Уже несколько часов Цезарь висел на кресте, и только боль, голод, жажда и отчаяние составляли ему компанию. Его губы пересохли и потрескались, рубцы на спине болезненно терлись о деревянные перекладины, так что расслабиться было невозможно. Веревки натерли запястья и лодыжки. Холодный ветер пронизывал до костей. Опустилась ночь, и стало ужасно холодно. Громко кашлянув, заработал дизель-генератор. Резкий свет прожекторов ударил Цезарю в глаза.
Отвернувшись от яркого света, он внезапно заметил шумную компанию, направлявшуюся в его сторону с дальнего конца лагеря, оттуда, где находились горы. Заинтересовавшись этим галдежом, он увидел большую группу солдат, тащивших к стене тяжелое вооружение, как раз туда, где работали обезьяны. Реактивные снаряды, пусковые установки и прочая тяжелая артиллерия – этого было достаточно, чтобы уничтожить всех взятых в плен. При виде этой картины Цезарь вздрогнул, несмотря на то что силы почти оставили его. Попытался разорвать связывавшие его веревки.
Что это было такое? Неужели Полковник решил закончить свою войну с обезьянами раз и навсегда?
Обезьяны тоже насторожились, заметив приближение тяжелого оружия. Скованные цепями и невооруженные, они вряд ли смогли бы противостоять солдатам с их тяжелой артиллерией. Потом появились другие группы солдат, которые стали затаскивать на сторожевые башни станковые пулеметы М2 и устанавливать их на стальные треноги. Эти люди передвигались и действовали с осторожностью, опасаясь того, что их мощные пулеметы могли попасть в руки обезьян. Цезарь испугался, что сейчас он увидит кровопролитие.
«Наверное, Полковник хочет, – подумал он, – чтобы я увидел, как моих обезьян будут убивать у меня на глазах».
Потом он увидел нечто странное.
Вся артиллерия была направлена наружу, в сторону, противоположную лагерю.
Если не в обезьян, то в кого? Успокоенный тем, что оружие размещалось для защиты каньона, а не для того, чтобы убивать обезьян, Цезарь растерялся. Для чего нужны были эта артиллерия и эта стена? Может быть, для…
Его размышления прервали чьи-то шаги. Цезарь перестал смотреть на солдат с их приготовлениями и увидел Рыжего, поднимавшегося на помост по ведущим вверх ступенькам. В руке он сжимал мачете. Самодовольно-мстительное выражение его лица не обещало ничего хорошего, включая помилование.
Интересно, Рыжий хотел отомстить сам или выполнял приказ Полковника?
Ожидая самого худшего, Цезарь поднял взгляд на сторожевую башню Полковника и увидел в окне его силуэт. Полковник смотрел вниз, на помост. Цезарь вспомнил, как походя этот человек всего несколько часов назад застрелил Перси, а еще раньше – семью Цезаря.
«Пришла моя очередь, – догадался Цезарь. – Что ему еще одна мертвая обезьяна?»
Он оглянулся на Рыжего, приняв решение взглянуть в глаза своему палачу. Рыжий остановился прямо перед ним, явно наслаждаясь моментом. Мачете в его руках был достаточно острым, чтобы отомстить за Кобу, но Цезарь не собирался поддаваться страху. Он посмотрел Рыжему прямо в глаза и хрипло заговорил.
– Что тебе обещал Полковник? Ты правда думаешь, что он оставит тебя в живых после того, как всех нас не станет?
Рыжий ощетинился. Злобно посмотрел на своего бывшего вожака.
– Не важно, что ты сделаешь, – продолжал Цезарь, – но ты никогда не будешь одним из них, – он насмешливо хмыкнул. – Они тебя ослом называют, хотя ты – обезьяна.
Усмехнувшись, Рыжий поднял мачете вверх и провел пальцем по лезвию, проверяя его остроту. Его лицо исказила гримаса отвращения.
– Коба был прав, – прохрипел он. – Ты думаешь, что ты лучше… остальных обезьян. Посмотри на себя сейчас, – он оскалился. – Ты – никто.
Он в ярости взмахнул мачете у себя над головой. Цезарь приготовился к последнему удару. Лезвие опустилось вниз и врезалось в деревянную перекладину в нескольких сантиметрах от запястья Цезаря. Оно перерезало веревку, высвободив руку Цезаря. Он удивленно посмотрел на Рыжего.
– Поковник… хочет тебя видеть, – сказал горилла.
Цезарь посмотрел на сторожевую башню, с которой Полковник, сцепив руки за спиной, все еще смотрел на него. Может быть, он ожидал, что Цезарь будет молить о пощаде? Был ли он доволен или разочарован тем, что Цезарь ни о чем его не попросил?
«Он тебя уважает», – сказал Пастор.
Что бы это могло значить?
Полковник еще раз мелькнул в окне, потом повернулся и исчез в своей берлоге. Глаза Цезаря подозрительно сощурились.
Чего хотел от него Полковник?
20
Дверь наверху наблюдательной башни распахнулась, впуская Цезаря в командный центр Полковника. Рыжий и Пастор прошли за ним внутрь помещения, готовые отреагировать на первые признаки неповиновения. Юноша-человек держал арбалет наизготовку, гарантируя лояльность Цезаря. Рыжий опять держал Цезаря на цепи.
Полковник не обратил на них никакого внимания. Стоя спиной к Цезарю, он склонился над длинным столом, на котором была расстелена большая карта. В курильнице, сделанной из жестяной банки, горела щепотка шалфея и еще какой-то травы, над ней поднимался ароматный дымок. Курение благовоний поразило Цезаря как неуместный штрих, не подходящий к личности этого человека.
Прожекторы, развешанные по всему лагерю, освещали окрестные скалы, периодически заливая ярким светом окна сторожевой башни. В один из таких моментов луч прожектора высветил небольшое углубление в стене командного центра. Цезарь успел заметить, что это было нечто вроде личного алтаря. Перед ним размещалась отвратительная коллекция обезьяньих черепов, в которой были представлены черепа всех видов человекообразных обезьян. Над ними во всю стену неровными заглавными буквами было выведено слово «История» – возможно, Полковник сам это сделал.
Свет прожектора пропал, погрузив нелепое святилище во мрак, но мимолетного взгляда на эту мрачную коллекцию Цезарю было достаточно, чтобы холодок пробежал по спине шимпанзе. Рассмотрев Полковника в свете подвесных ламп командного центра, Цезарь в первый раз заметил на тыльной стороне рук человека старые шрамы, как будто его когда-то клеймили каленым железом.
На правой руке шрамами была выведена буква А, на левой – Ω.
– Будешь еще мешать работе, – сказал наконец Полковник, – начну убивать обезьян, одну за другой. Понял? Мне нужна эта стена.
Он повернулся, чтобы взглянуть на Цезаря или убедиться в том, что обезьяна его слушает, потом кивнул Пастору, давая знак, что он с ними закончил. Рыжий и Пастор потащили Цезаря из командного пункта, но он еще не был готов уйти.
– Обезьянам… нужна еда… вода.
Полковник не отрывал взгляда от карты.
– Воду и еду они получат тогда, когда закончат работу.
– Дай им еду и воду, – возразил Цезарь, – или они не смогут ее закончить.
Полковник отвернулся от стола и, наконец, посмотрел Цезарю в лицо. Он усмехнулся и покачал головой, явно изумляясь дерзости пленника.
