Получалось, что морсего не удовольствовались тем, что убили одного из нас, — они хотели, чтобы мы знали, что подобная участь не минет и всех остальных, и показали нам это в своей безумной манере. Они показали нам, что нас ждет.
— Вот ведь сукины дети… — прошептал я и стиснул зубы так сильно, что они едва не треснули.
— Шаман говорить, что морсего быть демоны, а здесь — их ад, — напомнил Иак.
— Ты прав, — мрачно кивнул профессор. — Мы не можем сказать, что нас не предупреждали.
— Послушай, Иак, — Валерия повернулась к туземцу, — а ты ведь умудрился провести в этой сельве пару дней и остаться в живых, хотя здесь и рыщут морсего. Как тебе это удалось?
— Я быть менкрагноти, — гордо сказал в ответ Иак, тыкая себя пальцем в грудь.
— Это понятно, но как же все-таки тебе это удалось?
Индеец пожал плечами.
— Это не быть легко. Однако хотя морсего быть ужасные демоны, они не быть такие умные, как я.
— И ты, наверное, можешь выбраться отсюда так, чтобы они тебя не схватили?
— Конечно, — самоуверенно заявил туземец.
— И ты можешь взять нас с собой?
На этот раз туземец ответил не сразу. Задумавшись, он поочередно посмотрел на каждого из нас оценивающим взглядом. Я увидел, как его взгляд сначала остановился на Валерии, затем — на Кассандре, затем — на седовласом профессоре, затем — на лежащей на носилках и постепенно умирающей Анжелике и — в последнюю очередь — на мне, изможденном и осунувшемся.
Иак еще даже не открыл рта, а я уже знал, что он сейчас скажет.
— Нет, — ответил он. — Если я идти вместе с вы, умереть все. И вы, и я.
На несколько секунд воцарилось гробовое молчание. Нам всем было понятно, что он прав.
— Не знаю, какого мнения придерживаетесь вы, — нарушила молчание Кассандра, — но лично я уж лучше рискну своей жизнью и попытаюсь выбраться отсюда, чем буду сидеть в этой чертовой темнице всю свою оставшуюся жизнь. У нас ведь есть оружие, — Касси демонстративно положила руку на автомат, — и это дает нам шанс.
— А мне пришла в голову другая идея, — сказал, почесывая подбородок, профессор. — Мы могли бы пока побыть здесь, а Иак тем временем выберется отсюда и обратится к кому-нибудь за помощью, и тогда нас спасут.
— Хм… Неплохая идея, Эдуардо, — одобрительно закивала дочь профессора.
— Теоретически — да, неплохая, — согласился я и продолжил, качая головой: — А вот практически… К кому, по-вашему, может обратиться за помощью Иак? И сколько пройдет времени, прежде чем он доберется до того, кто будет в состоянии нас спасти? Прежде чем это произойдет, нас тут всех затопит водой аж по самые уши… Кроме того, — сделав небольшую паузу, сказал я, — кто ему поверит — кроме, конечно же, тех, кто прислал наемников, чтобы те нас убили?
— Улисс, этот план, разумеется, не безупречен, но он может сработать, — возразил профессор. — Думаю, никакого другого выхода у нас нет.
Я предпочел пока ничего не говорить в ответ и уставился куда-то в пустоту, перебирая в уме, все ли у нас имеется для того, чтобы можно было реализовать возникший у меня в голове замысел.
— А я думаю, что есть, — наконец сказал я.
— И какой же?
— А такой, что мы вполне можем выбраться отсюда и сами.
— Каким же это образом? — недоверчиво поинтересовалась Валерия.
— Вы мне доверяете? — спросил я, решив для начала прощупать своих товарищей.
— Такой вопрос как-то раз задавал волк овцам… — со скептическим видом фыркнула Касси.
Я в ответ на ее слова лишь щелкнул языком. Однако не успел я начать излагать созревший у меня в голове план, как сверху снова донеслись звуки шагов.
— Что, черт возьми, они затевают теперь? — спросил, поднимая взгляд к потолку, профессор.
— Явно ничего хорошего. — Кассандра сердито покачала головой.
— Давайте на всякий случай снимем свое оружие с предохранителей и будем постоянно держать его наготове, — тихо произнесла Валерия.
Я посмотрел через выход из храма в ночную темноту — туда, где прятались существа, единственная цель которых заключалась в том, чтобы убить нас самым жутким способом, — и подумал, что Валерия, конечно же, права.
Шаги, звуки которых доносились с крыши, снова направились в сторону входа в храм и, как и в предыдущий раз, на несколько секунд стихли. Морсего, наверное, быстренько решали между собой, кто из них сейчас что будет делать. Они явно что-то затевали — по-видимому, еще какую-нибудь пакость.
Мне подумалось, что на этот раз они сбросят с крыши труп Соузы или кого-нибудь из его подчиненных — точно так же, как они поступили с трупом Клаудио, а затем это их жуткое развлечение, периодическое сбрасывание в костер трупов, будет продолжаться всю ночь.
Но они поступили по-другому.
Хуже.
Намного хуже.
Они совершили абсолютно неожиданный для нас поступок: никому из нас даже и в голову не могло прийти, что такое вообще возможно.
Мы увидели, как на костер, горевший у входа в храм, полетели с крыши большие комья земли и тины. Их было так много, что буквально через несколько секунд наш костер с шипением погас, как гаснет под каплями дождя свеча.
Будучи не в силах этому воспрепятствовать, мы лишь с ужасом таращились на то, что только что было костром, защищавшим нас, а теперь превратилось в кучу наполовину сгоревших дымящихся ветвей.
У меня по спине побежали ледяные мурашки: я понял, что означает этот неожиданный для нас поступок морсего. Он был для них всего лишь подготовкой.
Подготовкой к тому, чтобы войти в храм.
101
— Спускаемся в зал с рисунками! — крикнул я. — Ну же, быстрее! И не забудьте прихватить с собой свое оружие!
— Улисс! — сказала мне Касси. — Возьми Анжелику на руки! Носилки по лестнице не пройдут!
— Аптечку возьму я! — рявкнула Валерия.
— Проф, а вы прихватите немецкий ящик с патронами! — громогласно распорядился я, вешая автомат себе на плечо и засовывая пистолет за пояс.
— Зачем?
— Делайте, что я говорю! Объясню потом!
Очень быстро, но при этом осторожно, насколько это было возможно в данных обстоятельствах, я взял Анжелику на руки (она, к счастью, все еще находилась под воздействием морфия) и направился к винтовой лестнице, ведущей вниз, в «зал с рисунками», как мы уже привыкли называть расположенное сейчас под нами помещение, в котором имелась стенная роспись.
Возможно, пытаться укрыться в подвальном помещении было не очень разумно, однако ничего лучшего мы в данной ситуации придумать не смогли. У этого помещения, по крайней мере, имелся только один узкий вход, а потому обороняться в нем было намного легче, чем в огромном главном зале храма с большим входом. У меня мелькнула мысль, что это подвальное помещение станет для нас нашей Нуманцией
[78] и, если этой ночью мы сумеем не позволить ворваться в него морсего, то, значит, нам удастся дожить до следующего дня.
