Услышав из уст мексиканки столь странное заявление, я едва не расхохотался. Слушая ее, можно было бы подумать, что она имеет в виду, что это были…
— Это — инопланетяне, — сказала, словно читая мои мысли, Кассандра. — Существо, которое лежит в данном саркофаге, происходит — как бы трудно ни было нам в это поверить — не с нашей планеты.
Если молчание, которое воцарялось пару минут раньше, было напряженным, то теперь, после того, что сказала Касси, воцарилась тишина, которую можно было назвать не иначе, как гробовой.
Что касалось меня, то я помалкивал не из-за душевного смятения, вызванного невероятным заявлением Кассандры, а из-за недоумения, которое вызвал у меня тот факт, что никто не стал ей ничего возражать. Даже Валерия, обычно не упускавшая ни единой возможности поспорить с мексиканкой, не проронила ни слова.
Как это ни было странно, все они думали то же самое, что и Кассандра.
— Ты говоришь это серьезно? — наконец шепотом спросил я, видя, что никто не подвергает ее слова сомнению. — Ты, вообще-то, отдаешь себе отчет в том, что ты заявляешь? Этот тип, он что, марсианин?
— Нет, не марсианин, — тут же вмешался профессор. — Он с какой-то другой планеты, Улисс. Марсиане должны быть с Марса, а на Марсе нет жизни.
— Как по мне, так пусть он хоть галисиец! — воскликнул я, удивляясь тому, что это было единственное возражение, которое я услышал. — С какой это стати его следует считать инопланетянином?
— А почему бы и нет?
— Да потому что нет! Это всего лишь человек с тремя пальцами, не более того.
— Их таких тут пять, — сказал Клаудио. — Пять типов с тремя пальцами.
— Да хоть полсотни! Это еще не говорит о том, что они явились сюда с другой планеты.
— Мы тебе уже объяснили, — снова подключилась к разговору Валерия, — что люди не могут быть трехпалыми, потому что такого невозможно добиться даже при помощи генной инженерии. С этим согласна и Анжелика, а она ведь врач. Какие тебе еще требуются доказательства?
— А я откуда знаю какие? — Я пожал плечами, не зная, что и сказать в ответ. — Еще хотя бы… одно.
— Еще хотя бы одно доказательство? — спросила Касси. — И тогда ты с нами согласишься?
Такого я не ожидал, поскольку очень даже сомневался, что она сможет представить мне какие-то дополнительные доказательства: никто из нас не видел нигде поблизости приземлившейся летающей тарелки.
— Ну… Думаю, что тогда соглашусь, — неохотно кивнув, произнес я.
Мексиканка жестом показала мне, чтобы я наклонился, и, когда я это сделал, снова засунула руку в саркофаг, освещая его внутреннее пространство фонариком.
— Взгляни-ка на это, — коротко сказала она.
Произнеся эти слова, она ухватилась пальцами за повязки на лицевой части головы мумии (я догадался, что она уже делала это, прежде чем пойти на свое сногсшибательное заявление) и приподняла их достаточно высоко для того, чтобы можно было рассмотреть череп. Череп этот был желтоватым и, вне всякого сомнения, чрезмерно большим по отношению к остальным частям тела. Черепная коробка чем-то напоминала надутый до предела воздушный шарик, а почти все черты лица были смехотворно маленькими, особенно челюсть, ноздри и рот. Глазная же впадина — та, которую было видно, потому что вторая глазная впадина так и осталась спрятанной под повязками, — невольно вызвала у меня ассоциации с пиратом, глаз которого закрыт круглым черным кружком материи, потому что она намного, раза в два или в три, превышала по размерам глазную впадину обычного человека. Получалось, что у этого… гуманоида при жизни были огромные глаза, детские, как у младенца, черты лица, невысокий рост и чрезмерно большая голова. Короче говоря, он был по своей внешности абсолютно идентичен тому жуткому золотому идолу, которого мы обнаружили в «золотом зале», а еще очень похож на то, как люди, одержимые всякими там летающими тарелками, представляют себе инопланетян.
Или это был самый грандиозный и самый изощренный в истории розыгрыш, или… или мне не оставалось ничего другого, кроме как признать, что я разглядываю бренные останки инопланетного существа.
94
— Ну хорошо… — пробормотал я, с трудом выйдя из охватившего меня оцепенения. — И что мы теперь будем делать?
Ответ на мой вопрос прозвучал из уст Валерии.
— Как это что? Прихватим с собой одну из этих мумий в качестве доказательства, — решительно заявила она.
— А как ты собираешься ее с собой прихватить? — поинтересовался профессор. — Эти саркофаги весят, должно быть, по тонне каждый.
— Саркофаги? Нет, Эдуардо, саркофаг мы брать не будем. Мы возьмем только саму мумию.
Кассандра в знак своего несогласия громко фыркнула.
— Это не очень хорошая идея, — сказала она. — Если ты хоть раз работала на каких-нибудь археологических раскопках, то, вероятно, знаешь, что кости, пролежавшие в условиях такого влажного климата, как здесь, в течение нескольких сотен лет, становятся очень и очень хрупкими, хотя на первый взгляд они и кажутся довольно крепкими.
— Что ты хочешь этим сказать? — вдруг спросила Анжелика. — Что мы не можем их отсюда забрать?
— Именно так. Если мы попытаемся их отсюда унести, они… рассыплются и превратятся в прах.
— Ты что, предлагаешь оставить их здесь? — сказала Валерия с таким видом, как будто слова Кассандры ее очень сильно насмешили и она вот-вот расхохочется.
— Я этого не предлагаю. Я требую, чтобы мы их не трогали.
— Ты забываешь, что уровень воды во всей округе из-за плотины поднимается, — вмешался в разговор профессор. — Через несколько дней это помещение будет затоплено, и, если мы оставим эти останки здесь, вода их окончательно уничтожит.
— Возможно, с ними ничего и не произойдет, если мы оставим их в закрытых саркофагах, — сказала, пожимая плечами, Касси.
— Возможно?! — возмущенно воскликнула Валерия. — Мы не можем оставлять здесь первое и единственное доказательство существования инопланетян, полагаясь на это твое жалкое «возможно»! Мы должны унести эти останки с собой!
— Я категорически против, — заявила мексиканка, становясь между саркофагом и Валерией. — И я не позволю тебе даже прикасаться к этой мумии.
Профессор, подойдя к Кассандре, заговорил с ней увещевательным тоном:
— Неужели ты не понимаешь, дорогая моя, какое значение будет иметь данная находка? Она изменит наш мир! История человечества будет трактоваться уже совсем по-другому.
Мексиканка нервным движением провела ладонями по своим растрепанным волосам — по-видимому, негодуя по поводу того, что ее не хотят понять.
— Я и сама это знаю! Именно поэтому я и хочу защитить обнаруженные здесь останки!
— Но ведь единственный способ их защитить — это унести их отсюда, — стала убеждать Кассандру Валерия. — По крайней мере одну из этих мумий!
