И грезы его на этот раз были светлыми и радостными. Ему снилось, что он снова Робер Лаваред, что нет более никаких препятствий к браку с Лотией Хадор. Проснулся он в самом лучшем расположении духа. Его спутники уже встали.
— Ну что, оправились вы после вчерашнего утомления, господин Робер Ноль? — весело спросил тот, кого в Сиднее звали Джеймсом Паком.
— Я и забыл о нем. Но не опоздали ли вы из-за меня?
— Нисколько. Мора-Мора готовит чай. Он его прекрасно делает, а выпить теплого очень полезно из-за здешних туманов.
В ожидании завтрака Робер приступил к туалету. И через полчаса веселый и здоровый, с ощущением теплоты и сытости, он вместе со своими друзьями отправился в путь.
Не без некоторого волнения шел он обратно по старой дороге. Как изменилось его положение! Вчера еще один, безоружный и беззащитный, сегодня он шел в обществе товарищей, в сердце его снова зародилась надежда, а на плече чувствовалась приятная и ободряющая тяжесть ружья. Кроме того, возвращаться для него было легче, чем идти вперед, всегда сытный обед, интересный разговор, удобный ночлег, все это поддерживало в нем бодрый дух и облегчало путь. К тому же незнакомец, который изъявил желание, чтобы его называли теперь Джеймсом Паком, был как будто создан для путешествий. Его путь был определен заранее, ночлеги также. Очевидно, он хорошо изучил свой маршрут и ничего не оставлял на долю случая. К тому же Робер чувствовал, что его покровитель ему симпатизирует.
Однажды, когда Робер снова начал благодарить Джеймса, тот сказал:
— Не благодарите меня. Я, правда, оказал вам услугу, но со временем, и вы мне послужите.
— О, с удовольствием, — вскричал Робер. — Я буду с нетерпением ждать случая быть вам полезным.
— Скоро вы получите повышение.
— Очень вам благодарен. Но вы все предвидите и, вероятно, уже знаете, когда это произойдет.
— Может быть.
— А вы не можете точно назвать срок?
— Нет еще… Все зависит от одного обстоятельства. Мне пришла в голову одна идея, но я еще не знаю, можно ли ее осуществить.
— А когда вы узнаете это наверняка?
— На второй день после нашего прибытия на берег.
— То есть?
— Послезавтра.
Робер удивленно взглянул на своего собеседника.
— Вы надеетесь уже завтра быть на берегу моря?
— Вас это удивляет?
— Конечно. Мне понадобилось одиннадцать дней, чтобы дойти до того места, где мы с вами встретились. А мы идем всего четыре дня, и вы думаете, что завтра…
— Мы будем на берегу. Не сомневайтесь в этом. Да это и не удивительно. Я просто избежал тех длинных обходов, которые вы делали по необходимости, из-за незнания местности.
— Обходы! Но у меня был компас.
— Но вы забываете об естественных препятствиях, — с улыбкой отвечал ему Джеймс Пак. — Вы прошли по меньшей мере двойное расстояние. Не осуждайте себя, это только подчеркивает вашу решимость.
Разговор на этом прекратился. Но как ни доверял Робер своему другу, он все-таки с нетерпением ожидал следующего дня. Неужели Джеймс прав, и завтра действительно окажется, что и с компасом нелегко держать направление в австралийской пустыне? На другой день ему пришлось действительно убедиться в том досадном для его самолюбия туриста обстоятельстве. Около четырех часов они перешли полосу дюн и очутились на покрытом золотистым песком прибрежье, о которое лениво разбивались морские волны. Он почувствовал даже некоторую досаду на Пака, но тут же упрекнул себя за это недостойное мелкое чувство.
— Где мы?
— В десяти километрах к западу от устья Рассела.
— Мы отправимся в Сидней пешком?
— Нет, для этого нам понадобилось бы несколько недель.
— А как же?..
— Ночью за нами придет судно. Скоро я дам ему знать о нашем прибытии на берег.
Мора-Мора и юноша не присутствовали при этом разговоре, но вскоре они появились с охапками сухой жесткой травы, которая росла на выгонах. Эту траву они разложили на три кучи, образовавшие равносторонний треугольник, каждая сторона которого была около двадцати метров. Робер с любопытством смотрел на эти приготовления, и это, видимо, позабавило Пака.
— Когда стемнеет, я подам сигнал с помощью огня, — сказал он.
— Но кому? Сколько я ни вглядываюсь, я не вижу никакого судна.
Джеймс от души расхохотался. Мора-Мора и юноша тоже, так что Робер даже почувствовал себя немного обиженным.
— Не сердитесь на меня за мой смех, — сказал Джеймс — я приготовлю вам сюрприз и только. Матросы нас запросто увидят.
— Значит, это корабль-призрак? — сказал Робер.
— Почти, хотя он и покрыт прочной металлической обшивкой. Но пообедаем, пока не село солнце.
Роберу пришлось сдерживать свое любопытство, так как Джеймс таким оборотом разговора показывал, что не желает дальнейших расспросов. Скрепя сердце, он принялся помогать своим друзьям готовить обед, и через некоторое время с аппетитом все принялись уничтожать попугаев, убитых сегодня утром.
Солнце тем временем быстро опускалось за горизонт. Скоро оно исчезло, и только закат краснел, как зарево далекого пожара. Но скоро погас и закат, очертания предметов стали сливаться, краски темнеть, и скоро ночь одела своим темным покровом море и землю.
— Зажигай огни! — скомандовал Джеймс Пак, поднимаясь на ноги.
Мора-Мора и юноша, подбежав к двум кострам, а Джеймс, став у третьего, зажгли спички, заблестевшие во мраке. И скоро все три костра разгорелись, поднимая к небу длинные колеблющиеся языки пламени.
Через пять минут костры сгорели. На земле остались только кучки пепла, и в этом пепле, как рои светлячков, сверкали догорающие искры.
Юноша приблизился к Джеймсу.
— Они будут здесь через двадцать минут? — спросил он.
— Вероятно.
— Значит, вы еще успеете отдать Мора-Мора необходимые приказания.
— Вы правы, как всегда, — отвечал ему Джеймс кротким и даже почтительным тоном.
Робер обратил внимание на этот тон, но вскоре отвлекся. Его заинтересовал разговор Джеймса с туземцем.
— Благодарю тебя, Мора-Мора. Ты был мне верен и предан. Мне тяжело с тобой расставаться.
Туземец поклонился.
— Мне тяжело тоже, но я люблю землю, где лежит прах моих отцов. Моя жизнь связана с лесами и пустынями. Не будь этого, я пошел бы за тобой.
— Мы еще увидимся, воин. Я от тебя многого ожидаю.
— Говори, Мора-Мора слушает. Его сердце на его устах.
— Я знаю это. Ты пойдешь к Бримстонским горам и скажешь тому, кого знаешь, что скоро желанный час пробьет. Долог путь…
