Но капитан был не так прост.
— Ну да, живет он неплохо. Но он один, холостой. Родителей нет, помогать некому. Вся зарплата на себя.
— Понятно. А я, когда увидел квартиру, грешным делом подумал, что Самохин в Вегасе кучу денег выиграл.
Туров не сводил глаз с капитана, но тот и бровью не повел при упоминании «Вегаса».
— Человек обустраивается с годами, постепенно покупает себе мебель, вещи… Это нормально, правильно?
— Капитан, такой еще вопрос. Как у вас с игорными клубами? На участке Самохина, например?
— Игорными клубами? Это незаконно.
— Вы специально говорите очевидные вещи? — не выдержал Савченко. — Игорные клубы вне закона, коррупция тоже, а еще все люди должны быть вежливыми, мило и приятно улыбаться и непременно хорошо пахнуть. Капитан, я тебя умоляю! Ты прям не капитан, а капитан Очевидность!
— То есть, на участке Самохина нет ничего такого? — не унимался Туров. — От него ни донесений не поступало, ничего?
Капитан насторожился, словно что-то вспоминая. Затем взял одну из папок и принялся быстро листать.
— Донесения, донесения. Точно. Смотрите, — капитан выудил одну из бумажек и вручил Турову. — Вспомнил. Это он два месяца назад подавал. Но были и другие, на эту же тему.
— О чем речь?
— На его участке активизировалась наркоторговля. Наркоманы чаще стали хулиганить, в подъездах обколотых упырей подбирать чаще стали… И Самохин, так сказать, по агентурным данным, установил, что к этому могут быть причастны лица цыганской национальности.
— По агентурным?
— Ну, у участковых тоже есть своя агентура. Мы конечно не опера, но дело свое знаем.
Туров пробежал донесение. Ссылки на агентуру не было, даже придуманного псевдонима, которые что опера, что и участковые высасывали из пальца, «легализуя» случайно просочившуюся к ним информацию.
— Так. А кто у него агентура?
— У нас работа с агентурой не регламентируется, учета нет, агентурные дела нам тоже вести не нужно. Так что это может быть любой с его участка. А как я уже сказал… — капитан указал на толстые папки на столе. — …Это 16 тысяч человек.
***
— Я пробил этот «Вегас» по архивам, — пробурчал, жуя курицу по-купечески, Матвеев. — Название распространенное. Когда-то несколько игровых залов таких прикрыли. И пару казино. Последнее в прошлом году.
— Но это не оно? — Туров подцепил вилкой кусок бефстроганова. — Лаваш передай.
— Держи. — Матвеев бросил Турову пакет с лавашом и отодвинул пустой контейнер. — А морковка по-корейски сегодня как, удалась?
— Сам попробуй, — хмурый Савченко подтолкнул Матвееву емкость с салатом.
— Ага, спасибо. Не оно. Я посмотрел даже фотки изъятого оборудования. У нашего «Вегаса» совсем другая символика. В смысле, логотип или как там его. И фишки, которые мы нашли дома у Самохина, нигде не попадались.
— А в донесениях? — Сечин рыгнул. — Окорочка сегодня пережаренные.
— Тоже пробил по ключевым словам. От агентуры ничего про «Вегас» не было. Разве что от личных стукачей, которые негласно работают… Дай-ка я окорочка попробую. Нет, мне вон тот, побольше.
— То есть, я так понимаю, «Вегас» действующее заведение, — кивнул Туров, отрывая кусок лаваша. — У кого соус?
— И клуб походу в районе, где работал Самохин. А он его крышевал. И неплохо так крышевал, судя по обстановочке у него дома.
Матвеев покосился на Сечина. Тот среагировал сразу:
— Я этого Самохина не знал почти. Привет-пока и все. Картошку фри кто будет?
— Капитан возможно не в курсе, — отметил Туров, кивком реагируя на предложение Сечина и протягивая руки к пакету с картофелем. — Я ему удочку закинул про «Вегас», но капитан и ухом не повел.
— Или он просто такой тупой, что не сообразил, что это была удочка, — буркнул Савченко, ковыряясь вилкой в контейнере с копченой капустой. — В участковые у нас не гении идут, да, Сечин?
— Пошел ты. Капитан как шеф опорника по совещаниям бегает на бумажки в кабинете перекладывает.
— Значит, что-то знать могут другие участковые, кто землю топчет, — Матвеев поковырял в зубах. — А вот мясо жестковатое, а?
Убойный отдел располагался на третьем этаже городского управления внутренних дел и занимал всего лишь два кабинета: в одном шеф, майор полиции Кузьмин, во втором — опера. На четверых — Туров, Савченко, Сечин и Матвеев — у них было пять столов. Пятый был одновременно и импровизированным кафетерием с чайником, кофе, сахаром и вечно липкими недомытыми кружками, и столовой. А обеды в группе по расследованию убийств были знатные: всегда из нескольких блюд, с салатами и закуской. Ларчик открывался до неприличного просто. Жена Сечина работала поваром в крупном гипермаркете и уносила домой нераскупленную за день еду. Сечин же забирал часть этих контейнеров на работу и кормил коллег.
— В этот опорник Толяна перевели, Мещерякова, — Сечин отодвинул пустой контейнер, снова рыгнул и бросил вилку. — Все, не могу больше, сейчас из ушей попрет… Мы с Толяном работали вместе. Видел сегодня его.
— Он сказал что-нибудь?
Сечин непонимающе посмотрел на Турова.
— На тему? Да просто поболтали. Пивка выпить как-нибудь договорились.
— Забавно. — Туров с трудом разжевал и проглотил жесткий кусок говядины. — Миш, нет желания попить сегодня?
Сечин все еще не понимал.
— С тобой?
— Миш, соберись.
Матвеев хохотнул и едва не подавился. Только теперь до Сечина дошло.
— А, вот оно что… Да не вопрос. Толян только рад будет.
— Лады. — Туров вытер руки салфеткой. — Паш, чайник там горячий, нет?
***
— Как вы обо мне узнали?
— Маргарита, вы встречаетесь с Борисом Самохиным?
— Как вы обо мне узнали? — словно не слыша Матвеева, с напором повторила дама.
— В списке контактов его сотового. Вы часто созванивались. Можно войти?
Дама снова проигнорировала вопрос Матвеева.
— Это он звонил. Я подъезжала. Мы с ним… встречались. Раза три-четыре в месяц и все.
Матвеев иронично хмыкнул:
— Без обязательств? Все как у современных деловых женщин?
— Я ничего не знаю ни о нем, ни о его делах.
— Он вам, простите… помогал деньгами?
— Какое это имеет значение? — взвилась дама. — Сказала же, я видела его несколько раз в месяц! И нам не до разговоров было, понимаете? Я не знаю ничего.
— Послушайте, — Матвеев мог продолжать до бесконечности, он был спокоен как удав, но нужно было держать марку. — Пропал полицейский, это ЧП. Если вы будете разговаривать так, я тоже начну по-другому. Мы можем прокатиться в отдел, например. Есть желание?
