Впрочем, напуганный ничуть не меньше своих друзей, я все же осознавал, что нашими главными врагами являются не разыскивающие нас наемники и не те неведомые опасности, которые могут подстерегать нас в темноте, а мы сами. Точнее говоря, состояние нашей психики. Отчаяние и паника очень опасны в ситуациях наподобие той, в которой мы оказались, и если бы мы им поддались, то рано или поздно сделали бы какую-нибудь ошибку, которая в конечном счете привела бы к весьма плачевным результатам. Я решил, что обязательно должен успокоить и взбодрить самого себя и своих друзей. Конечно же, принять решение было намного легче, чем осуществить его на практике.
— Знаете, что мне пришло в голову?.. — бодро произнес я, сам еще не зная, что скажу в следующий момент, и усиленно напрягая свою фантазию.
Мои друзья ни слова не сказали мне в ответ, но, тем не менее, стали слушать меня очень внимательно.
— Почему бы нам не остаться здесь и не подождать рассвета? — предложил я, секунду-другую подумав.
— Тебе что, нужно напомнить, что мы находимся под землей? — не без ехидства возразила Касси.
— Именно поэтому я и предлагаю дождаться рассвета. Если из этого лабиринта и есть выход, мы вряд ли сможем найти его впотьмах, а фонарик скоро уже окончательно погаснет. Поэтому давайте подождем прямо тут, когда взойдет солнце, а затем поищем, нет ли где-нибудь в этом подземелье лучей дневного света, пробивающихся снаружи.
Мои друзья снова ничего не сказали мне в ответ, и это их молчание, похоже, означало согласие. Они нуждались в соломинке, за которую можно было ухватиться, и мое предложение стало именно такой соломинкой.
— Может, это и сработает… — нерешительно произнес профессор после довольно продолжительной паузы.
— Кроме того, совершенно очевидно, — поспешно добавила Кассандра, — что если мы и дальше будем тыкаться вслепую, то никакого толку от этого все равно не будет.
— Значит, решено, — резюмировал я. — Часа через три наступит рассвет, а потому я предлагаю пока немного отдохнуть и погасить фонарик — чтобы у него окончательно не села батарейка. И самое главное — успокоиться и перестать думать о преследующих нас наемниках, чудовищах и прочих подобных напастях.
Кассандра, не заставляя меня повторять сказанное, погасила фонарик, и все вокруг мгновенно погрузилось в темноту.
Это была не та обычная темнота, в которой можно разглядеть тени и силуэты, и даже не та, что царит в сельве, наполненная всевозможными звуками, — это была кромешная тьма, в которой не раздавалось ни единого звука, если не считать еле слышного журчания воды. Мне даже показалось, что я вдруг стал одновременно и слепым, и глухим.
— Признаться, мне еще никогда не доводилось бывать в таком темном месте, как это… — прошептала Кассандра.
— Мне тоже, — поддакнул я, стараясь говорить беззаботным тоном. — Но мы все же правильно сделали, что погасили фонарик.
— Наверное, — неохотно согласилась Касси.
— Знаете что? — сказал профессор. — Мне кажется, настал вполне подходящий момент для того, чтобы поговорить обо всем, что сейчас вообще происходит.
— То, что сейчас происходит, совершенно очевидно: какие-то негодяи из строительной компании намереваются затопить данный регион при помощи своей чертовой плотины и поэтому пытаются не допустить, чтобы кому-то стало известно о существовании этого заброшенного города, — сердито произнес я, давая волю накопившемуся у меня негодованию.
— То есть ты твердо уверен в том, что они знают о существовании этого города, да?
— В этом у меня нет ни малейших сомнений. Они, должно быть, обнаружили его, когда проводили предварительный осмотр местности, вероятно, еще за несколько лет до начала строительства плотины.
— Поэтому Соуза и его люди очень легко смогли нас найти и не выказали вообще никакого удивления, когда шли среди древних развалин, — констатировала Касси. — Кстати, гидросамолет, на котором мы сюда прилетели, тоже ведь принадлежал этой строительной компании, и пилот, в общем-то, знал, куда мы хотим лететь… Так что им с самого начала было ясно, что нужно делать с нами.
— Когда оглядываешься на какие-то прошлые события, все всегда кажется таким понятным… — с горечью в голосе пробормотал профессор.
— Взгляните на позитивную сторону того, что случилось, — предложил я. — Теперь у нас появился еще один стимул для того, чтобы выбраться отсюда живыми, — нам просто необходимо сорвать планы строительной компании относительно ее чертовой плотины.
— Я согласен, — отозвался профессор, — но не забывай о том, что для меня задача номер один — это найти Валерию.
— Об этом не переживайте, проф. Можете быть уверены, что без вашей дочери мы из этих дебрей не уйдем.
Подобное заявление в ситуации, в которой мы оказались, было, безусловно, не более чем пустопорожним обещанием. Это знал я, это знала Касси, и, конечно же, это знал профессор Кастильо. Однако нам всем троим только и оставалось тешить себя ничем не обоснованными надеждами на то, что все в результате закончится хорошо.
В глубине души я осознавал, что найти дочь профессора — если она все еще жива, в чем лично я сомневался, — нам может помочь разве что чудо. Однако если в жизни бывают случаи, когда из чувства сострадания можно соврать, то это был, конечно же, как раз такой случай.
— Спасибо вам обоим… — еле слышно произнес профессор. — Без вас я никогда бы не смог сюда добраться.
— Вам не за что благодарить нас, профессор, — ответила Касси. — Кроме того, если бы я не поехала вместе с вами, то никогда бы не побывала в этом удивительнейшем месте.
Я, со своей стороны, тоже собирался сказать профессору что-то вроде «не за что, это была замечательная прогулка», но тут вдруг мне в ноздри ударил запах гниющего мяса, от которого слова застряли у меня в горле.
Тот самый запах, который я совсем недавно уже ощущал.
Это был запах смерти.
Запах страха.
Секундой позже я услышал чье-то хриплое, чуть приглушенное дыхание.
Чувствуя, как у меня бешено заколотилось сердце, я медленно засунул руку в карман рубашки, достал зажигалку и приподнял ее крышечку со щелчком, прозвучавшим так, как будто громко хлопнули дверью.
Затем я, слыша, как ко мне приближаются зловещие звуки хриплого дыхания, и изо всех сил стараясь не впадать в панику, медленно вытянул руку и крутанул большим пальцем маленькое стальное колесико зажигалки.
66
Малюсенький язычок пламени осветил узкий туннель, и хотя этого света хватало лишь на то, чтобы отогнать кромешную темноту на каких-нибудь несколько метров, то, что я при этом увидел, врезалось в мою память на всю оставшуюся жизнь.
Чуть дальше ладони моей вытянутой руки прорисовался на фоне полумрака туннеля черный, немного похожий на человеческий, силуэт какого-то существа. Это существо протягивало ко мне свои длиннющие руки с узловатыми пальцами, на кончиках которых виднелись огромные и острые как ножи когти. К слову, этими когтями, как я уже понял, запросто можно было отрезать человеческую голову. Самое ужасное заключалось в том, что внутренний голос подсказал мне, что буквально через долю секунды это ужасное существо могло наброситься на меня.
