. «Скорее бы она уж все обошла и купила», — мысленно подгонял он мать.
Инга Сергеевна, похоже, чувствовала себя в этой толпе совершенно комфортно. Во всяком случае, к немалому возмущению сына, не торопилась. Обойдя круг, она, так ничего и не приобретя, двинулась по рынку второй раз.
— Мама, ну когда же ты наконец будешь покупать? — взмолился Иван.
— Именно сейчас и начну, — ответила Инга Сергеевна. — Вот. Встань в ту очередь. Сыра купим.
Иван направился в большую очередь за сыром. А Инга Сергеевна подошла к киоску, где торговали кофе и чаем.
— Я куплю и подойду к тебе! — крикнула мать. — Стой спокойно и ни о чем не думай.
Иван попытался последовать её совету, но тщетно. В каком-нибудь другом месте, вполне вероятно, можно было спокойно стоять и ни о чем не думать. Но только не здесь. На этом проклятом рынке даже очередь находилась в постоянном движении. Она колыхалась, как океан перед штормом. И, подобно морской стихии, выкидывала на поверхность обломки кораблекрушения в виде счастливых обладателей сыра. Прижимая к груди покупки, покупатели всеми фибрами своих душ стремились к следующему контейнеру. Тут требовалось смотреть в оба. Зазеваешься — и сразу же получишь удар по корпусу тяжелой сумкой. Или по ногам опять же проедутся колесами.
Словом, чтобы выйти из этой нелегкой ситуации с наименьшими потерями, Ивану приходилось прыгать, словно боксеру на ринге. «Когда же она наконец купит свой кофе?» То и дело оборачиваясь, он пытался разглядеть в соседней очереди Ингу Сергеевну, однако её скрывала распахнутая дверь чайно-кофейного контейнера.
Прямо за спиной у Ивана раздался оглушительный гудок. Мальчик от неожиданности отпрянул назад и едва не оказался под колесами микроавтобуса. Скрипнули тормоза. Из окна высунулась голова водителя.
— Жить надоело во цвете лет? — сердито осведомился он у Ивана.
— Ездить надо поаккуратней, — огрызнулся тот.
Шофер, видимо, сочтя для себя унизительным продолжать диалог с пацаном, медленно поехал вперед, постоянно сигналя и тесня многочисленные очереди.
— Ну, вот и я! — окликнула Ивана мать. — Как ты тут?
— Лучше некуда, — уныло сообщил сын.
— Знаешь что, — Инга Сергеевна встала вместо него в очередь за сыром. — Вот тебе сумки. — Она протянула ему четыре доверху набитых пластиковых пакета. — Постой вон там.
Иван проследил за взглядом матери. Она указывала на площадку перед закрытым контейнером. Это было единственное пустое место на всем видимом пространстве рынка. Иван уговаривать себя не заставил. Подхватив тяжелые сумки, он со всех ног побежал к «спасительному уголку».
Места там оказалось достаточно не только для самого Ивана, но и для сумок, которые он поставил подле себя. Затем, прислонившись к контейнеру, мальчик впервые за все время, проведенное на рынке, немного расслабился.
В ожидании матери он размышлял о странной истории с Владиславом Николаевичем. С его исчезновением все вчерашние выкладки ребят рассыпались в прах. Дураку понятно, что заниматься дальше камнеобрабатывающим комбинатом и семьей Космачевых не имеет никакого смысла. Скорее всего они и впрямь скромные, незаметные люди, ведущие вполне обыденную и законопослушную жизнь. Мужчина с бордовым портфелем, который забегал к ним позавчера вечером, тоже, по-видимому, не представляет никакого интереса. Это почти наверняка совпадение. «Хотя, — продолжал размышлять Иван, — кто его знает? Ведь…»
— Ну-ка, парень. — И кто-то решительно отодвинул Ивана в сторону.
Тот поднял голову и, едва не вскрикнув, попятился. Сомнений быть не могло: перед ним стоял один из тех мужиков, которые позавчера напали на Владислава Николаевича. Даже куртка на этом типе была та же самая. Во всяком случае, очень похожа на ту. Черная, короткая.
— Чего застыл, пацан? — усмехнулся мужик.
— Ну-у… — растерялся мальчик. — Да нагрузили вот… — указал он на полные сумки.
— Терпи, — хохотнул мужик. — Атаманом будешь. А теперь брысь в сторону. Мне открыть надо.
Иван послушался. Мужик, вытащив из кармана ключи, отомкнул двери контейнера и скрылся внутри. Мальчик ждал, что последует дальше.
Мужик внутри не задержался.
— Эй! — показавшись на улице, замахал он кому-то рукой. — Хватит филонить! Я открыл. Иди работай.
— Сейчас, Радик, сейчас, миленький. Уже бегу.
И мимо Ивана в контейнер пронеслась девушка. Радик хлопнул её ладонью пониже спины. Девушка взвизгнула. Мужик хрипло расхохотался.
— Ладно, трудовая пчелка. Я пошел…
И, рассекая, как ледокол, толпу, он направился в глубь рынка. Иван, подхватив сумки, поспешил за ним. Но почти тут же услыхал окрик матери:
— Ваня, ты куда?
Пришлось остановиться. «Вот черт, — с досадой подумал он. — Когда не надо, час стоит в очереди. А сейчас — на тебе…»
— Мы же договорились, — подошла к нему Инга Сергеевна. — Стой тут и никуда не двигайся. Мне и так тяжело.
Иван, подхватив сумки, поспешил за ним. Но почти тут же услыхал окрик матери: — Ваня, ты куда?
— Да мне показалось, что ты там, — с наивным видом указал вперед мальчик. — Думаю, вдруг ты меня потеряла.
— О боже! — с досадой воскликнула Инга Сергеевна. — Ну и мужики мне достались! Что старый, что малый. Ни минуты не могут постоять на месте.
— Да что ты говоришь, — тщетно пытался различить Иван среди моря человеческих тел и голов Радика. — Меня все равно оттуда погнали.
— Почему? — поинтересовалась Инга Сергеевна.
— Потому что открывали, — Иван указал на контейнер, возле которого во мгновение ока скопились люди. — А я им, видно, мешал.
— Ты на все найдешь объяснения, — устало проговорила мать. — И перестань, пожалуйста, вертеться. Я, между прочим, с тобой разговариваю. Да чего ты там все время высматриваешь?
— Пить хочу, — воспользовавшись первым пришедшим на ум предлогом, ответил Иван.
— Начина-ается, — протянула мать. — Ты что, маленький? Потерпеть до дома не можешь?
— Могу, — ответил Иван. — Но мне-то ещё все равно стоять, пока ты покупками заниматься будешь. Вот я бы пока и попил.
