* * *
Выслушав меня, генерал-полковник Ерёменко выпрямился в кресле, опершись обеими руками о столешницу.
— Получается, генерал Николаев сам себе вырыл яму, поторопившись прикрыть операцию?
— Выходит, что так.
— Надеюсь, ты не собираешься ставить его об этом в известность?
— Нет у меня на то оснований. От службы Геннадий Викторович отстранён, а по дружбе язык у меня на такое не повернётся.
Ерёменко в такт моей речи одобрительно кивал головой.
— Ты прав: лучше пусть ходит в обиженных, чем в дураках. А что ты так на меня смотришь? Из твоих ведь слов получается, что обмишурился Николаев по полной программе. Ладно, закрыли тему.
— Не хотелось бы, Пётр Петрович.
Ерёменко вперил в меня удивлённый взгляд.
— Не понял. Ты что, Михаил Иванович, предлагаешь ещё Николаеву косточки помыть?
— Никак нет. Косточки я ему веничком попарю. Он ведь теперь в основном за городом живёт, вот, пригласил на баньку. Я про другое, я про саму операцию.
— Ты что, предлагаешь реанимировать «Латинское танго»? — ещё больше удивился Ерёменко.
— А что, это возможно? — осторожно поинтересовался я.
— Нет! — отрезал Ерёменко.
— Тогда не предлагаю.
— А что предлагаешь?
— Отправить майора Максимова в отпуск — я узнавал, у него вместе с отгулами набегает два месяца — и пусть себе занимается частным расследованием.
— За что ж ты его так невзлюбил, Михаил Иванович, что хочешь прямо посреди зимы заставить клад откапывать?
В глазах Петра Петровича поблёскивали весёлые искорки.
— Так я же не сейчас предлагаю дать ему отпуск — ближе к лету.
— Так чего ты сейчас мне голову морочишь? — рассердился Ерёменко. — К лету и приходи.
Я узнал, что хотел. Против негласного продолжения «Латинского танго» руководство возражать не будет. Теперь можно и откланяться.
— Разрешите идти, товарищ генерал-полковник?
— Идите, товарищ генерал-лейтенант.
* * *
— Как ты смотришь на то, майор, чтобы вернуть на погон звёздочку? — спросил я Максимова, когда он вновь оказался в моём кабинете.
— Разрешили возобновить операцию «Латинское танго»? — обрадовался он.
— И не мечтай!
— Тогда я вас не понимаю, товарищ генерал-лейтенант.
— Не разочаровывай меня, Гена, — укоризненно произнёс я, — думай. А то я начну думать, что генерал Николаев был прав насчёт твоей интуиции. Даю подсказку. Я начну, а ты заканчивай: Спасение утопающих…
— … дело рук самих утопающих, — закончил Максимов.
— Молодец! И какой из этого нужно сделать вывод?
— Какой? — спросил Максимов.
— Ты, Гена, дуб, или подумаешь? — разозлился я.
— Разрешите подумать? — попросил майор.
— Думай. Даю тебе целых пять минут.
Я демонстративно посмотрел на часы.
Максимову хватило трёх.
— Товарищ генерал-лейтенант, я хочу подать рапорт о предоставлении мне отпуска.
— Прямо сейчас, посреди зимы?
На лице Максимова отражалось страстное желание угадать ход моих мыслей.
— Нет, не посреди зимы… — начал он.
— Ну? — поощрил я его.
— … А ближе к весне…
— Тепло, — одобрил я.
— … Вернее, весной…
— Совсем тепло!
— А точнее, ближе к лету.
— Ну, наконец-то! Если я тебя правильно понял, то в конце весны тебя одолеет хроническая усталость, как следствие постоянного перенапряжения, и тебе срочно понадобится отпуск для поправки здоровья, так?
— Точно так!
— А теперь, Гена, уважь старика, расскажи, где ты планируешь поправлять своё здоровье?
— Думаю, в районе озера Байкал, Михаил Иванович.
— Так. Один или со товарищи?
— А как вы посоветуете?
— Лучше со товарищи. Тут недавно один наш общий знакомый вернулся из турпоездки по Латинской Америке, я думаю, тебе его опыт, ох, как пригодиться.
— Спасибо, Михаил Иванович, обязательно воспользуюсь вашим советом. Только согласится ли он составить мне компанию?
— А ты с ним подружись. У тебя на это вагон времени.
— Слушаюсь!
— Вот и правильно, вот и слушайся. И выбери время, обязательно поговори с некой Екатериной Вяземской. Она как раз на днях в Москву прилетает.
— Всё-таки возвращается? — удивился Максимов. — А я грешным делом подумал, что она, как и Муромов, предпочтёт любить Родину по телевизору.
— У Муромова, Гена, — довольно жёстко сказал я, — были довольно веские основания остаться ТАМ, а у Вяземской есть не менее веские основания оказаться ЗДЕСЬ. Сын у неё в подмосковном пансионате, если ты не забыл.
— Вы хотели сказать, племянник? — блеснул эрудицией Максимов.
— Я хотел сказать, то, что сказал. Про племянника знает ограниченное число лиц, надеюсь, не болтливых, — я выразительно посмотрел на майора. — По документам он ей сын, да и по жизни тоже. Уяснил?
— Так точно!
— Вот и ладно. Ступай. — Майор мялся у стола, и уходить не спешил. — Или тебе что-то неясно?
— Товарищ генерал-лейтенант, я хотел ещё поговорить со Светланой Фернандес.
— Забудь!
— Почему?
— По кочану. Ты знаешь, кто её встречал в аэропорту?
— Нет.
— Её подруга, Елена Трибунская.
— И что?
— А то, что Трибунская — это её девичья фамилия, по мужу она Ерёменко.
— Так она…
— Да. Потому и говорю: забудь.
Майор Максимов
Да, непростой мужик генерал Сологуб. Я чуть не заплутал среди его намёков и иносказаний. Но теперь, вроде, всё ясно. Официально продолжить «Латинское танго» мне не позволят, а вот неофициально, за свой, так сказать, счёт — это пожалуйста! Впрочем, на негласную поддержку я, кажется, тоже могу рассчитывать. На подготовку операции «Танго за свой счёт» у меня месяца три-четыре. Правда, время придётся выкраивать, вряд ли меня освободят от остальной работы, но ничего, справлюсь. Вяземский, Вяземский… как же мне к тебе подобраться?
Аристарх Вяземский
Давно не брал я в руки «аськи». Стучу по «клаве»:
— Привет, Антон!
Отвечает сразу:
