— Черт возьми, опять мне что-то чудится, — пробормотал он. — Разделю-ка я этих молодчиков. Так-то мне поспокойней будет!
Очевидно, этот человек обладал тонким слухом, и до него долетел шепот корсара. Он толкнул Сэмми ногой.
— А, черт! — вскричал Боб, как человек, внезапно разбуженных ото сна. — Не видишь, что ли, что прешь на человека?!
Полицейский расхохотался:
— Ладно, вставай, — проговорил он.
— Зачем?
— Затем, что я так хочу. Доспишь где-нибудь в другом месте.
— Это мерзость, так обращаться с арестованными.
— Ну, нечего тут разговаривать! Стоит ли толковать о каком-то пинке, когда впереди ждет виселица.
Сэмми злобно взглянул на полицейского, но покорно последовал за ним. Тот указал ему место метрах в двадцати от капитана на мху, под сенью дерева.
— Ложись-ка здесь. И напрасно ты жаловался, видишь, какое местечко я для тебя выбрал. Ты должен благодарить меня за мою заботливость.
Ни слова не отвечая, гигант растянулся на указанном ему месте, а полицейский уселся к костру, где готовили ужин его товарищи. Что же касается капитана, то он не шевельнулся, как будто не слышал ничего, что происходило в двух шагах от него.
Его понадобилось расталкивать, чтобы отдать порцию пищи. Он наскоро поел, выпил воды с большим количеством виски и опять заснул. Ночь прошла спокойно. Рано утром отряд снова пустился в путь и на закате солнца дошел до гостиницы.
Хозяин, вполне успевший освоиться с обычаями приисков, не обратил ни малейшего внимания на пленников и сделал вид, будто никогда их ранее не видел. Но осторожность не исключала в нем любопытства, и к тому же Сэмми был одним из его лучших клиентов и никогда не скупился на золото.
Поэтому он воспользовался тем, что в эту минуту внимание конвоя было обращено на обильный обед, и проскользнул к окошку комнаты, куда заперли Боба.
— Эй, Боб! — окликнул он.
— Это вы? Я очень рад вас видеть.
— Я был бы тоже рад, если бы вы были в ином положении.
Гигант улыбнулся.
— Вполне вас понимаю. Но вы можете помочь мне изменить это положение.
— Вы думаете, я могу вам помочь? Но вы забываете, что я дорожу репутацией моего заведения, Боб. Не могу же я способствовать вашему бегству?
— Я и не прошу вашей помощи. Достаточно того, если вы не станете мне мешать.
— Не буду вам мешать? — вытаращив глаза, переспросил хозяин.
— Да. Не спускайте сегодня ночью ваших собак. Вы ничем не рискуете. Полицейские ищейки ничуть не хуже их будут охранять дом.
— Так-то оно так. Но если меня обвинят в соучастии?
— Не бойтесь, никто не узнает. Да я и не останусь у вас в долгу. За вашу услугу я скажу вам, где у меня спрятано сорок фунтов золота.
При этих словах лицо толстяка расплылось в улыбку.
— Вы сказали сорок фунтов? Я не ослышался?
— Нет, не ослышались.
— И вы мне их отдадите?
— Я укажу вам место, где оно спрятано, и вы пойдете и возьмете его.
— Если вы это сделаете, я не стану отвязывать собак.
— Хорошо. Это в моей хижине на Бримстонских горах. Войдите и станьте спиной к очагу. Потом отсчитайте три шага и начинайте рыть землю. На глубине сорока сантиметров вы найдете доску, а под ней тайничок. Там оно и лежит.
Толстяк слушал, весь полный жадной радости.
— Вы не смеетесь надо мной?
— Даю вам слово джентльмена.
— Я вам верю, Боб. Я знаю, вы не очень дорожите земными благами. Я пойду в вашу хижину и возьму золото, потому что вы — настоящий друг!
— Не забудьте только о собаках.
— Не бойтесь. Со мной можно иметь дело. Желаю вам всякой удачи…
Тут кто-то из обедающих позвал хозяина, и тот поспешно удалился, оставив Боба одного.
Боб еще долго слышал разговоры и смех полицейских, потом все стихло. Только шаги часового, поставленного у окна на дворе, нарушали тишину. Когда гигант напряг свои мускулы, тут же послышался легкий треск. Наручники и ножные кандалы сломались.
— Это годится только для бабья, — с улыбкой проговорил он. — Слабы же те, кого эти игрушки могут остановить!
И, тихо скользнув с постели, он на четвереньках подполз к окну.
— Ага, узнаю эту фигуру, — пробормотал Боб. — Это тот самый, что вчера вечером дал мне пинка. Ну, я очень рад, что мне попался он, а ни кто-то другой, этого мне не будет жалко.
И он быстро перешагнул через подоконник. Полицейский обернулся, но не успел он крикнуть, как могучий кулак гиганта обрушился ему на голову. Несчастный зашатался и упал на землю, как бык, ошеломленный ударом обуха.
Гигант нагнулся к нему и ощупал его голову.
— Не слишком ли сильно я его стукнул, — пробормотал он сквозь зубы. — Кажется, я разбил ему голову. Ну да что делать, тем хуже для него. В конце концов я оказал ему услугу. Жизнь вовсе не так хороша, как принято думать.
Взяв ружье часового, Боб отправился на конюшню, выбрал получше лошадь, оседлал ее и тихонько отвел от гостиницы. Затем он сел верхом и быстро помчался на восток.
Капитан же, которого заперли в другой части здания, не мог заснуть всю ночь. Он старательно прислушивался ко всему, что делалось на дворе. Он знал, что Боб попытается бежать этой ночью, и отлично понимал, что в случае неудачи этого бегства исчезнет всякая надежда на помощь его людей. Но время шло, а на дворе все было тихо. Наконец, стекла стали синеть, послышались тяжелые шаги только что поднявшихся с постели людей, это вставал конвой, готовясь пуститься в дальнейший путь.
В волнении капитан приблизился к двери. Если Боб исполнил его приказание, то сейчас его бегство будет раскрыто. Сердце так и прыгало в груди капитана.
Прошло десять минут… Ничего! Неужели Сэмми не убежал, неужели он встретил неодолимые препятствия? Бледный, с горящими глазами, капитан стоял у двери и слушал, слушал всем своим существом… Но вдруг его лицо прояснилось. Раздался крик гнева и удивления, какое-то бешеное рычание. Триплекс узнал голос Оллсмайна.
— Умер! Убит! — рычал Оллсмайн. — И лошади в конюшне нет. Ах, тридцать чертей и одна ведьма! Неужели этот проклятый корсар удрал. Да, ну живо! Чего стоите? Марш к нему в комнату!
Послышался гул шагов по лестнице, с грохотом распахнулась дверь, и весь отрад ворвался в комнату Триплекса. Увидев его спокойно сидящим на постели, так как капитан успел туда перебраться, как только услышал во дворе крики, охрана в изумлении остановилась.
— Ну?! — рычал снизу Оллсмайн.
— Капитан здесь.
— Так в чем же дело? Давайте его сюда, мы разберемся.
