Правда, приют Серого Язя и Поющей Волны домом назвать можно было с большой натяжкой. Скорее, уютная камышовая норка, в которую даже войти можно только нагнувшись, а спать — слегка поджав ноги. Она занимала примерно треть уже настеленного жердяного помоста. Даже очаг, и тот находился снаружи: на открытом помосте поверх циновки был намазан слой глины, а сверху — насыпан еще и толстый слой песка. Да что там очаг — даже сушеная рыба хозяев висела снаружи, на натянутых между жердями веревочках, прикрытых сверху все теми же циновками, с нашитой тонкой черной кожей. Странность жилищу добавляла стена из трех камышовых матов, стоящих непонятно зачем вплотную к «норке» хозяев.
— А-а-а… — опасаясь обидеть хозяев, Камыш задал самый невинный из всех возможных вопросов: — А почему у вас крыша на одну сторону? Мы на два ската всегда делаем. Так они круче выходят, и вода лучше стекает. Протечек меньше.
— Со стороны берега ветра не бывает, — ответила Волна, разбирая что-то внутри «норки». — Под камыш не задувает и стебли не ворошит. От широкой воды в бурю так дует, что за ночь всю крышу по стебельку может повыдергивать. А через лес ветру не пробиться. Потому и крыша целее.
— Эта стена тоже от ветра? — указала на камышовые маты Золотая Тень.
— Нет, это дом будет, — мотнула головой хозяйка. — У нас по обычаю, после того, как охотник и девушка называют себя мужем и женой, они отправляются за горьким песком, для новой семьи, а племя назначает им место для жизни. Вот, сваи эти и бревна без нас поставили и связали. И садок повесили. Остальное молодые уже сами собирают. Слеги для пола привозят, камыш в маты вяжут. Язь хитрый, у него приготовлено много было, на берегу прятал. Вот, все это всего за два дня настелить успел и спальню стенами обставить. До зимы пол до конца доделать хочет. А как лед встанет, камыш возить легче будет. На лодке неудобно, он места много занимает. Коли хорошо все будет, так к весне нормальный дом закончим. С крышей и со стенами.
— А-а, так вот оно что… — хлопнул себя по лбу Могучий Саблезуб.
Все оказалось легко и просто: Язь и Волна еще только-только начинали строиться. Потому и дом их выглядел так же странно, как зимний дом без крыши: если яма и очаг вырыты, а больше ничего нет. Такой дом чужаку тоже странным покажется.
— Что такое «садок»? — заинтересовалась Золотая Тень.
— Вон там он. Видишь, между сваями прутья из ивы? К ним сетка крапивная привязана. Когда Серый Язь свежую рыбу привозит, мы ее туда бросаем, чтобы под рукой плавала. Перед едой ее оттуда берем и готовим. А ту, что заснула, ту потрошим и горьким песком натираем. Даем пропитаться и сушиться вешаем. Когда рыбалка плохая, непогода или ледостав, тогда ее едим.
— Не холодно зимой-то в таком доме? — не удержался от вопроса Могучий Саблезуб. — Под полом ведь холод гуляет!
— Когда очаг днем горит, то тепло. Главное, стены успеть поставить, дабы не выдувало. Со стенами даже без крыши не страшно. А в спальне и пол толстый, и стены, и укрываемся тепло. Там и так хорошо.
Под домом что-то шумно плеснуло. Похоже, сидящие в садке рыбины услышали о еде, и намеки им не понравились. Пухлик в лодке тоже заскулил.
— Совсем-совсем без огня сушите? — Золотая Тень продолжала спрашивать об интересном для нее. — Просто на ветру?
— Да, — кивнула Поющая Волна. — Вон висят, сама посмотри. На крайней веревке совсем еще свежие, сырые.
— И не портятся?
