Его сердце билось так громко, что он не мог поверить, что солдаты этого не слышали. К тому времени, когда самец гориллы наконец взглянул на Плохую Обезьяну и дал ему отмашку, что теперь можно вылезти наружу, у несчастного шимпанзе было такое чувство, будто он прятался под землей целую вечность.
«Ладно, – подумал он, – если вы так хотите…»
Встав на цыпочки, он нервно высунул голову из дыры, как раз в подходящий момент, чтобы увидеть спины уходящих солдат. Это зрелище немного его успокоило, и он уставился на обезьян, столпившихся вокруг дыры и удивленно смотревших на него. Внезапно осознав, что он весь покрыт грязью, Плохая Обезьяна стащил с головы свою цветастую шапку, отряхнул ее и снова водрузил на голову.
«Так-то лучше, – подумал он. – Нужно производить хорошее впечатление».
Он глупо улыбнулся обезьянам, не зная, что сказать. Один из них, растолкав толпу, приблизился к Плохой Обезьяне, которого ненадолго бросило в дрожь, прежде чем он понял, что это к нему подошел Ракета.
Лицо Ракеты было разбито в лепешку, оно опухло и было покрыто ссадинами, оставленными людьми и обезьянами-предателями. Плохая Обезьяна поморщился, соболезнуя Ракете, в то время как остальные обезьяны смотрели на него, не отводя глаз – молча, как Нова. Плохая Обезьяна испугался, что попал в беду, пока широкая улыбка не осветила изуродованное лицо Ракеты.
«Я все сделал правильно? – подумал Плохая Обезьяна. – Да, я все сделал правильно!»
* * *
Ракета был ужасно счастлив, увидев глупую обезьяну в дурацкой шапке. Он уже начал беспокоиться, что Морис не получил сообщения Цезаря – по всей видимости, копание в земле заняло больше времени, чем предполагал Ракета. Он возбужденно показал жестами остальным обезьянам: «Это та обезьяна, о которой я вам говорил!»
Остальные в восхищении уставились на героя. Ракета был вынужден признать, что для освободителя вид у Плохой Обезьяны был не самый впечатляющий, но, как говорили люди, тут уж не до жиру. Ракета предположил, что Морис с девочкой находились внизу, в туннеле.
Самец гориллы, который первым заметил Плохую Обезьяну, подошел для приветствия.
«Спасибо», – показал он жестами.
Ракета понял, что этого жеста Плохая Обезьяна не знал. Он тупо уставился на гориллу, при этом выглядел весьма неуверенно – самец гориллы пожал плечами и протянул ему руку.
Плохая Обезьяна осторожно взглянул на нее. Ракета вспомнил, что застенчивый шимпанзе удрал от Цезаря и от них, когда они в первый раз встретились. Он слишком долго прожил отшельником, вдали от остальных обезьян. Наверное, это была самая большая толпа обезьян, которую Плохая Обезьяна видел с того момента, когда много лет назад сбежал из зоопарка. Не удивительно, что выглядел он так неуверенно.
На секунду Ракета подумал, что не нужно больше мучить Плохую Обезьяну, но застенчивый шимпанзе, кажется, преодолел свое волнение. Улыбнувшись от уха до уха, он схватил руку гориллы. Потом стукнул себя ладонью в грудь и еще раз энергично потряс самцу гориллы руку.
– Плохая Обезьяна, – представился он. – Плохая Обезьяна.
Обезьяны стали отталкивать друг друга, чтобы посмотреть на него ближе, тепло приветствовали его, и каждому в ответ Плохая Обезьяна пожимал руку. Его прежняя застенчивость испарилась, и казалось, что он никак не может закончить знакомиться со своей новой семьей. Его глаза увлажнились, выдавая сильные чувства, прятавшиеся за нескончаемым потоком взаимных приветствий.
– Плохая Обезьяна… Плохая Обезьяна… Плохая Обезьяна…
Ракета, даже запертый в клетке, наслаждался компанией старых добрых друзей – он не мог даже представить, что сейчас чувствовал Плохая Обезьяна.
«Сейчас он один из нас, – думал Ракета. – Только ему нужно придумать другое имя. Если только кому-нибудь из нас доведется встретить наступающий день».
* * *
Морис посмотрел вверх, пытаясь понять, что происходит у него над головой. Плохая Обезьяна практически плясал на уставших плечах орангутанга, и лучи искусственного света проникали сверху в туннель. Морис предположил, что это могло значить только одно – Плохая Обезьяна достиг поверхности и проник вовнутрь загона для взрослых обезьян. Но Морис был бы еще более счастлив, если бы шимпанзе сообщил ему о том, что там происходило.
«И, возможно, слез бы с меня».
Нова потянула его за шерсть, призывая обратить на что-то внимание. Повернув голову, он заметил, что она показывает на туннель и на поток воды, несущийся к ним оттуда. При виде этой картины Морис отступил назад, предупреждающе ухнул – а в это время мутная коричневая вода стала собираться у него под ногами. Пытаясь выяснить, откуда она взялась, он бросился вперед, моментально забыв о шимпанзе, стоявшем на его плечах. Плохая Обезьяна свалился прямо в грязь.
«Прости, – подумал Морис. – Забыл».
Он повернулся, чтобы убедиться, что с Плохой Обезьяной все в порядке, но шимпанзе был скорее удивлен разлившейся повсюду водой, чем потрясен своим падением. Он удивленно таращился на мутный поток и был чрезвычайно поражен при виде скапливавшейся вокруг него воды. Морис поспешил на помощь и наклонился, помогая Плохой Обезьяне встать на ноги, но как раз в этот момент шимпанзе смотрел вверх, на дыру в потолке туннеля, и не заметил протянутую руку Мориса. Морис тоже посмотрел вверх и увидел лицо Ракеты, заглядывавшего в дыру сверху, – вне всякого сомнения, его обеспокоило внезапное исчезновение Плохой Обезьяны. Взглянув в глаза Морису, догадливый шимпанзе заметил, что дела идут не так, как надо.
«Что случилось?» – спросил он знаками.
30
Запертый в своей клетке и не имеющий возможности общаться с остальными, Цезарь в расстройстве смотрел, как обезьяны собрались вокруг дыры, которую выкопали Морис и Плохая Обезьяна. Он в нетерпении ждал новостей, и вот наконец Ракета отделился от толпы и пошел докладывать Цезарю. Знаками показал вожаку через двор: «У нас проблемы».
Цезарь нахмурился. Это было совсем не то о чем он хотел узнать.
«Рассказывай», – жестами попросил он в ответ.
* * *
Грязная вода текла из расширявшейся трещины в стене туннеля, оттуда, где Морис копал раньше. Вода текла быстрее, чем орангутангу хотелось бы. Единственное, что Морис мог предположить, – он случайно задел какой-нибудь подземный водяной поток или резервуар, который теперь попал в их туннель.
Работавшие вместе Морис и Плохая Обезьяна пытались завалить трещину, из которой вытекала вода, попадавшимися им под руку грязью и камнями. Ледяная вода обжигала обезьянам руки и ноги, отчего конечности немели. Нова прижалась к спине орангутанга, стараясь держаться как можно дальше от ледяной жижи. Трудно было сказать, получалось ли у них хоть как-то остановить поток воды, но даже если бы они смогли остановить прибывающую ледяную воду, чтó тогда? – спрашивал себя Морис.
Сейчас им нужно было делать подкоп под загон с детьми, а не бороться с наводнением. Весь их план трещал по швам из-за незапланированной катастрофы.
