Встав по грудь в воде, Бушуев качнулся и выплюнул тяжелый сгусток крови. Взглянув наверх, он увидел где-то высоко в черном небе смутные силуэты переплетов моста и пыхтящий, выбрасывающий снопы искр паровоз.
Шатаясь, Денис Бушуев вошел в кусты тальника и побрел вдоль берега, часто икая и выплевывая кровь.
XXXII
В непроглядной ночи шумели листвой на яру тополя и березы. Шел дождь, монотонно стуча по крышам. На Волге, против Отважного, в кромешной тьме боролся с ветром буксирный пароход, тревожно и тоскливо свистя.
Этот свист и разбудил деда Северьяна. Старик поднялся и вздул керосиновую лампу. Загораживая свет ее широкой ладонью, вглянул в угол – не разбудил ли правнука. Нет, Алеша спал, тихо посапывая носом. Он лежал, укрытый лоскутным цветным одеяльцем, на окованном медью сундуке, отвернув льняную головку к окну. Ульяновны и Анания Северьяныча не было: еще накануне уехали в город, на базар, – продавать деревянные ложки, за продажу которых Ананий Северьяныч принялся тотчас же, как только Бушуевы, после конфискации отважинского дома, переехали к деду Северьяну.
Дед Северьян чувствовал себя как-то странно, словно его охватило какое-то беспокойство, что редко с ним бывало. На бревенчатой стене, туго проконопаченной мхом, звонко тикали старенькие ходики с помятыми гирями. Было три часа ночи. Спать старику не хотелось. Он неторопливо натянул холщовые штаны и присел было на кровать, как вдруг услышал, что на крыльцо кто-то входит, но входит как-то странно: ступит ступеньку и – остановится, и снова подымется на ступеньку. И опять остановится.
Дед Северьян встал и с размаху настежь распахнул дверь. Желтый свет лампы упал на крыльцо, и в комнату ворвался шум дождя и ветра, заколебалось пламя лампы.
На крыльце, держась обеими руками за перила, согнувшись, стоял промокший до нитки и босой Денис Бушуев и выплевывал кровь на мокрые ступеньки крыльца. За его спиной падали косые, тускло поблескивавшие полосы дождя. В первый момент дед Северьян не узнал внука, шагнул назад и в сторону, чтобы не заслонять телом своим свет лампы. Денис, не разгибаясь и продолжая держаться за перила, устало поднял голову и взглянул на старика.
– Дедушка…
С красного, отбитого лица его тускло смотрели неживые карие глаза, и взгляд их был страшен. Из левого уголка тугих лиловых губ его бежала на подбородок тоненькая струйка крови. Мокрая клетчатая рубашка была изорвана, и на ней видны были темные пятна крови.
– Дедушка… – тихо повторил Денис и, уронив голову на руки, хрипло закашлялся.
Дед Северьян подошел, обнял его, помог войти в избу усадил на кровать и притворил дверь. И стал у косяка, тревожно глядя на внука. По красному лицу Дениса и по буро-синей груди, выглядывающей из-под разорванной рубашки, он как-то сразу догадался, в чем дело, и уже не мог отделаться от мысли, что Денис не жилец на этом свете.
– Отшиб грудь, что ль, бурлак? – тихо спросил он.
– Отшиб… Убежал с этапа.
Только тут Бушуев заметил спящего Алешу. Он встал, нетвердо ступая, подошел к сыну и склонился над ним. Хотел было поцеловать сына, но вспомнил, что губы в крови.
Идя назад, к кровати, сильно покачнулся, взмахнул руками, – старик хотел было поддержать его, но не успел, Денис грузно упал на пол. Старик поднял его и положил на кровать. Страшно икая, Денис повернулся на бок и свесил с кровати белокурую голову с мокрыми, свалявшимися волосами. Кровь пошла так быстро и так обильно, что через несколько секунд на полу образовалась лужа. «Господи, сохрани его, Господи…» – молил дед Северьян, присев возле внука и тихонько поглаживая его плечо.