— Ты же видишь! — Хозяйка немного помялась, и признала: — Ну, коли перележат невысохшие, могут подпортиться. На вкус прогорклые становятся. Ну, это если не сушить, а просто в воде с горьким песком оставить. В дожди, случается, отмокают сильно, тогда заплесневеть могут. Но это долго лежать должны. Очень долго. Половину лета, наверное. А коли весна или лето и не жарко — так сколько хочешь, столько и лежат. Можно и вовсе не сушить.
— Зимой вообще ничего не портится, — ответил Могучий Саблезуб. — Вот только охота летом добычливее. Из-за того с сушкой и мучаемся.
— Летом нужно сушить, — согласилась Волна. — А осенью можно просто песком натереть и так оставить. Как проголодаешься, просто съесть. Даже готовить не нужно.
Почему не нужно готовить, юный охотник тоже догадывался. Дрова в дом на воде нужно возить на лодке. Стало быть, огонь дети Ловкой Выдры наверняка старались разводить пореже. Зимой без него не обойтись, а когда теплело — ели так, чтобы костра лишний раз не разводить.
— Ты научишь, как правильно горьким песком пользоваться?
— Научу, мне не трудно, — согласилась хозяйка. — Только показать проще, нежели словами рассказывать. Привезет Серый Язь снулую рыбу, при тебе и сделаю.
Однако девочкам не повезло — когда в сгущающихся сумерках к домику подплыла байдара, то вместо рыбы в ней были дрова, а на веревке сзади покачивалась охапка из смотанных вместе, длинных и тонких березок и осин.
— Могучий Саблезуб? — ненадолго удивился он, увидев гостя. — Хорошей тебе охоты! Помоги…
За поданную веревку юный охотник приподнял край связки. Язь, сбросив одежду, спрыгнул в воду, подтолкнул ее снизу, помогая поднять комли к бревну, потом забрался наверх, и вместе они затащили слеги наверх.
— Как ты удачно приплыл, — тяжело перевел дух Серый Язь. — А то пришлось бы по одному наверх закидывать. Милая моя, ты гостей уже угостила?
— Тебя ждали…
— Ну, что же ты! Они ведь с дороги, голодные… — Он опять спрыгнул в воду, сгреб сучья валежника, поднял над головой: — Саблезуб, держи! И еще вот! Вот, это последние! Волна, корзинку подай, я рыбу сразу наберу, чтобы потом не возиться…
Он вошел под угол, над которым находилась «норка». Небольшой корзинкой, поданной женой, пошуровал в воде, которая резко забурлила и заплескалась, приподнял. Внутри бились несколько крупных рыбин. Охотник пару отобрал, бросил обратно, корзинку поднял вверх, Поющей Волне, забрал из байдары одежду, поднялся на помост и наконец крепко обнял гостя:
— Рад видеть тебя, Могучий Саблезуб, — после чего оделся, кивнул Золотой Тени: — И тебя рад видеть, юная женщина.
— Не страшно в воде? — спросил Камыш. — Мы тут таких махин после ночлега видели… Больше пироги!
— Белуги, наверное, — оправил куртку Серый Язь. — Они в наших водах самые большие. В три байдары длиной вырастают. Но едят только тухлятину всякую со дна, ни на кого живого никогда не нападают. Жалко, меня там не было! В камыши загонять надо было и острогами колоть! Вкусные они… Самая лучшая из всех рыб. И шкура у нее прочная. Мы одежду летнюю из нее всегда шьем. — Он похлопал себя по штанам. — Легкая и ноская. Но зимой в ней, знамо дело, не побегаешь.
— Так вот почему я понять не мог, во что вы одеты! Еще на берегу удивлялся.
— В нее, в нее, милую, — радостно подтвердил Серый Язь. — Так что бояться их нечего. Щука и то опаснее. Она с человека вырастает, а пасть — что у десяти медведей разом. Коли схватила — всю руку изуродует. В ловушку забредет — жди беды! Но сама не кидается. Вот сом — он может. Но только на детей. Да и не заплывают такие большие в наш залив. Тут особо не порезвишься. Саблезуб, помоги, пока жена ужин готовит…
