В конце концов я решил заговорить с ней сам.
— О чем ты думаешь? — тихо спросил я у нее.
Кассандра, прежде чем ответить, несколько секунд помолчала.
— Я думала… — прошептала она, — о невероятности того, что я сейчас вижу.
— Мне тоже кажется невероятным то, что мы снова находимся в сельве — ты и я — и что вокруг нас…
— Нет, Улисс, я не об этом, — перебила она меня с улыбкой озорной девчонки. — Лично мне кажется невероятным то, что ты не замечаешь, как по твоей руке ползет тарантул размером с обезьяну.
32
Не знаю, из-за чего — то ли из-за накопившейся за день усталости, то ли из-за успокоительного действия запаха дыма, поднимавшегося от кусков термитника, которые мы бросили в огонь, чтобы отогнать москитов, — но я в эту ночь спал как убитый. Утром, едва открыв глаза, я приподнялся в своем гамаке и, увидев, что остальные еще не проснулись, спрыгнул на землю. Протерев глаза, я подумал, что сейчас надо бы отправиться на поиски каких-нибудь фруктов на завтрак. Однако когда я убрал руки от лица, я с превеликим ужасом обнаружил, что мы в своем лагере не одни.
Примерно в метре от моих босых ног, на потухших углях нашего костра, наполовину закопавшись в пепел, свернулась кольцами громадная змея. Смерив взглядом ее длину и толщину, которая была сопоставима с толщиной моей ноги, я поначалу подумал, что это небольшая анаконда, однако ее необычный желтоватый цвет и черные треугольники на спине заставили меня заподозрить, что это никакая не анаконда.
Рептилия, почувствовав, что неподалеку от нее кто-то шевелится, подняла голову, и я увидел ее глаза с узкими, как у кошки, зрачками. Это было явным свидетельством того, что передо мной находится ядовитая змея, а точнее, огромная ядовитая змея. А тут как назло по другую сторону от потухшего костра только что проснувшаяся Кассандра тоже спрыгнула на землю из своего гамака и стала, прищурившись, потягиваться и громко зевать. Пару секунд спустя, почувствовав, что происходит что-то неладное, мексиканка быстро посмотрела туда, куда смотрел я, и увидела свернувшуюся кольцами на пепле змею, которая угрожающе подняла свою треугольную голову в мою сторону.
Однако этих двух секунд вполне хватило и змее, чтобы заметить Кассандру. Повернувшись к ней, рептилия сделала то, что обычно делают змеи, когда чувствуют себя загнанными в ловушку.
Резко выпрямив свое похожее на пружину трехметровое мускулистое тело, она бросилась с раскрытой пастью на мексиканку, которая при этом успела лишь испуганно вскрикнуть и сделать шаг назад. Я же, предугадав на подсознательном уровне действия змеи, долей секунды раньше машинально и с молниеносной скоростью рванулся вперед и каким-то невероятным образом умудрился схватить змею за хвост, тем самым не позволив ей допрыгнуть до Кассандры. Это мое действие спасло мексиканку: рептилия тут же повернулась назад, оставляя в покое Касси и переключая все свое внимание на более близкую угрозу. А может, правильнее было бы сказать «жертву».
Я, не выпуская из рук хвост змеи, стал быстро пятиться и волочить за собой змею, полагая, что тем самым лишу ее возможности напасть на меня. Однако уже через пару секунд я, случайно споткнувшись о рюкзачок, упал навзничь на землю и невольно выпустил хвост змеи из рук. Рептилия, теперь уже по-настоящему рассвирепев, зигзагообразными движениями быстро скользнула в мою сторону, и я с ужасом увидел, что она остановилась между моими ногами. Затем, вытянув тело с чешуйчатой кожей, она подняла свою ужасную голову едва ли не на метр от земли и уставилась на меня своими злобными глазами. После этого, убедившись в том, что мне от нее не убежать, змея медленно открыла пасть, обнажила острые клыки, с которых капал яд, и слегка отвела голову назад, чтобы в следующее мгновение броситься на меня и попытаться укусить в лицо — место, при укусе в которое, как кто-то объяснил всем ядовитым змеям мира, змеиный яд действует с наибольшей эффективностью.
Убежать от нее я и в самом деле уже не мог.
Я инстинктивно выставил перед собой руки, пытаясь защититься, и стиснул зубы, ожидая, что змея вот-вот меня укусит и тем самым исключит из числа живых.
Однако, как ни странно, вместо этого я вдруг почувствовал, как на меня шлепнулось что-то тяжелое.
Я развел руки в стороны и увидел, что на моем животе трясется в конвульсиях, брызгаясь кровью, обезглавленная змея.
Все еще не понимая, что произошло, я с ошеломленным видом посмотрел направо от себя и увидел, что там стоит Касси. Она держала в руке мачете, по лезвию которого стекала кровь.
— Я уже давно хотела отчебучить что-нибудь подобное… — сказала она, откинув назад упавшую ей на лоб прядь волос, и нервно улыбнулась.
В это утро, само собой разумеется, мы позавтракали змеей, которая, как нам сообщил Иак, называлась сурукуку. Это была одна из тех ядовитых змей, которых больше всего боялись жители бассейна Амазонки. Поскольку она имела обыкновение спать, зарывшись в пепле потухшего костра, про нее ходили легенды, что она умеет гасить пламя. Она была такой огромной, что после завтрака у нас осталась от нее почти половина, и по предложению мексиканки, перед тем как мы снова тронулись в путь, я повесил оставшийся от нее кусок — длиной более метра — себе на шею, как будто это был весьма причудливый шарф. Теперь у нас имелся небольшой запас свежего мяса.
В это утро сельва казалась уже не такой непролазной, как в предыдущий день, а потому мы шли заметно быстрее. Наверное, именно по этой причине, а может, потому что сквозь верхние ярусы растительности здесь проникало немножко солнечного света или же просто потому, что нам удалось вдоволь наесться, мы все пребывали в гораздо более бодром настроении. Профессор Кастильо иногда даже вдавался в рассуждения на одну из тех очень скучных тем, на которые он любил разглагольствовать. Кассандра, в свою очередь, рассказывала о неожиданных открытиях, сделанных при проведении археологических раскопок, в которых она участвовала в Гибралтарском проливе возле города Барбате, а Иак время от времени показывал нам различные местные растения и объяснял, какими целительными и прочими свойствами они обладают: например, жарака помогала при укусах змей, инмортал-де-пантано — при кровотечениях, а парапара, представляющая собой маленький белый цветок безобидного вида, в высушенном и измельченном виде при обычном контакте с кожей вызывала легкий зуд, за которым следовало временное онемение. Что касается меня, то я попытался развлечь своих спутников одной из песен Джека Джонсона, однако в середине второго куплета прямо над нашими головами раздался раскат грома, и Касси с профессором заявили, что это предупреждение с небес, и заставили меня замолчать.
Еще я — просто от скуки — то и дело поглядывал на компас, удостоверяясь, что мы идем строго на запад. Иак пытался, хотя и без особых успехов, охотиться. На мой взгляд, охотился туземец каким-то странным способом, заключавшимся в том, что он ложился спиной на землю, натягивал свой огромный лук при помощи одновременно и ног, и рук — чтобы натянуть его как можно сильнее — и затем стрелял в какую-нибудь из обезьян, которые все в меньшем и меньшем количестве перепрыгивали над нами с дерева на дерево. Каждый раз, когда Иак промахивался, он разочарованно качал головой и смущенно улыбался.