– А где… а где отец с матерью? – спросил Денис, не поднимая головы и глядя на пол, на лужу крови.
– В город уехали, баклуши продавать… – тихо ответил старик, думая о том, что Денис доживает последние минуты. «Сбегать за фелшером?.. Нет, не надо. Пошто он? И к тому же – Денис беглый».
Денис повернулся и лег на спину. Красная змейка мгновенно сбежала изо рта на щеку. Глядя прямо в глаза старику, негромко спросил:
– Дедушка, кто убил Мустафу?.. Ведь не ты?
Старик только на один миг подумал о том, что теперь настал час сказать Денису правду, но тут же решил: не надо. Зачем утяжелять умирающему последние минуты?
Дернул изуродованной губой и твердо сказал:
– Я.
– Ты говоришь неправду…
– Я… – повторил старик.
Денис отвернулся. И опять хлынула кровь.
– Гриша… Гриша Банный не умер… – выдавил Денис. – Он в больнице…
Тускло мигала керосиновая лампа. Стучал по крыше неугомонный дождь. Знакомый с детства шум вековых берез доносился до слуха Дениса, и он напряженно прислушивался к этому шуму, такому далекому и милому. «Господи, прими с миром его намаявшуюся душу», – молил старик.
– Дедушка… не оставь мальчишку-то, – попросил Денис.
– Нет.
Денис закрыл глаза, но тут же снова открыл их.
– А приведет тебя Бог встретиться с Ольгой… скажи…
Он закашлялся и потерял мысль. Приступ мучительного кашля прошел, и Бушуев снова лег на спину и снова закрыл глаза. И, не открывая их, сказал.
– А помнишь, как мы с тобой сидели у погреба под бузиной… я мальчишкой был… и ты мне рассказывал про старину. Помнишь?
– Помню… – хрипло выдавил старик. Ему что-то страшно сдавливало горло. Он подошел к ведру с водой и, зачерпнув ковшом, отпил несколько глотков.
– Дай и мне… – тихо попросил Денис.
Дед Северьян поднес к его губам ковш, приподнял ему голову. Денис чуть отпил и снова лег.
– Из Волги… вода-то, – улыбнувшись, сказал он, сразу угадав, что вода не колодезная, а волжская.
Когда дед Северьян повесил ковш на место и вернулся к внуку, Денис был в забытье. Он лежал на спине, чуть отвернув в сторону белокурую голову и положив на грудь руку. Карие глаза его стеклянно смотрели куда-то в угол, а на губах застыла ласковая, добрая улыбка. Дед Северьян наклонился над внуком, минуту молча и внимательно присматривался к нему, тихо поцеловал в лоб и, устало выпрямившись, прошел в угол.
Долго, истово молился на ту самую икону, которую когда-то подарил Манефе.
А за окном все шумел дождь, и слышно было, как немолчно плещутся волны на разбушевавшейся Волге.
Снова засвистал буксирный пароход, но на этот раз где-то уже далеко. Он протяжно и монотонно высвистывал лодку. Нет на Волге тоскливее пароходного сигнала, чем этот посвист.
Алеша спал.
Кончив молиться, дед Северьян опять подошел к Денису и стал над ним, склонив лысую голову и тяжело опустив длинные руки.
И так простоял до утра.
Послесловие
12 марта 2017 года исполнилось 50 лет со дня кончины писателя Русского Зарубежья Сергея Сергеевича Максимова (1916–1967). В 2016 году отмечалось 100 лет со дня рождения этого талантливого писателя. Издательство РИМИС выпустило к юбилею С. Максимова сборник рассказов «Тайга» и роман «Денис Бушуев». В 2017 году подготовлено к изданию продолжение романа «Дениса Бушуева» – «Бунт Дениса Бушуева». Этот роман был последней книгой Сергея Максимова и последним изданием, выпущенным нью-йоркским Издательством имени Чехова.
