— А ты наблюдательная, — похвалил мексиканку профессор.
— Спасибо!
Меня, однако, заинтересовало в этот момент нечто совсем иное.
— Касси! — позвал я ее. — Как ты считаешь, ты смогла бы перелезть с этого дерева на какое-нибудь соседнее?
Мексиканка посмотрела вниз, на меня.
— Я что, по-твоему, Тарзан? Одно дело — забраться сюда, и совсем другое — прыгать по веткам, как обезьяна.
— Я тебя не прошу этого делать, я тебя просто спрашиваю: смогла бы ты, по твоему мнению, это сделать?
Кассандра стала оглядываться по сторонам и долго не отвечала, но в конце концов утвердительно кивнула.
— Да! — крикнула она, хотя и не очень уверенно. — Думаю, что смогла бы. Ветви здесь находятся друг от друга довольно близко. А почему ты об этом спросил?
— Ну так ведь следы на земле обрываются возле этого дерева, — пояснил я, — а значит, этот «кто-то», возможно, перелез на какое-нибудь другое дерево и спустился на землю уже с него.
— Да, ты прав, — задумчиво произнес профессор. — Однако это означает, что он мог пойти в каком угодно направлении и найти его следы мы уже вряд ли сумеем.
— А нам, возможно, их искать уже и не нужно, — сказал я, а затем, снова посмотрев вверх, крикнул мексиканке: — Касси, тебе с того места, где ты находишься, что-нибудь видно?
— Деревья.
— Ну да, деревья… — вздохнул я. — А может, видно что-нибудь еще?
— Сейчас я залезу чуть-чуть повыше и посмотрю… — сказала Кассандра, и, прежде чем я смог что-то возразить, она стала карабкаться вверх с ветви на ветвь, пока не исчезла в густой зеленой листве.
Прошло довольно много времени, а Кассандра все еще хранила молчание. Наконец профессор, не выдержав, решил ее позвать.
— Кассандра! — крикнул он, напрягая легкие. — С тобой там все в порядке?
В ответ не раздалось ни звука.
— Касси! — снова крикнул профессор, теперь еще громче.
Опять ни звука.
— А может, с ней что-нибудь случилось? — с тревогой спросил профессор.
— Не переживайте. Если бы она упала с дерева, мы бы это заметили, разве не так? — невесело пошутил я.
И тут до нас донесся сверху голос Кассандры. Он был таким приглушенным, что мне даже показалось, что он доносится до нас из какого-то потустороннего мира.
— Привет! — крикнула Касси. — Вы меня слышите?
— Да, вроде бы слышим! — крикнул я в ответ. — Ты забралась очень высоко?
— Я на самой верхушке дерева! Отсюда, наверное, можно увидеть даже мой дом!
— Так ты видишь оттуда не только деревья? — поинтересовался профессор.
— Да, не только!
— А что именно ты видишь?
— Не знаю!
— То есть как это не знаешь? — сердито заорал я.
— А вот так — не знаю!
— Ты что, не можешь нам описать, что ты видишь? — крикнул, едва не срывая голос, профессор.
— Могу! — крикнула Касси. — Но вы мне не поверите!..
44
Следуя на этот раз уже за Кассандрой, которая, спустившись с дерева, решительно куда-то зашагала, раздвигая руками попадающиеся ей на пути лианы и ветки низкорослых деревьев, мы через десять минут вышли на большую поляну, находящуюся перед тем, что мексиканка — и вполне обоснованно! — не сумела описать.
Мы все четверо остановились на границе этой поляны, не понимая, что мы перед собой видим, ибо оно не было похоже ни на что из того, с чем нам до сего момента приходилось сталкиваться. Оно не было похоже ни на храмы, которые мы обнаружили возле каменной дороги, ни на высокие обелиски, ни на могучие пирамиды, возвышавшиеся над развалинами этого заброшенного города.
Если оно и было хотя бы отдаленно на что-то похоже, то, пожалуй, на скульптуру огромного зверя, лежащего на небольшой возвышенности. Две гигантские лапы этого зверя были вытянуты вперед, а туловище длиной почти в сто метров вздымалось более чем на двадцать метров в высоту. Голова его, видимо, так долго — в течение многих столетий — подвергалась воздействию дождя и ветра, что превратилась просто в нечто округлое. В передней ее части, правда, сохранились хищные челюсти с пастью, открытой так, как будто этот зверь свирепо рычал — рычал, как мне показалось, на тех, кто осмеливался к нему приблизиться.
На спине зверя росло множество деревьев, корни которых тянулись, словно щупальца, до самой земли, причем бóльшая часть туловища зверя, в отличие от других сооружений, не была покрыта толстым слоем вьющихся растений, и это позволяло видеть его во всем его великолепии. Перед этой колоссальной скульптурой, а точнее, между ее передними лапами, виднелось множество колонн, одни из которых сохранились полностью, другие частично обрушились, третьи уже просто валялись на земле. Когда-то здесь было, по-видимому, что-то вроде прихожей, через которую проходили те, кто являлся сюда, чтобы посмотреть на этого удивительного каменного зверя, — или, может, приходил поклоняться ему.
Стоя перед этой невероятной скульптурой, созданной какой-то неизвестной мне цивилизацией, я почувствовал, как по спине у меня побежали холодные мурашки.
— Кто-нибудь может сказать, что это вообще… такое? — спросил я, и мой голос при этом слегка дрогнул.
Ответом мне стало довольно красноречивое молчание. Покосившись на своих друзей, я увидел, что они оба глядят, не отрываясь, на загадочную скульптуру, — как мне показалось, затаив дыхание.
— По-моему, эта скульптура изображает ягуара, — наконец задумчиво сказала Кассандра.
— Или пумы… — добавил профессор, не отводя от скульптуры взгляда.
— Может быть, но культ ягуара является общим для многих американских цивилизаций, как, например, для майя. Так что, скорее всего, это все-таки ягуар.
— Может, ты и права, — кивнул профессор, но тут же добавил: — А может, и нет.
— А мне кажется, что этот зверь больше похож на льва, — сказал я, еще более внимательно присмотревшись к очертаниям скульптуры. — Смотрите, голова у него такая, как будто изначально имелась грива.
— В Америке никогда не было львов.
— Я знаю. Я просто вижу, что он похож на льва.
— Он не может быть похожим на него. Это, какое бы впечатление у тебя ни сложилось о скульптуре, невозможно.
— Ну ладно, что бы эта скульптура ни изображала, мне кажется, что есть только один способ это выяснить.
С этими словами я поправил красный рюкзачок на своей спине и решительно направился к огромному сооружению.
Кассандра и профессор тут же пошли вслед за мной, а вот суеверный Иак, который снова и снова бубнил, что этот город является территорией морсего и что его сооружения прокляты — и так далее, и тому подобное, — как и в прошлую ночь, решил держаться поодаль. Поэтому мы втроем, без него, пересекли поляну и, осторожно ступая, стали приближаться к загадочному сооружению.
