Не слушая моих возражений он начал жизнерадостно потирать руки, готовясь к целительскому сеансу, но… Тут как всегда не вовремя заскрежетал замок, и явившаяся охрана повлекла нас к выходу, весело подталкивая автоматами.
На небе уже вовсю полыхала заря, вот только утренняя или вечерняя понять было невозможно. Да мы и не пытались, вертя головами во всех мыслимых направлениях. Н-да-да, это вам не миллионерская резиденция. Размах у племянника куда скромнее. Халупы какие-то везде понатыканы из местного необожженного кирпича. Правда, с кондиционерами. Только один дом приличный – беленький, с огромной спутниковой антенной на крыше. Вот уж на чем, а на связи шеф секьюрити по совместительству «черный археолог» не экономит. И на охране. Столько парней в камуфляже я не видел даже у Ашрафа. Настоящая маленькая армия.
Пока мы шли через двор, из-за барханов выкатилось огромное красное солнце. Стало быть, все же утро. Мы с Андреем, не сговариваясь, сбавили шаг, чтобы полюбоваться на эту красоту (вряд ли нам еще представится такая возможность), и нечуткие охранники были вынуждены пустить в действие приклады для придания нам нужного ускорения. Подгоняемые таким образом, мы достаточно быстро финишировали возле ничем не выделяющейся халупы, внешний вид которой оказался обманчивей вечной молодости некоторых эстрадных певиц. Оказавшись внутри, я первым делом отметил стерильную чистоту, обилие света и сверкающий никелированными шестеренками механизм, оказавшийся при ближайшем рассмотрении обыкновенным подъемником.
– Доброе утро, господа, – обратился к нам, Карим, внимательно разглядывающий экран «ноутбука», – Прежде, чем вы спуститесь вниз, предлагаю ознакомиться со снаряжением.
Он небрежно кивнул в сторону двух тощих рюкзачков.
– Запас пищи и воды на три дня. К этому времени вы или вернетесь, или уже не будете в нем нуждаться. Фонари и запасные аккумуляторы. Часы. Чтобы не прозевать время. Оружия, сами понимаете, вам не полагается. Аптечка со стандартным походным набором…
– А что, нестандартного не нашлось? – съязвил я, разглядывая незнакомые английские названия медикаментов на тюбиках, баночках и коробочках. Из всего содержимого аптечки сомнений не вызывали только бинты.
– Нестандартный набор, мистер Семенов, я приготовил специально для вас.
Карим еще только собирался махнуть рукой, а старый знакомый – доктор Саид – уже спешил к нам с небольшим дипломатом. Видимо, догадываясь о моем отрицательном отношении к его терапии, Карим кивнул, и трое охранников вцепились в меня так, что я даже дернуться не мог.
– Вы зря сопротивляетесь, мистер Семенов, – прозвучал его ровный голос, – Поверьте, я очень хочу, чтобы вы вернулись и принесли то, за чем я вас посылаю. А для этого вам необходимо быть в форме. Сейчас вы обладаете едва ли половиной ваших обычных возможностей, так что один укол нашего фирменного «лекарства», поднявшего вас на ноги после удара господина Ли, пойдет вам только на пользу. А чтобы еще больше увеличить ваши шансы, доктор Саид добавил туда что-то вроде допинга. Через час после укола вы будете способны на такое, что в обычной жизни вам и не снилось.
Пока Карим читал мне эту лекцию, человек в белом халате вынул из дипломата десятикубовый шприц с толстенной иглой и набрал в него густую темно-синюю жидкость.
– А мне такую витаминку тоже будут колоть? – опасливо поинтересовался Андрей, наблюдая, как доктор Саид медленно вводит наркотик в мою исколотую вену.
Когда я перевел вопрос, Карим улыбнулся и покачал головой:
– Передайте мистеру Дементьеву, что это невозможно. После такой дозы он не проживет и минуты. Вы – другое дело; сказывается привычка. Вам даже дадут с собой один комплект. На всякий случай.
– Да, пошел ты… – не очень вежливо начал я, но осекся, потому что увидел в дверях Ольгу с Ритой в сопровождении квартета секьюрити.
– Вы хотели убедиться, что с женщинами все в порядке, – двоюродный племянник вышел из-за стола и галантно усадил пленниц на стоящие в сторонке кресла, – Убеждайтесь.
– Ритыч, ты как? – тут же спросил Андрей.
– Нормально, папа, – Рита попыталась улыбнуться. Правда, не слишком успешно.
– Вот и лады.
Андрей хотел, было, добавить что-то жизнеутверждающее, но обстановка не располагала к разговорам. Вот мы с Ольгой так вообще ни словечка не проронили. Даже не смотрели друг на друга.
– Что ж, – прервал похоронное молчание Карим, – Будем считать, что я свои обязательства выполнил. Теперь ваша очередь.
В углу, где стоял подъемник, зашевелились охранники, и протяжный скрип огласил комнату, – это отъезжала в сторону металлическая плита, закрывающая вход в гробницу. Без лишних слов нас с Андреем завели на подвешенную к подъемнику дощатую площадку, примерно метр на метр, с невысокими перильцами и, врубив мощные прожектора, начали опускать вниз. Ни оркестра, ни цветов, ни прощальных речей нам не полагалось. Только гудение подъемника, скрип досок под ногами и слова Карима:
– Когда вернетесь, просто крикните и вас сразу же поднимут. Мои люди будут дежурить здесь круглосуточно.
Почему-то я ожидал, что под нами все будет покрыто песком. Но в ярком свете прожекторов хорошо просматривался ровный каменный пол, до которого было не меньше семи метров. Как только мы с Андреем очутились на ровной каменной поверхности и начали озираться по сторонам, как ударивший в спину поток жаркого воздуха заставил нас обернуться. Чернеющее в скале отверстие высотой в полтора человеческих роста выглядело не слишком радушно, и намекало на массу неприятностей, уготованных непрошеным гостям. Мы быстро переглянулись и, включив фонари, двинулись к пролому.
Не знаю, что заставило меня обернуться. Едва различимый в гудении подъемника посторонний шум или что-то еще, чему нет названия ни в одном языке мира, но я сделал это вовремя. В свете прожекторов, превращающем все происходящее в какое-то мистическое шоу, на поднявшуюся уже до середины площадку падала Ольга. Точнее не падала, – прыгала. Казалось, она все продумала, и вместо прыжка с семиметровой высоты, грозящего не только одними переломами, ей нужно было совершить два, каждый по три с половиной метра, но… От удара один из тросов, лопнул, площадка накренилась, и Ольга, перекинувшись через перила, полетела вниз. Навзничь.
На какой-то миг у меня потемнело в глазах, а когда мгла рассеялась, я уже несся гигантскими скачками туда, куда через несколько секунд упадет тело моей жены.
Скачок. Еще один. И еще. Я летел быстрее ветра, быстрее мысли… Нет, мысли все-таки оказались быстрее. Дурак. Господи, какой же я был дурак! Бесился от ревности, разыгрывал оскорбленного мужа, своими руками кирпич за кирпичом возводил между нами берлинскую стену непонимания и отчуждения, сходил с ума от чувства вины. Все это вздор. Бред. Прах. Такой же, как тысячелетняя пыль, скопившаяся в этих древних коридорах. Мне плевать. На все, кроме одного – я должен успеть. Слышишь, Ольга? Клянусь, я даже Карима не убью, если ты об этом попросишь, только падай, пожалуйста, помедленнее.
