Стрейкен присвистнул.
— Американских или сингапурских долларов?
— Американских.
— Черт!
Стрейкен рассчитывал на четырехдневную поездку. День на дорогу туда, два дня на изучение местности, день на дорогу обратно. В таком случае стоимость этой поездочки может пробить фатальную дыру в его бюджете: четверть того, что он зарыл под кроватью. Это было слишком много для первичной рекогносцировки. Ему еще понадобится целая куча наличных, если он решит вернуться туда. Тиоман оказался гораздо более дорогим, чем ожидал Стрейкен. Без сомнений, его близость к Сингапуру так задирала цены.
— А ты не можешь договориться с ним?
— Да нет, не думаю. Сумо не особо меня любит.
— Никто тебя особо не любит, Пили. Исключая твоего нынешнего собеседника. Значит, ничего не выйдет?
— Нет, отчего же. — Пили отпил пиво, вытянул губы в трубочку и вдохнул воздух так, что пиво забурлило у него во рту. — Я могу тебе помочь. Я поеду с тобой, и мы разделим расходы пополам.
Стрейкен потрясенно замолчал. Он не был уверен, серьезно ли говорит Пили, и если да, то хорошие это новости или плохие. Рыбацкий катер — отличное прикрытие, если понадобится полазать вокруг Керкулл, но если он найдет затонувшее судно, то будет трудно удержать это в секрете. С другой стороны, он был совершено уверен, что Пили не ныряет, так что, может быть, малайзиец может поехать с ним, но в тайны его посвящать не потребуется.
— А у тебя деньги-то есть?
Пили прищурился.
— Не забывай, я был твоим боссом, Эд.
Стрейкен засмеялся. Он заработал кучу денег за первые девять месяцев работы курьером; Пили, наверное, заработал раз в десять больше. Может быть, он разумно их вложил, и у него еще что-то осталось.
— Это любезное предложение и звучит хорошо. Дай-ка я подумаю немного.
— Хорошо, — сказал Пили, — у тебя есть двадцать секунд. Сумо идет.
Стрейкен повернулся всем телом. Одного взгляда на Сумо было достаточно, чтобы понять, откуда взялось его прозвище. Ошибиться было невозможно: огромная бочка на ножках с лицом смеющегося Будды. Синего цвета футболка туго обтягивала его массивную грудь, а ноги торчали из желтых шорт, как пивные бочонки. Легко было представить, как он облокачивается о поручни своего корабля, багрит стопудового тунца и лениво поднимает его на борт. Стрейкену он сразу понравился.
— Мне нужен катер. Частный фрахт.
Сумо кивнул.
— Я знаю. Пили сказал мне. Сколько людей?
— Один, — сказал Стрейкен, — я один.
— Один человек. Очень дорого. — Сумо весело посмотрел на него. — Рыбалка?
— Дайвинг.
— Куда ты хочешь ехать? — Голос Сумо был низкий, акцент сильный, но, как и Пили, он хорошо говорил по-английски. Те, кто зарабатывал на туристах, не могли позволить себе плохо знать английский.
— Керкуллы. На четыре дня.
Сумо кашлянул и подмигнул ему, а потом вытащил из кармана шорт калькулятор. Он вполголоса бормотал цифры, тыкая пальцем в кнопки.
— Сколько? — спросил Стрейкен и зажег сигарету.
Лицо Сумо расплылось в улыбке. Его глаза заблестели, и он потер огромной ручищей свою лысеющую голову. Потом протянул Стрейкену калькулятор и тоже закурил.
— Две тысячи долларов! Приятель, да ты объелся грибов, которые продают на пляже.
Стрейкен откинулся на стуле и засмеялся.
Сумо в ответ расхохотался так, что его необъятный живот заколыхался в такт под футболкой. Он совершенно не обиделся. Торг на Тиомане был частью повседневной жизни.
— Три еды в день, и мой племянник будет помогать тебе с оборудованием.
— Угу. Но все же слишком дорого это.
— Ну, тогда извини, ничем помочь не могу. — Сумо попытался оттолкнуть стул назад, чтобы встать, но под тяжестью тела ноги его увязли в песке. — Завтра прибывает турист из Германии. Банкир. Очень богатый.
Блеф это или нет, но Стрейкен почувствовал, что у него из рук ускользает прекрасная возможность. У него было не очень много времени. Верховен может быть уже в Сингапуре. Поиски другого судна могут занять несколько дней.
— Пили, ты все еще хочешь поехать?
— Да. Нет проблем. Я заплачу половину. Ты отплатишь мне в другой раз.
Сумо заворчал и сплюнул в песок. Было ясно, что он не хочет, чтобы Пили появился на его корабле. Пульс Стрейкена ускорился. Азарт поиска снова охватил его, и ему уже хотелось заключить сделку. Он прекрасно знал, что Сумо задрал цену выше реальной. Пришла пора второго раунда.
— Полторы тысячи, — сказал он, — я и Пили. Половину платим вперед.
Сумо снова хихикнул. Это у него здорово получалось.
— Судно замечательное. Ты согласишься заплатить больше, когда увидишь его.
— Когда же я увижу?
— Пошли.
Сумо схватил Стрейкена за руку своей гигантской лапищей. Стрейкен был не слабым мужчиной в хорошей форме, но Сумо тащил его по берегу, как ручной багаж. Они подошли к воде. Море в темноте казалось тяжелым, как ртуть. Сумо показал на «Ариадну», которая стояла на якоре в глубоком канале. С бушприта он провел рукой линию через бухту, сто метров направо. Стрейкен следил за ним глазами. Гладкая белая яхта стояла на якоре на небольшой глубине, искрясь под полной луной.
— Моя лодочка.
Стрейкен улыбнулся. Он уже видел эту яхту на пути из Куантана. Она была 1989-го года выпуска, с тремя палубами и капитанским мостиком. Уже далеко не новая, но не потрепанная, к тому же снабженная двумя огромными встроенными в корпус дизельными моторами. Стрейкен в туристской хибарке видел рекламы, похваляющиеся стопудовыми марлинями, тунцами и бересклетами, и знал, что эта яхта прекрасно выдерживает круиз в четыре дня даже при сильном волнении Южно-Китайского моря. Она была построена для поездок по открытому морю; именно такую он когда-нибудь купит для своего сафари на юге Карибского моря.
— Как она называется?
— «Морской дух», — гордо улыбнулся Сумо.
— «Морской дух». — Стрейкен подумал. Название ей очень подходило. Ему очень понравилась эта яхта, она вся вызывала какое-то хорошее чувство, и он решил, что берет ее. — Ну так сколько, если серьезно? — Стрейкен старался не выдать интереса.
— Нет, нет, нет. Сколько ты сам хочешь заплатить? — спросил Сумо и замолчал.
Стрейкен задумался. То же самое происходило на рынках в Куантане и Мерсинге. Техника продавцов состояла в том, чтобы заставить покупателя вбить в землю первый кол. Они знали, что люди называют сумму меньше, чем могут себе позволить, и исходя из этого увлекали вас в безжалостную игру двойного блефа. Он взглянул еще раз на Пили, прося глазами о помощи, но тот лишь пожал плечами, как будто говорил: «А я-то что могу поделать?»
