Он развернул послание и голосом, в котором звучали тоска и обида, прочитал:
«Ваше Величество!
Почти все чертежи аэроплана, испытание которого должно состояться в Билине, были похищены у французского изобретателя Франсуа д’Этуаля, погибшего в результате гнусной клеветы, возведенной на него шпионами…
К счастью, злодеям не удалось завладеть главным чертежом, дающим ключ к разгадке тайны создания чуда военной техники. Сконструированный аэроплан, едва способный развивать скорость до ста километров в час, является всего лишь карикатурой на замысел д’Этуаля.
Тем не менее, зная Вас как человека порядочного, я смею предположить, что Вы не откажетесь помешать этому всенародному прославлению заведомого мошенничества. Считаю себя вынужденной почтительнейше Вас предупредить, что в случае, если бы Вы не признали возможным выполнить настоящую справедливую просьбу, сам аэроплан и его команда будут обречены на гибель».
— Не изволит ли Его Величество телеграфировать в Вену? — робко спросил один из придворных императора.
— А может, следовало бы уступить требованиям Мисс Вдовы? — прибавил другой.
Император, обыкновенно спокойный и кроткий, от волнения даже вскочил и гневно крикнул:
— Ни за что! Я намерен телеграфировать в Вену, чтобы мои храбрые австрийские полки были немедленно направлены в Билину.
Все молчали.
Многие из свиты императора, вероятно, думали иначе, но ни у кого из них не хватило бы мужества перечить воле августейшего повелителя.
Внезапно одна из половинок дверей распахнулась.
— Кто там осмелился войти? — рассердился император. Но голос его сразу смягчился, а лицо выразило изумление:
— Луиза-Мария?
Эрцгерцогиня показалась на пороге — изящная, очаровательная, но с испуганным выражением лица.
— Откуда вы? — ласково обратился к ней дядя.
Эрцгерцогиня подбежала к нему.
— Спешу бросить к ногам Вашего Величества заинтриговавшие государя накидку и вуаль!
— Как? Значит, это вы передали мне поручение Мисс Вдовы?
Девушка, прежде чем ответить, опустилась на колени.
— Позвольте мне рассказать все. Поощренная выше меры отеческой добротой, которую вы ко мне проявляете и здесь, и в Вене, я решила разыграть вас. Я собиралась уже войти в Зал Швейцарцев, когда какой-то юноша приблизился ко мне и сказал:
— Все твердят, что ее высочество принцесса Луиза-Мария настолько же добра, сколько и прекрасна! Перед вами проситель, ваше высочество.
— Проситель? — переспросила я.
— Да, этот конверт, если он будет вручен императору австрийскому, спасет немало человеческих жизней. Не согласитесь ли вы передать его, — что для меня, скромного дворянина, невозможно? Вы можете сделать меня своим заложником. Пусть ваше высочество прикажут запереть меня в одном из залов третьего этажа, поручив часовым следить, чтоб я не смог оттуда уйти.
— Ах, дерзкий мальчишка! — вырвалось у императора. — Ведь он отлично знал, что вы не примете его предложение…
— Вовсе нет, государь; наоборот, я его приняла! Юноша этот и сейчас еще находится в Зеленом зале, под охраной двух офицеров.
XI. Дым двух сигар
Император поднял стоявшую на коленях Луизу-Марию и поцеловал ее в лоб.
— Веди же меня к своему узнику, — сказал монарх и направился с эрцгерцогиней к двери. Свита поспешила за ними, охваченная сильнейшим любопытством.
Приблизившись к часовому, император с той сердечностью, которая всегда помогала ему завоевывать сердца, спросил:
— Ну, молодец, вполне ли благополучно проходило твое дежурство?
— Вполне, Ваше Величество!
Офицер снова застыл в предписанной уставом позе, а император подошел к двери и тихо постучал. Никто не отозвался.
Монарх постучал сильнее, но ответом было то же молчание.
— Что делают эти офицеры? — сердито спросил он племянницу.
Эрцгерцогиня молча протянула ключ августейшему дяде.
Торопливо схватив ключ, тот сунул его в замочную скважину и толкнул дверь. Все присутствующие были поражены открывшейся им картиной…
Запрокинув головы на спинку стульев, два офицера крепко спали. Пленник исчез, не оставив ни малейших следов.
Все стояли в недоумении.
Император подошел к спящим и начал с силой трясти их.
Проснувшись и узнав австрийского монарха, офицеры быстро вскочили, вытянув руки по швам.
— Что же вы сделали с пленником?
— С пленником? — вырвалось у обоих.
Очевидно, вопрос произвел на офицеров потрясающее впечатление, едва им удалось сообразить, в чем дело.
Но монарх продолжал настаивать.
— Как могло случиться, что гвардейские офицеры уснули на карауле?
— Эта мысль меня самого повергает в ужас и недоумение, государь! — сказал один из них.
Неожиданно поручик, молчавший до сих пор, воскликнул:
— А сигары…
И на вопросительные взгляды присутствующих офицер ответил:
— Пленник… Ее высочество изволили нам его доверить не в качестве преступника, а в качестве гостя…
— Совершенно верно, — поддержала его принцесса, — я еще не имела тогда причины сомневаться в утверждениях неизвестного.
— Так вот, — продолжал офицер, — мы и старались полюбезнее поддерживать компанию. Он оказался веселым малым; закурил сигару и предложил нам… Мы согласились… Но в них, вероятно, заключался наркотический яд, потому что с этого мгновения я больше ничего не помню…
— Хорошо. Но в таком случае, куда мог подеваться ваш собеседник. Не улетучился же он?
— А не выбрался ли он через окно? — рискнул заметить кто-то.
Император подошел к раскрытому окну и выглянул в него: воспользоваться этим путем было немыслимо без крыльев.
Потерявший всякое терпение, монарх приказал офицерам допросить часовых, выставленных у двери. Оказалось, что никто ничего не видел и не слышал.
Рассерженный, недовольный и встревоженный император задолго до окончания приема удалился в отведенные ему покои.
Через некоторое время прибежал лакей с докладом, что эрцгерцогиня Луиза-Мария умоляет государя немедленно принять ее.
— Пусть войдет!
Молодая женщина появилась, запыхавшаяся, взволнованная, держа в руке открытую шкатулку для драгоценностей, которую и протянула дяде.
— Это я нашла в своей комнате.
— Как, неужели вы хотите сказать, что шкатулка попала туда без вашего ведома?
