Обезьяны начали догонять Зеленую Куртку, несмотря на его паническое бегство. Вырвавшись из леса, беглец во всю прыть помчался по громадному покрытому снегом склону, который уходил далеко в горы. Выскочив из леса вслед за ним, обезьяны бросились вдогонку, взбираясь вверх по голому белому склону. Валявшиеся металлические канаты и ушедшие наполовину в землю металлические гондолы сказали Цезарю, что когда-то по этому склону люди катались на лыжах. Ему не доводилось видеть, что это было за развлечение, но он узнал о нем, когда давным-давно жил с людьми в городе.
Вырвавшись вперед, Цезарь сильнее сжал бока лошади коленями, и расстояние между обезьянами и Зеленой Курткой стало медленно сокращаться. Выбитый из колеи погоней, Цезарь надеялся, что они хотя бы смогут выведать у вора какую-нибудь важную информацию, чтобы компенсировать их труды. Или этот человек окажется таким же неразговорчивым, как и другие люди, с которыми им довелось встретиться на своем полном опасностей пути?
«Пусть лучше он заговорит, – подумал Цезарь. – Ради его же пользы».
Из дула дробовика в руках беглеца вылетела огненная вспышка, напомнив Цезарю и остальным обезьянам об опасности. Они пригнулись, но заряд пролетел далеко от них, срикошетив от одной из упавших гондол с металлическим дзынь.
Прозвучало еще два выстрела, которые тоже ушли в никуда. Заряды ударили в горный склон, подняв вверх тучи снежной пыли и осколки льда – очень далеко от обезьян и их лошадей. Либо вор просто пытался напугать их, либо стрелок он был совсем никудышный.
Цезарь решил, что ему все равно, и как раз в этот самый момент Зеленая Куртка скрылся за гребнем холма. Продолжая преследование, обезьяны последовали за ним наверх, и перед ними открылась неожиданная картина.
В ложбине между горами стояла громадная несуразная лыжная база. Время, отсутствие заботы и силы природы внесли свою долю в разрушение высокого многоэтажного здания, но в свое время оно, скорее всего, выглядело довольно впечатляюще. Наверное, это было в те времена, когда людей было еще достаточно и они регулярно занимались зимним спортом и развлекались. Прочные деревянные стены, укрепленные камнем и бетоном, все еще стояли. Центральное здание окружали всевозможные надворные постройки, а вдалеке виднелась скелетоподобная вышка подъемника. Сохранившиеся ступени лестницы вели к широкому крыльцу главного здания. Высокие заиндевевшие окна скрывали то, что находилось за входной дверью. На полинявшей вывеске перед главным зданием было написано «Гостиница "У Оленьего Ручья"». Цезарю это название ни о чем не говорило. Украденная лошадь, на этот раз без всадника, мирно гуляла по девственно-белой площадке перед когда-то величественной гостиницей, которая явно представляла собой еще одну отжившую свой век человеческую реликвию.
Цезарь жестами предупредил, чтобы остальные действовали осторожно; обезьяны спешились и, опустив ружья, подошли к зданию. Они сделали всего несколько шагов, как вдруг Зеленая Куртка выскочил из-за одной из надворных построек и заскочил в центральный вход главного здания. Вычурная стеклянная дверь, каким-то образом пережившая крах цивилизации, со стуком захлопнулась за ним.
Обезьяны посмотрели на Цезаря. Он беззвучно кивнул и, подняв ружье, повел Ракету и Луку вверх по ступеням и затем в центральный вход. Морис и девочка остались стоять снаружи, прижавшись лицами к заиндевевшей стеклянной дверной панели. Все так далеко зашло, решил Цезарь, что они уже не могли просто так оставить неизвестного вооруженного лазутчика: нужно было выяснить, кто он такой, и решить, что с ним делать.
Войдя в гостиницу, вооруженные обезьяны уставились на когда-то впечатляющий вестибюль, теперь сильно пострадавший от времени и сил природы. Каждый квадратный сантиметр громадного пространства, от широких лестниц до полуразвалившейся мебели, был изукрашен слоями сверкающего льда. В воздухе кружился снег, падавший сквозь громадную дыру в потолке. Со сломанных стропил и лестничных площадок свисали похожие на сталактиты сосульки, висели они также и на неуклюжей люстре, сделанной из оленьих рогов. Отвесно спускавшиеся широкие полосы льда, похожие на водопады, напомнили Цезарю о его бывшей крепости. Из пасти у него шел пар; он стоял и рассматривал промерзший вестибюль, который в некотором роде был пугающе прекрасен, даже несмотря на кучи упавших досок и разбросанный повсюду мусор.
Потом он заметил на полу след от ботинка. Дав знак своим товарищам оставаться на месте, он пошел через вестибюль к темным глубинам большого каменного камина, пристроенного к одной из стен, под невероятно длинным каменным дымоходом. Когда все сошлись у пустого очага, который был таким темным и глубоким, что мог скрыть за собой кого угодно, вожак молча показал обезьянам на следы.
Они немного подождали. С одной стороны очага кучей были навалены консервы, дрова, другие припасы, толстый слой золы говорил о том, что камин совсем недавно топили. Цезарь громко щелкнул курком ружья и направил его на камин. Ракета и Лука сделали то же самое. Стараясь не доводить, если возможно, до убийства вора, Цезарь надеялся, что Зеленая Куртка послание получил.
«У тебя есть один шанс к сотрудничеству, – подумал он. – Сделай правильный выбор».
Из камина вылетел дробовик, с грохотом приземлившись у ног обезьяны. Цезарь удовлетворенно кивнул. Возможно, Зеленая Куртка, кем бы он ни был, не был склонен к самоубийству.
Затем из камина вылетел сворованный бинокль, а за ним – компас Луки. Обезьяны обменялись пораженными взглядами – кто мог представить, что жадные пальцы вора оказались такими старательными.
Ракета быстрым движением убрал дробовик, и обезьяны стали ждать дальше, не опуская оружия; и тут из камина медленно показался Зеленая Куртка, при этом агрессивных движений он не делал. Он опустил голову, все еще скрытую капюшоном парки. Сдаваясь, он поднял вверх руки в перчатках и взглянул на своих захватчиков, открыв нервное виноватое лицо… обезьяны.
Вполне взрослый самец шимпанзе, хотя Цезарь мгновенно заметил, что Зеленая Куртка был не самым замечательным представителем их вида. Маленький и трусоватый на вид, он был сантиметров на тридцать ниже Цезаря или Ракеты. На его маленькой круглой голове было больше кожи, чем волос, на лице кустилась жидкая бороденка, но уши зато были просто громадные, даже по меркам шимпанзе. Его тощее тело почти терялось в изношенной парке, которая была больше на несколько размеров.
Он застенчиво ухмыльнулся другим обезьянам и ткнул себя пальцем в грудь.
– Плохая обезьяна, – проворчал он, запинаясь. – Плохая обезьяна.
Цезарь совершенно не понимал, что делать с маленьким странным шимпанзе, не похожим на тех обезьян, которых он несколько лет назад вызволил из города, но угрозой его вряд ли можно было считать. Ракета медленно опустил ружье.
«Кто ты такой?» – спросил он жестами.
Обезьяна в замешательстве покачал головой, как будто бы не понял вопроса.
– Откуда ты? – спросил Лука.
Шимпанзе озадаченно посмотрел на жесты гориллы.
«Мне кажется, он не понимает», – показал Лука жестами остальным.
