– О каких таких пролегоменах вы толкуете, доктор? – хрипит мэр. – Вы, случайно, не анархист?
– Я говорю о великой доктрине психического воздействия, о самом передовом методе лечения всех болезней – от абсурда до менингита, о поразительном явлении, известном как персональный магнетизм.
– И вы, значит, способны это проделать, доктор? – спрашивает мистер Бэнкс.
– Я один из членов синедриона
[6] Внутреннего Храма, – говорю я. – Хромые начинают говорить, а слепые ходить, как только я начинаю свои пассы
[7]. Я – известный медиум и гипнотизер. На сеансах в Анн-Арбор только при моем посредстве покойный председатель тамошнего акционерного общества «Лесоторговля Морли» мог возвращаться на Землю для бесед со своей сестрой Джейн. И хотя в настоящее время я продаю лекарства для бедных и не занимаюсь магнетической практикой, на то есть причина: я не желаю унижать свое высокое искусство грошовой оплатой – много ли возьмешь с бедноты!
– Возьметесь ли вы вылечить меня магнетизмом? – спрашивает мэр.
– Сэр, – говорю я, – повсюду, где мне случается бывать, я сталкиваюсь с затруднениями со стороны официальной медицины. Поэтому я не занимаюсь практикой, но ради спасения человеческой жизни… Пожалуй, я рискну, но при одном условии: вы, как мэр, не станете обращать внимания на отсутствие у меня патента.
– О чем речь! – говорит он. – Только приступайте поскорее, доктор. Я чувствую, как снова начинается приступ жестоких болей!
– Мой гонорар составляет двести пятьдесят долларов, – говорю я, – излечение потребует двух сеансов.
– Отлично, – говорит мэр, – я готов заплатить. Моя жизнь стоит этих денег.
Я снова сел у изголовья кровати и принялся сверлить его взглядом.
– А сейчас, сэр, – сказал я, – постарайтесь отвлечься от вашей болезни. Вы совершенно здоровы. У вас нет ни сердца, ни суставов, ни желудка, ни печени – буквально ничего. Вы не испытываете ни малейшей боли. Признайтесь – ведь вы ошибались, считая себя больным. И вот боль, которой вы никогда не испытывали, улетучивается из вашего тела.
– Черт возьми, доктор, мне и в самом деле как будто легче, – говорит мэр. – Прошу вас – продолжайте врать, будто я здоров и у меня нет никакой опухоли в левом боку. Похоже, еще немного, и меня можно будет приподнять в постели и подавать завтрак.
Я, как сумел, сделал еще несколько магнетических пассов.
– Вот, – говорю, – воспаление пошло на убыль. И отек правой лопасти перигелия
[8] заметно уменьшился… Теперь вас клонит ко сну. Ваши глаза слипаются. Течение болезни временно прервано. Спать!..
Тут мэр закатывает глаза, опускает веки и начинает храпеть.
– Обратите внимание, мистер Тидл, – говорю я, – на что способна современная наука.
– Бидл, – поправляет меня он. – Когда же состоится второй сеанс для окончательного исцеления дядюшки, доктор Ху-Пу?
– Вуф-Ху, – в свою очередь поправляю я. – Завтра в одиннадцать утра. Когда мистер Бэнкс проснется, дайте ему выпить восемь капель скипидара на стакан воды и два фунта
[9] доброго бифштекса.
С этим я и откланялся.
На следующее утро я прибыл точно в назначенное время.
– Ну, что, мистер Ридл, – осведомился я по пути в спальню, – как себя чувствует ваш дядюшка?
– Мне кажется, ему заметно полегчало, – отвечает молодой человек.
И действительно, цвет лица и пульс у мистера Бэнкса оказались в полном порядке. Я провел второй сеанс, после которого он объявил, что боли окончательно улетучились.
– Превосходно, – говорю я, – теперь вам следует денек-другой провести в постели, и вы будете полностью здоровы. Вам повезло, что я оказался в Фишермен Холл именно в это время, так как никакие средства, применяемые официальной медициной, уже не смогли бы вас спасти. Теперь же, когда окончательно доказано, что ваша болезнь – всего лишь результат самовнушения и не больше, поговорим о более приятных вещах – например, о моем гонораре. Сразу предупреждаю: чеки я не принимаю, только наличные.
– Разумеется, – мэр извлекает из-под подушки бумажник, отсчитывает пять пятидесятидолларовых бумажек, однако продолжает держать их в руке. – Бидл, – говорит он, – возьмите у доктора расписку в получении.
Я царапаю расписку, и мэр вручает мне деньги, которые я прячу в потайной карман.
– А теперь делайте свое дело, сержант, – произносит мэр, ухмыляясь, как вполне здоровый.
И мистер Бидл опускает руку мне на плечо:
– Вы арестованы, доктор Вуф-Ху, он же Джефф Питерс, – говорит он, – за незаконные занятия медициной в соответствии с законами этой страны.
– Кто вы такой? – потрясенно спрашиваю я.
– Я вам сейчас сообщу, – говорит мэр, усаживаясь на кровати без посторонней помощи. – Мистер Бидл – сыщик, работающий на Медицинское общество штата. Он шел по вашему следу в пяти округах и явился ко мне третьего дня с просьбой о помощи. Мы вместе разработали план, как взять вас с поличным. Думаю, отныне ваша шарлатанская практика в наших краях закончилась раз и навсегда, мистер проходимец. Ха! Какую бы болезнь вы ни нашли у меня, это точно не размягчение мозга!
– Вот оно что! – говорю я. – Значит, сыщик?
– Так точно, – отвечает Бидл. – И моя обязанность – без промедления сдать вас шерифу округа.
– Ну, это еще как сказать! – тут я хватаю этого Бидла за горло и едва не выбрасываю из окна.
Он, однако, выхватывает револьвер, сует ствол мне под челюсть, и мне ничего не остается, как угомониться. Затем он защелкивает на моих запястьях наручники, обыскивает меня и извлекает из моего потайного кармана только что полученные деньги.
– Свидетельствую, – заявляет он, – что это те самые банкноты, номера которых мы с вами переписали, мистер Бэнкс. Я передам их шерифу, и он немедленно пришлет вам расписку. Они будут фигурировать в суде в качестве вещественного доказательства.
– Не возражаю, мистер Бидл, – ухмыляется мэр. – А вы, доктор Вуф-Ху, почему не воспользуетесь своим персональным магнетизмом, чтобы избавиться от наручников?
– Пошли, сержант, – говорю я, не теряя достоинства. – Делать, видно, нечего.
А уже в дверях поворачиваюсь к мистеру Бэнксу и, потрясая закованными руками перед собой, произношу:
– Что бы вы там ни говорили, сэр, а близко то время, когда вы сами убедитесь, что персональный магнетизм – огромная сила. Вы даже не представляете, насколько огромная. И она, так или иначе, победит.
