– Ну разумеется, – пожал плечами профессор.
– Чем возмещать будете?
Профессор задумался.
– А что возмещать и за что возмещать? – вмешался Костя.
Профессор недоуменно посмотрел на него, потом встрепенулся и повернулся ко мне:
– Действительно, что вы мне мозги морочите?
Я вздохнул:
– Ну мало ли. Вдруг чего удалось бы с вас стрясти?
Профессор Тараканкин споткнулся взглядом о корабль и сразу же переключился на свою волну. Забыв про нас, он пошел к кораблю и стал его обходить по кругу, что-то бормоча себе под нос. Его помощники последовали за ним. Лена бросила на меня неопределенный взгляд и поплелась за Костей. Брюнетка, узкое лицо, прямой нос, карие глаза, тонкие губы, фигура такая узенькая, но в целом впечатление приятное.
– Эй, профессор! – крикнул я им в спину. – А чего вы вообще приперлись сюда?
Тараканкин чуть не споткнулся и повернулся ко мне:
– Как это «чего»? Нам на кафедру поступил запрос из службы безопасности, что найден древний корабль и надо провести историческую и прочие экспертизы. Я со своими помощниками оказался ближе всего, вот мне и перенаправили вызов.
– Ну это уже наглость! – сказал я, нисколько не пытаясь приглушить голос. – Я бы, может, и сам отдал свою находку государству, но только когда сам бы решил. А тут без меня меня женили!
– Ах, бросьте! – Профессор отвернулся и стал карабкаться на вал вокруг корабля. – Все равно все подобные находки принадлежат государству. Костя, помоги мне забраться на палубу! Со стороны я примерно оценил, надо сверху глянуть.
– Ну это фигушки вам! – буркнул я, и профессор с помощником просто соскользнули с земляного вала.
Забарахтались, профессор стал вполголоса ругаться. Я же прыгнул наверх, прямо на палубу, заработав восхищенный взгляд Лены. Затем перешел к противоположному борту и свистнул загрустившим детям. Махнул рукой, и Сергей с Катей радостно взбежали к борту, откуда я их подтянул к себе. Внизу продолжал ругаться профессор, у которого никак не получалось даже приблизиться к кораблю.
Мы огляделись. Внешне корабль не выглядел пострадавшим. Гладкая поверхность закаменевшего и почерневшего дерева вызывала чувство нереальности, а может, какой-то мультяшности. Я не особо разбираюсь в подобных вещах, но корабль все-таки отличался от подобных суден, виденных мной.
Отсутствовали отверстия для весел. Просто ровная палуба, даже без скамеек, с бортами над ней сантиметров пятьдесят. Небольшая возвышенность позади вероятного остатка мачты казалась какой-то неправильной. Как будто постамент какой-то, а в задней части его нечто, напоминающее кресло. Можно было бы представить, что тут сидел капитан и… руководил? Кем? Да и вроде мачта перед ним должна была мешать. Или нет?
– Дядь Ник, а тут, кажется, дверь вниз! – сказал неугомонный Сергей, присматриваясь к тыльной стороне возвышенности.
Я тем временем запустил под палубу свои магические камеры и разные датчики и с удивлением отметил, что внутри-то корабля пусто! Это как же его не раздавило отложениями? И воды, кстати, там нет: то ли утекла, пока я тащил находку к берегу, то ли изначально там ее не было, но как это вообще возможно?
Я отодвинул в сторону мальчишку и аккуратно взрезал дверь.
– Так, отойди-ка, надо проветрить внизу, там может быть вредная газовая среда.
– Хорошо, – не стал спорить мальчик.
Я обернулся на скребущие звуки, сменившиеся ударами по палубе. Это РОКОМы детей забрались к нам. Молодцы! Справились со «льдом» на подступах.
– Ты, кстати, снимаешь? – спросил я.
– Конечно! – кивнул мальчик. Катя тоже кивнула.
Тогда я прихватил дверь, опутав ее силовыми плоскостями, и выдернул наружу. В лицо дохнуло спертым воздухом. Запах был очень странный, и я на всякий случай оттащил детей от отверстия. Дверь прислонил к борту. Опасаться-то им особо нечего, так как мои медицинские модули, навешанные на них, должны вытащить их чуть ли не с того света, если что. Но рисковать глупо.
– Молодой человек! – принесло ветром откуда-то снизу. – Ничего там не трогайте! Это исторический памятник, и его порча подпадает под административную, а может, и уголовную ответственность!
Воздушные плетения одно за другим скрылись в проеме, загоняя под палубу чистый внешний воздух и выдавливая оттуда старую газовую смесь. Я не успел глазом моргнуть, как в темное отверстие метнулась тень Гоши.
Катерина подняла левую руку, над ней образовался небольшой голографический экран.
– Гоша говорит, что там безопасно. Никаких микроорганизмов, вирусов и воздух нормальный уже.
– Ну и хорошо, – одобрил я. – Но все равно я первый иду.
Ступени даже не скрипели, настолько время их спрессовало. Отдельных комнат внизу не было, только один большой зал. Я остановился на последней ступени и сделал освещение. Ширины лестницы оказалось достаточно, чтобы рядом со мной без проблем уместились дети.
На первый взгляд пусто, но потом я понял – то, что лежит внизу, просто покрыто мусором, да и цвет везде однотипно серый.
В воздухе слегка чувствовался какой-то пряный запашок, но совсем чуть-чуть. Интересно, зачем был нужен корабль с почти герметично замурованным трюмом? Если что-то перевозили, то, вероятно, груз надо проветривать… Или нет?
Я спустился вниз, но, когда ступил на пол, нога провалилась по колено в нечто хрупкое и… грязное. Все-таки вода тут есть. В общем, делать в трюме особо нечего. Я напоследок просканировал нижнюю часть всеми доступными способами и кое-что обнаружил.
Во-первых, быстрее всех отработали датчики металла и показали как раз перед лестницей некоторое его количество. Совсем чуть-чуть серебра, золота и железа. Вскоре стало понятно, что внизу лежат останки человека. Потом биокомп выдал еще кое-какую информацию, и я примерно составил мнение о том, что тут происходило. Судя по остаткам, корабль перевозил много керамических емкостей с каким-то маслом или чем-то подобным. Когда что-то случилось, тара разбилась и покрыла труп или тогда еще живое тело своим содержимым. Корабль затонул. Странно то, что никаких пробоин нет, как будто его просто придавило ко дну, да так и оставило. Тело забальзамировалось, и даже проникшая вода не помешала процессу сохранения.
Еще у корабля была странная энергетика, это я почувствовал, едва спустившись вниз, но с ходу определить, в чем дело, не смог.
Аккуратно переставляя ноги, проваливаясь чуть ли не по брюхо, Гоша медленно приблизился к скрытому мусором телу.
– Ты тоже его почувствовал? – спросил я. Голос гулко отразился от стенок. – Ладно, отойди-ка.
Как ни странно, Гоша меня послушался. Я мысленно сформировал вокруг тела кокон и стал его поднимать. С легкими шлепками полувлажная жижа раздалась в стороны.
– Пойдем наверх, – повернулся я к детям. – Делать тут больше нечего. Если что и есть, то я его не чувствую.
