Это было бы слишком легко.
Безжалостные зеленые глаза смотрели на Полковника – Цезарь вспомнил о невинной крови на руках этого человека, о близких, которых тот отнял у Цезаря. Корнелия, Голубоглазый, Малкольм, Перси, даже Лука. Не говоря уже о других многочисленных жизнях обезьян и людей, которые напрасно уничтожило безумие Полковника.
«Никогда больше».
Лицо обезьяны стало каменным, когда он приготовился покончить с Полковником раз и навсегда. Почему-то ему пришло в голову, что он не знал, как зовут этого убийцу.
Теперь это было неважно. Через мгновение Полковник станет историей.
Но перед тем как Цезарь собрался нажать на курок, человек наконец оторвал голову от кровати. Цезарь помедлил, стараясь не упустить шанс и заглянуть в глаза своему врагу перед тем, как он убьет его, – чтобы Полковник ушел на тот свет, понимая, что это Цезарь заставил его заплатить за все его преступления. А потом Цезарь заметил под носом у человека свежую кровь.
Как на трупах инфицированных.
И у немого солдата в лесу.
Налитые кровью глаза Полковника, как у животного, расширились от ужаса и отчаяния. Он открыл рот, пытаясь заговорить, но ничего не получилось, кроме бессмысленных хрипов и вздохов.
Цезарь отстранился в ужасе. Его нога наступила на что-то, лежащее на полу рядом с кроватью. Посмотрев вниз, он мгновенно узнал это.
Тряпичную куклу девочки.
Пятна свежей крови выпачкали куклу, которую Полковник унес из клетки Цезаря всего несколько часов назад. Куклу, которую инфицированная девочка держала при себе неизвестно сколько времени. Цезарь вспомнил кучу сожженных личных вещей, которые они нашли на импровизированном кладбище рядом с берегом океана. Полковник приказывал сжигать их, чтобы прекратить распространение мутировавшего вируса.
Но о кукле он не знал.
Это внезапное открытие поразило Цезаря. Из всех самых суровых наказаний, которые он примерял на Полковника в своих жестоких фантазиях, возможность того, что Полковник сам падет жертвой этого вируса никогда не приходила Цезарю в голову.
«Это для него хуже, чем смерть», – решил он.
Цезарь опустил пистолет, потом задумался. Полковник все еще неуклюже пытался нащупать оружие рукой, но Цезарь не собирался отдавать его. Еще раз подняв пистолет, он направил его прямо в голову Полковнику. Больной или нет, этот человек заслуживал смерти.
Ствол пистолета был всего в нескольких сантиметрах от лица Полковника, но человек даже не вздрогнул. Вместо этого он придвинул голову к Цезарю и прислонил свой влажный лоб к дулу. Исковерканные, едва различимые звуки слетели с его губ. Больные глаза безмолвно молили о смерти.
Цезарь в ответ посмотрел на измученного человека, внезапно не уверенный в том, что ему делать дальше. После смерти своей семьи он очень часто представлял, как убивает Полковника, но никогда не думал, что Полковник будет умолять его о смерти. Цезарь пристально посмотрел на искаженные черты лица врага. Потом медленно перевел взгляд на пистолет в своей руке. Его палец застыл на спусковом крючке.
«Один раз нажать, и все кончено», – подумал он.
А потом медленно опустил пистолет и отошел от Полковника. Черты лица Цезаря разгладились, и он почувствовал, какая ужасная тяжесть свалилась с его плеч. В первый раз с момента гибели семьи его сердце не спорило с разумом. Он снова чувствовал себя обезьяной.
«Мне не нужно делать это. Больше не нужно».
Полковник беспомощно смотрел на него. Цезарь понимал замешательство этого человека, он сам был поражен тем, что не сделал того, о чем так долго думал. Он еще раз посмотрел на жалкое существо, в которое превратился Полковник.
Он больше не был чудовищем. Он был просто больным животным.
Цезарь тихо положил пистолет на прикроватный столик. Полковник легко мог дотянуться до него.
В искаженных чертах лица человека мелькнуло что-то похожее на благодарность. Его рука слабо потянулась к оружию.
Цезарь повернулся и вышел из комнаты.
У него за спиной прозвучал выстрел.
37
Солдаты нетерпеливо кричали на Рыжего и остальных обезьян, требуя боеприпасов для своего оружия – они торопливо готовились к предстоящей перестрелке. Вместе со своими товарищами-предателями, которые предпочли Кобу Цезарю, Рыжий взобрался на вершину гигантской защитной стены. Его мускулистые плечи перетягивали ремни от подсумков с боеприпасами, на спине висел тяжелый рюкзак с оружием и амуницией. Он протянул ленту с патронами пятидесятого калибра пулеметчику, заряжавшему стоявший на треноге тяжелый пулемет М2.
Пулеметчику Рыжий завидовал. Он тоже хотел такой пулемет.
Поднявшееся солнце ничего не сделало, чтобы смягчить жгучий холод и ветер. Снежные вихри обрушивались как на людей, так и на обезьян. Находившиеся рядом солдаты выпустили пару больших управляемых ракет в голову колонны, взорвав на куски бронированные машины. Дымящиеся обломки застучали по ледяному полю на подходах к лагерю.
Меткое попадание было отмечено радостными воплями. Солдаты приветствовали друг друга, убежденные в том, что теперь перевес в битве был на их стороне. Рыжему хотелось думать, что так оно и было, несмотря на то что раньше сказал Цезарь.
«Люди мне не союзники, – думал Рыжий. – И обезьяны тоже».
Потом пулеметчик за спиной у Рыжего заметил что-то внизу. Он удивленно раскрыл рот, и его свиные глазки вытаращились на что-то из-под низкого плоского лба. Придя в себя от удивления, он заорал, привлекая внимание других солдат.
– Смотрите! Обезьяны!!
Рыжий тоже посмотрел вниз. К его удивлению, он увидел толпу обезьян, выбиравшуюся из-за россыпи камней за стеной. Оказавшиеся между лагерем и северной армией, обезьяны явно вырвались на свободу, каким-то образом освободившись из загона, и точно собирались пересечь заснеженное плоскогорье, направляясь к подножью холмов на другой стороне лагеря. Рыжий в замешательстве моргнул – как и когда обезьяны смогли освободиться от цепей?
– Ага, – пробормотал пулеметчик. – Без вариантов.
Он повернул свой тяжелый пулемет в сторону обезьян и открыл огонь.
* * *
Высоко на сторожевой башне Цезарь уже собирался вылезти из окна, когда заметил, что солдаты из тяжелых пулеметов открыли огонь по его обезьянам. Со своего наблюдательного поста, расположенного высоко над землей, он в ужасе наблюдал за ними, не зная, как спасти своих от уничтожения.
«Я должен что-то сделать, но что?»
Он стал внимательно разглядывать лежащий внизу лагерь, пытаясь что-то придумать, и его взгляд остановился на цистернах с горючим, стоявших на старых железнодорожных путях, протянувшихся от основания стены до депо в задней части каньона. Цистерны, заполненные сотнями тонн горючего…
Наконец идея пришла ему в голову, и он бросился в разгромленный командный центр Полковника. По забаррикадированной входной двери яростно стучали кулаки. Офицеры Полковника наконец-то сломали дверь и бросились вверх по лестнице.
