Ананий Северьяныч с первого дня почему-то невзлюбил доб рую старуху. Ему казалось, что сына его «окрутили», с тем, чтобы обобрать его. И зачинщицей этого недоброго дела он считал Елену Михайловну, так как Ольгу он уже знал и – видел, что она совсем не собирается посягать на добро Анания Северьяныча. Предположить, что женщина может выйти замуж за его сына бескорыстно, он не мог – такое предположение просто не укладывалось в его голове. Значит, все дело в старухе.
– Все в ей, все дело в старухе етой… – злобно шептал он по ночам Ульяновне. – Сживет она нас, стало быть с конца на конец, Ульяновна. Сживет. Вот попомни меня!
– С чего это ты, старик, на нее взъелся?..
– Ты, Ульяновна, дура, и ишо – с лепая дура к тому ж.
Схватка произошла в саду. Елена Михайловна лежала под яблоней, разостлав старенький плед, и читала. Ананий Северьяныч невдалеке полол грядки.
– Ананий Северьяныч, чем это вы занимаетесь? – поинтересовалась старушка, всю жизнь прожившая в городе и не имевшая решительно никакого представления о деревенских работах.
– Полю… – неохотно ответил Ананий Северьяныч и злобно выдернул кустик сорной травы. И отбросил его. И вдруг начал полоть грядку с такой быстротой, что выполотая трава зеленым дождем посыпалась наземь.
– Но вы же портите, обратите внимание, как это… грядки! – в ужасе вскрикнула простодушная Елена Михайловна.
Ананий Северьяныч перестал делать руками кругообразные движения, присел на корточки и, выставив вперед сивую бороденку, ошалело и злобно взглянул на старуху. Ему показалось, что и дом, и сад, и огород уже отняты у него, ибо старуха боится за его добро, за добро Анания Северьяныча, как за свое.
– Кто здесь, стало быть с конца на конец, хозяин?.. – зашипел он. – Я или ты?
От испуга Елена Михайловна выронила книгу.
– Ананий Северьяныч… вы… обратите внимание…
– На хрена мне твое внимание! – возмутился старик, бешено вращая глазами. – Я уж давно, стало быть с конца на конец, все вижу и замечаю… Но только, мадамочка, не будет по-твоему, я тебя теперь же предупреждаю… Дом – мой!.. Дом – Денисов!.. Так и запомни!..
Елена Михайловна подхватила книгу и плед и со слезами пошла объясняться с Денисом и Ольгой. Денис писал. Ольга разбирала его старые рукописи, приводила их в порядок. Выслушав Елену Михайловну, Денис бросил ручку и рванулся было в сад, чтоб отругать отца, но Ольга с Еленой Михайловной удержали его. В самом деле – что было спрашивать с Анания Северьяныча, всю жизнь свою прожившего в нищете и бедности и вдруг, к старости, обретшего никогда и не снившийся ему достаток в доме.
Решили проще: отправить Елену Михайловну с Танечкой в Переделкино, в подмосковный дом Бушуевых. Денис присел к столу и написал короткое письмо Насте, чтобы Настя приготовила дом к их приезду. И послал письмо спешной почтой.
Денису по делам тоже надо было побывать в Москве, и прежде, чем ехать по Волге и на Кавказ, они с Ольгой решили проводить Елену Михайловну и Танечку под Москву, устроить их там, а потом уж ехать дальше. Елене Михайловне этот вариант очень понравился. Она предложила захватить еще и Алешу, мотивируя это тем, что лучше будет, если дети будут вместе – скорее привыкнут друг к другу. На самом же деле она уже беспокоилась о воспитании Алеши. Что ему могла дать Ульяновна? Денис отказался наотрез. Он знал, что Ульяновна ни за что не отдаст внука.
XIII
Москва встретила их шумом, лязгом, известковой пылью, всюду что-то строили, что-то ремонтировали.
В Переделкине же было тихо. Елена Михайловна быстро освоилась на новом месте и подружилась с Настей. Ольга перевезла остатки своих вещей со старой квартиры и сделала кое-какую перестановку в доме. Вкус у нее был удивительный.
Дениса же Москва сразу захватила в железные клещи всяких беспокойных, нужных и ненужных дел. Он целыми днями пропадал то в издательствах, то в Союзе писателей, то на бесконечных заседаниях. Читал по радио. Рылся в Ленинской библиотеке. Ездил на кинофабрику, где заканчивались съемки фильма «Темный лес». Но делал он все это с великой неохотой. За последнее время он стал примечать за собой какое-то странное охлаждение и равнодушие ко всему решительно, кроме Ольги и работы над «Грозным», которая совсем уже подходила к концу.
Он стал нервным, раздражительным, и, видя это, Ольга торопила его с отъездом.
В начале августа они выехали в Сочи, из Сочи проехали в Тифлис, из Тифлиса – в Астрахань. В Астрахани сели на волжский пароход и доехали до Казани. В Казани Денису хотелось побывать: город этот был связан с именем Ивана Грозного.
С отъездом из Москвы Денис сразу повеселел, и небольшое путешествие превратилось для молодоженов в оглушительное счастье. Из Казани решили по Волге подняться до Отважного, побыть там день-два и ехать на зиму в Москву.
XIV
…К пристани подъехали в тот момент, когда на пассажирском пароходе «Парижская коммуна» собирались уже отдавать причалы. Отсюда, снизу, освещенный из-за Волги заходящим солнцем, город казался сказочно-красивым. Но ни Денис, ни Ольга Николаевна ничего не замечали и не видели – они как бы ослепли от счастья.
Оглушенные этим счастьем, они часа не могли прожить друг без друга. Как хорошо они сделали, что уехали из Москвы.
К остановившейся пролетке подбежал грузчик и бодро осведомился:
– Чемоданчики поднести?
– Да пожалуй что и поднести… – согласился Денис, слезая с пролетки и помогая сойти Ольге Николаевне.
Грузчик был невысокий, но крепкий мужичонка, в лаптях и в драных парусиновых штанах, с пятнами жирного мазута на коленях; рубашки на нем не было вовсе, загорелое тело – сплошь покрыто ссадинами, левый глаз заплыл от огромного синяка, правый же, – голубовато-мутный – смотрел бодро и даже лихо. Видно было, что грузчик человек пьющий. Он суетливо подхватил чемоданы и, шаркая лаптями по занозистым доскам трапа, пошел той своеобразной, ладной и твердой походкой, которой ходят только волжские грузчики.
На пристани разыгралась маленькая сценка, которую впоследствии ни Денис, ни Ольга не могли вспоминать без смеха. Возле трапа на пароход Денис отобрал у грузчика чемоданы и стал расплачиваться. За услуги грузчику полагалось три рубля. Денис, никогда не носивший денег в кошельке, – они всегда были рассованы по карманам – сунул руку в боковой карман пиджака и достал пачку денег; в ней было что-то около трехсот рублей. Отвернув от пачки тридцатку, что лежала с краю, он показал ее грузчику и спросил:
– Хватит или мало?
Грузчик, думая, что над ним подсмеиваются, ответил в том же тоне, ухмыляясь:
– Маловато, товарищ…
Денис отвернул еще две бумажки – по пятидесяти рублей.
– Мало?
– Мало… – дерзко ответил грузчик, начинавший сердиться.
– Ух, и жадный же ты!.. – рассмеялся Денис и вдруг сунул в руку грузчика всю пачку.
