— Два капитана — это я знаю… Даже читал, помнится. — Роман покрутил головой. — Вы что, правда, здесь живете?
— Уже много лет, — брякнула я.
— Я здесь даже родился, — похвастался Глеб. В эту игру мы тоже не раз играли — чаще всего с родителями. Я несла околесицу, а он подхватывал. Мама с папой воспринимали такой треп нормально, посторонние же люди выпадали в осадок. Роман в осадок выпадать не собирался. Деловито пройдясь по коридору, поочередно заглянул во все двери.
— Сейчас-то куда направляетесь? — поинтересовался он. — В Лиссабон или Брахмапутру?
— В Лондон, — сказал Глеб. — Табак везем. И гепардов.
— Работорговлей, значит, не занимаетесь. Уже неплохо… А там у вас что?
— Там камбуз, а направо моторный отсек, — пояснила я. — Только он затоплен.
— Это скверно, — посочувствовал Роман. — Тяжело, наверное, плыть с затопленным моторным отсеком. Хотя что это я, ты же у нас русалка! Все время забываю… Кстати, я на корму заглядывал, — там и винта одного не хватает. Левого, кажется.
— А мы никуда не спешим. Нам и на одном нормально плывется. — Я кашлянула. Разговор получался нелепый. — Если хочешь, можем угостить э-э… Чаем…
— Раньше бы пришел, ухой накормили, — пояснил Глеб. — Но мы голодные были, все съели. И мидий съели, и сушки с йогуртом.
— Мы же не думали, что ты придешь, — смутилась я.
— В самом деле, какая досада, — Роман скорчил недовольную мину. — Тогда предлагаю другой вариант: сейчас мы надеваем парадные мундиры и перебираемся на мой катер. Потом гребем к берегу, и я веду вас в лагерь.
— В лагерь?
— Ага. К нам как раз профессор из феодосийского музея приехал — изучает нашу находку. Клинок, значит… Ну а мы по такому случаю прикупили кое-что, — и вас угостим.
— Сладкое или алкоголь? — нахмурился Глеб.
— Ну… Честно говоря, и то и другое. Но алкоголем мы злоупотреблять не будем, даю слово. — Роман, переглянувшись со мной, подмигнул. — Одному товарищу на днях хватило уже. С лихвой.
Я неведомо почему покраснела. Чем-то этот Роман приводил меня в замешательство. Я ведь не знала, когда тянула его за волосы, что он окажется таким высоким и симпатичным. Хотя вздор, конечно. Ему же лет двадцать, наверное. Разница, если посчитать, гигантская…
Я мотнула головой, точно вытряхивала из ушей воду. На самом же деле я освобождалась от вздорных мыслей. Это Юлька у нас любила поболтать о накладных ногтях и итальянских ресницах, о высоченных стальных шпильках и челке, которую она однажды выкрасит в офигенно-зеленый цвет. «Только прикинь, Ксюх! — у всех одноклассниц, как у последних лошар, фиолетовые прядки, а я с зеленой!»… Ее подобные мысли всегда заводили. Слушать про зеленый причесон мне тоже было интересно, но я-то точно знала, что будет с отцом и нашими соседями, когда они увидят меня в таком виде. В лучшем случае — истерика, в худшем — паралич с вылезанием глаз из орбит и астматическим приступом. Конечно, кое-кому из соседей недолгий паралич был бы очень полезен, но я росла все-таки доброй девочкой. Даже когда лупцевала кого-нибудь из мальчишек — всегда потом немного раскаивалась. Вот и паралича никому не желала.
— Так мы едем? — поинтересовался Роман.
Я шумно вздохнула. Чем мы, собственно, рисковали? Папа кукует на своей глазной работе, мама загорает на Карибах. Кроме того, в лагерь археологов парни Бизона вряд ли сунутся, а нас там, во всяком случае, накормят.
— Едем, — я отчаянно тряхнула челкой, и Глеб немедленно пальнул в потолок, словно ставил под моим решением точку.
* * *
Сюрпризы на то и сюрпризы, чтобы караулить на каждом шагу. Первый, кого мы встретили, попав на территорию лагеря, оказался Витька Анциферов. Представьте себе, этот тип не тратил лето на танцульки с пляжным волейболом, а терпеливо шурудил лопатой, работая на раскопках. Была лишняя ставка, вот и устроился парнишка. И ведь вредина такая, никому ни полслова не сказал! Трудно было поделиться? Может, мы с Юлькой тоже срезали бы маникюр и взялись за лопаты? Хотя с другой стороны — и мы Витьку никогда ни о чем не спрашивали. Такая уж вертелась кругом карусель: всех интересовала исключительно собственная жизнь.
У археологов Витька появлялся обычно с утра и работал до вечера. Но иногда оставался и ночевать, благо мест в палатках хватало. Сегодня по случаю скифской находки и приезда именитого гостя он тоже решил задержаться.
— Не знал, что вы знакомы, — хмыкнул Роман.
— Если семь лет в одной школе и в одном классе, поневоле познакомишься, — отозвалась я. Мне казалось, ответ получился бодрым и юморным, но Витьке моя фраза не понравилась.
— Лучше пойдем деда послушаем… — пробурчал он.
Приехавшего из Феодосии профессора все почему-то именовали «дедом», однако он не думал обижаться. Потому что, в самом деле, походил на деда. Усы росли у него прямо из ноздрей, борода — из ушей. Пожалуй, таких забавных дедуль я еще не встречала, разве что в фильмах про старину да в мультах про Деда Мороза. Но гость из Феодосии Дедом Морозом не был, а был, действительно, профессором археологии. Он и на голове носил не что-нибудь, а настоящий пробковый шлем — из тех, в каких красовались английские колонизаторы. При этом кудлатая бородища профессора скрывала верхнюю половину груди и нервно подрагивала в такт всему, что он говорил. Слушая профессора, юные археологи глядели не в глаза оратору, а на его вздрагивающую бороду. Она гипнотизировала, заставляла внимать каждому слову. Я не сомневалась, что на своих лекциях профессор добивается отменных результатов. У других преподов аудитория балагурила, целовалась, может, даже покуривала тайком, у него же все наверняка цепенели, слушая про разные там эпохи, во все глаза следили за шевелением магической бороды. Я припомнила, что в царской России, если верить фотографиям, учителя и академики поголовно отращивали бороды. Да и цари с министрами им подражали. Теперь становилось ясно почему.
В общем борода феодосийского гостя произвела на меня неизгладимое впечатление. Я даже пожалела на миг, что у девчонок бороды не бывает. Ну мало ли! Красим же мы в классе волосы во все цвета, — вот и бородками могли бы щеголять. Их ведь тоже можно по-разному украшать — косички там всякие, висюльки-фитюльки подвешивать, а еще можно мелировать и завивать…
— О чем задумались, девушка? — галантно коснулся моего плеча Роман. Я вспыхнула и ничего не ответила. Чтобы не выглядеть совсем уж невежливой, покрепче обняла насупленного Глебушку и многозначительно кивнула в сторону деда. Отмазалась, короче. Пусть смотрит на профессорскую бороду и сам соображает, что я имела в виду.
Между тем рукава рубашки дед закатал, а вот галстук почему-то оставил, и это тоже казалось смешным, потому что все вокруг сидели в джинсах, футболках и шортах, только один дед оставался с пробковым шлемом на голове, в брюках, туфлях и рубашке с галстуком. В общем, стопроцентный профессор! Ладно хоть, пиджак догадался снять.
